— Я же говорил тебе!
— А я чуть было не испортила все на свете, — призналась Алаиа.
— Не нужно думать о том, что едва не произошло. Нужно думать о сегодняшнем дне. Мы живы-здоровы, таким же будет и наш ребенок. Вот ведь что главное.
— Да, ты прав. — Некоторое время она молчала. — Вчера я разговаривала с человеком, прибывшим от Риса. Он сказал, что в поселке все нормально. Дядя шлет мне привет.
— Ну не мне же ему слать приветы, полагаю.
— Дай ему время. Ведь вон сколько времени ему понадобилось, чтобы понять, насколько ты лучше моего первого супруга.
— Если он и вправду понял, это очень мило с его стороны, потому что я как-никак нормандец. — Пэкстон вздохнул. — По крайней мере, он прибыл тогда, когда его помощь была нам необходима.
— И если подобная необходимость вновь возникнет, он опять придет на помощь. А все люди тут, в крепости, тебя и вовсе считают настоящим героем. Ты ведь спас мне жизнь, рискуя своей жизнью. Их это настолько поразило, что теперь они будут преданы тебе по гроб жизни.
— Так и должно быть, — сказал Пэкстон. — В конце-то концов, я же их господин.
На некоторое время установилась тишина.
— Как там Дилан? — поинтересовался Пэкстон. — Простил ли его Рис?
— Ну, их отношения еще немного натянутые, во всяком случае, не такие хорошие, как прежде. Но все рано или поздно утрясется. Дилан обещал при первой возможности приехать к нам в гости. Говорят, он сейчас строит собственный дом, чтобы в один прекрасный день привести туда жену.
— Буду рад вновь увидеться с ним. Из всех людей, что живут в поселке, мне он особенно симпатичен.
— И я его люблю.
— Представь, сладкая моя, — сказал он, проводя рукой в направлении окрестных земель, — все, что мы тут видм, — это наше. А в один прекрасный день это все будет принадлежать нашему сыну, а потом сыну нашего сына.
— В Уэльсе существует закон: если нет сыновей, то дочери наследуют.
— А разве мы в Уэльсе?
— Мы в Кимри.
— И, стало быть, должны поступать соответственно, так ведь?
— Да. — Алана помолчала. Затем она кивнула в направлении долины, простиравшейся перед ними. — Не потому ли ты женился на мне? Чтобы иметь свой собственный дом, а?
— Это лишь часть причины, очень небольшая часть, могу тебя уверить.
— А что же тогда представляет большая часть?
— Ты, сладкая моя.
— И ты действительно хочешь, чтобы я во все это поверила?
Он повернул ее к себе и посмотрел Алане в глаза.
— Действительно хочу. — Он улыбнулся и еще крепче обнял ее. — Знаешь, о чем я вспомнил сейчас? Мне почему-то всегда хотелось любить тебя прямо здесь, на утесе. Что ты на это скажешь? Позволишь на сей раз?
— Среди белого дня, так, чтобы все могли нас видеть?!
— Да нас никто не увидит, — сказал он, и его губы приблизились к ее губам. — Верь мне.
Его горячее дыхание слилось с дыханием Аланы. И тогда Алана ответила:
— Всегда верю тебе, мой доблестный нормандский рыцарь. Всегда.
Примечания
1
Более 76 килограммов. (Примеч. перев.)
