ребята, выходи. Приехали.
Из кузова выкарабкались двое загорелых немолодых мужчин в тюремных робах. Эрл их знал: Лам и Джед Поузи в тюрьме Блу-Ай проводили гораздо больше времени, чем на свободе. Они конфликтовали с властями при каждом удобном случае: главным образом занимались незаконной торговлей виски (это одна из основных проблем федеральной полиции), промышляли мелким воровством, угоняли машины, крали в магазинах, — в общем, тащили все, что давало им возможность запихнуть в брюхо лишний кусок. Однако, по мнению Эрла, они не представляли опасности для общества.
— Ты уверен, что стоит городить весь этот огород ради негритянки? — поинтересовался Джед Поузи. — Какая тебе разница? Пусть негры сами об этом беспокоятся.
— Заткнись, Джед, — ответил Эрл. — Дай ему по башке, Лем, если еще будет нести чепуху. Его сюда привезли работать, а не болтать.
— Уж больно ты любезничаешь с неграми, — продолжал Джед. — Все это знают. А они наглеют на глазах. Говорят, сюда направляются черномазые с севера, чтобы наших расшевелить. Еврейские делишки. Эти жиды разработали план, как захватить власть, соображаешь? Хотят отдать наших девчонок громилам- неграм. Понимаешь?
— Слушай, Джед, заткни пасть, — рявкнул Эрл. — Больше предупреждать не буду. Я по десять раз не повторяю. Это с тобой надо поменьше любезничать.
Эрл имел репутацию смелого и жесткого человека; в честной драке, да даже и не в честной, он мог бы переломать все кости Джеду Поузи, а потом вытер бы об него ноги. Джед, увидев, что Эрл разозлился, тут же пошел на попятную. Эрлу Суэггеру не перечили.
— Все, молчу, Эрл. Не обращай на меня внимания.
Лем перочинным ножичком отрезал клинышек прессованного табака «Браунз Мьюл» и сунул в рот, на левую сторону. Щека оттопырилась, словно набитый золотом мешок. Он предложил табак Эрлу.
— Нет, спасибо, — отказался Суэггер, — у меня пока нет такой дурацкой привычки.
— Много теряешь, Эрл, — улыбнулся Лем, раздувая щеки, и сплюнул в придорожную пыль комок тягучей коричневой слюны.
В этот момент внизу на дороге показался третий, последний, автомобиль. Оставляя позади шлейф синего дыма, тарахтя старым двигателем, по склону с пыхтением полз дряхлый «нэш», выпущенный двадцать лет назад. Пару раз мотор дал сбой, но грузовик все же преодолел подъем и остановился на обочине рядом с двумя припаркованными автомобилями. Почти вся верхняя часть грузовика была срезана газовой горелкой, и от этого он стал похож на пикап. Из машины бойко спрыгнул на землю немолодой мужчина неопределенного возраста в грязной спецодежде; на голове — фуражка строительного рабочего, лицо заросло бородой. Говорили, что при ветре Попа Двайера можно учуять за милю, а тот день выдался безветренным, так что смердящий запах Попа — зловоние немытого мужского тела и псины — вонзился в нос Эрлу, словно шило.
— Не подпускайте ко мне этого старика, — заявил Джед Поузи. — От него несет, как из хлева.
— От тебя после вчерашней ночи вони не меньше; — отозвался Лем Толливер, жуя табак. — Привет, Поп.
— Привет, — поздоровался Поп, обращаясь ко всем собравшимся; в бороде сверкнула доброжелательная улыбка. — Вот, привез своих лучших малюток, мистер Эрл, как вы сказали.
— Хорошо, — ответил Эрл, наблюдая за Попом. Тот подошел к задку машины, погремел цепями и выпустил из клеток трех грациозных собак с гибкими телами. Две из них, гладкошерстные мускулистые гончие светлой масти с серо-голубыми пятнами и смолистой клейкой пастью, прыгали в ожидании приказаний хозяина. Третий пес с утопающей в складках мордой был из породы ищеек.
— Мистер Молли — мой лучший пес, — сказал Поп. — Если есть что искать, старина Молли найдет обязательно. А щенков этих взял, чтобы поучились. Мистер Молли стареет.
Гончие залаяли, обнажив белые клыки и розовые языки в пенистой вязкой слюне. Братья Поузи им не понравились: они сразу почувствовали, что Джед презирает их хозяина. Джед Поузи попятился.
— Убери от меня эту чертову сучку.
— Это не сучка, болван. У него между ног штуковина с кукурузный початок, — ответил Поп. — И потом, я — свободный человек. Работаю с полицией на договорной основе.
Отупляющий знойный воздух наполнился энергичным собачьим лаем, так не вязавшимся с атмосферой уныния, которое навевала удушающая жара. Лай собак немного нарушил душевное равновесие Эрла, хотя он старался не идти на поводу у своих предрассудков. Однако и на Тараве собаки 2-й дивизии морской пехоты лаяли, когда прочесывали взорванные бункеры и доты, выискивая среди мертвых тел немногих оставшихся в живых японцев. Думаете, чтобы спасти их? Нет, сэр. Если собаки с воем выбегали из бункера, значит, где-то внутри стонал недобитый японец. Тогда раздавалась команда «Огонь!» и в лаз летели две-три гранаты. Когда взрывы стихали, кто-нибудь из морских пехотинцев направлял в отверстие огнемет и в течение десяти секунд поливал пламенем, сжигая дотла все, что было внутри. С тех пор миновало двенадцать лет, но Эрл до конца своих дней будет помнить, как тогда все происходило: лай собак, глухие затихающие взрывы гранат, смрад горелого мяса, жужжание мух.
— У вас есть что дать мистеру Молли понюхать? — спросил Поп прищурившись. — Иначе он не возьмет след!
Эрл кивнул, весь внутренне напрягаясь в предвкушении поисков. С заднего сиденья своего автомобиля он вытащил розовый шерстяной свитер.
— Посмотри, это подойдет? — Поп огромной грязной рукой схватил изящную вещь и бросил собакам. Псы обнюхали свитер и стали яростно рвать в клочья. Одна из гончих, оттеснив двух других, почти полностью завладела вещью, но те, вздрагивая всем телом, опять приблизились и зарылись в шерсть носом и клыками, будто хотели ее проглотить. И вдруг разом отскочили в стороны, так же быстро, как налетели, очевидно, псы каким-то образом впитали запах свитера своими глупыми, но цепкими собачьими мозгами и вещь теперь потеряла для них всякий интерес. Влажный, изодранный в клочья свитер упал на землю.
— Ведь он вам больше не нужен, мистер Эрл? — поинтересовался Поп.
— Нет, нет, Бог с ним, — ответил Суэггер. — Давайте начинать.
— Вы уверены, что это то самое место?
— Уверен. — Эрл бросил взгляд через плечо.
На высоте шестнадцати футов был укреплен рекламный щит с красочным изображением пяти пляшущих работников бензоколонки. По всей вероятности, это были популярные персонажи какого-нибудь дурацкого телевизионного шоу, о котором Эрл никогда не слышал (да и плевать на него), но сразу понял, откуда они взялись. Надпись на щите гласила: «Компания „Тексако“ представляет Петро X — секретный высокооктановый базовый компонент топлива для двигателей и авиационного бензина».
У полицейских весьма своеобразный способ мышления. В журнале происшествий полиции округа Полк-Каунти, который Эрл обязательно просматривал раз или два в неделю, хотя это и не входило в его обязанности, он прочел одну запись, на первый взгляд ничем не примечательную: «Заезжала белая леди и сообщила, что вчера поздно вечером, направляясь на своей машине к границе округа, она в свете фар на дороге у рекламного щита компании „Тексако“ заметила чернокожего парня, который вел себя несколько странно. Она решила, что об этом следует известить полицию, поскольку слышала множество историй о дерзком и жестоком поведении негров, проживающих в более южных районах».
Пустое сообщение, никакой существенной информации. Но, возвратившись вчера вечером домой, Эрл крайне удивился, увидев на улице своего сына Боба Ли. Фигурка мальчика в енотовой шапке, как у Дэви Крокетта[2], с которой он никогда не расставался, одиноко вырисовывалась в лунном свете. Боб Ли был спокойный, можно даже сказать прилежный, девятилетний подросток, без нужды не паниковал и не пугался.
— Что случилось, сын? — спросил Эрл.
— К тебе гости, папа. Они отказались войти в дом, хотя мама приглашала.
Что-то в голосе мальчика подсказало Эрлу: происходит нечто странное. Так оно и оказалось. На крыльце застыли мужчина и женщина, оба негры. Они явно опасались воспользоваться гостеприимством Джун.
Эрл подошел к ожидавшим его людям.
— Вы кто?
