подумать бы не мог о таком окончании нашей старой вражды. Парни, только никому не рассказывайте об этом – меня засмеют!
– Откуда ты знал, что надо сказать? – я подбежал к Конану и едва не вцепился в воротник королевского колета.- Это выглядело… Просто как божественное наитие!
– Возможно,- согласился киммериец.- Слова сами на язык попали. И в конце концов, разве можно бесконечно воевать с покойником? Однажды следует остановиться. Надеюсь, колдун, если это на самом деле был именно он, и сам кое-что понял. Не мог же Тот-Амон быть до конца испорченным человеком? Может быть, он маму любил… – Конан весело фыркнул,- Кажется, сегодня стигиец впервые сумел преодолеть гордыню. Но ради чего? Зачем ему требовалось мое прошение?
– Мы этого никогда не узнаем,- сказал я.- Все, благородные месьоры! Отправляемся дальше, ехать еще долго. А ты, Конан, не расстраивайся. Одним врагом меньше, пусть и мертвым…
Мы долго не разговаривали. Конан предавался размышлениям, изредка и невнятно сквернословя под нос и качая головой, словно его навещали неприятные воспоминания. Молодежь любопытством оглядывала ямурлакский лес а Ротан изредка восклицал: «Смотри, Конн!», обращая внимание королевского сына на чудеса Забытой земли. Нечасто, однако с навязчивой постоянностью, наш маленький отряд сталкивался с крайне забавными существами, по моему мнению, являвшимися просто необычными животными, которые проявляли к людям сдержанно-опасливое любопытство. Выглянул из-за кустов ежик, размерами более приближающийся к поросшей длинными сероватыми иглами крупной охотничьей собаке, прошелестела кожистыми крыльями стайка летучих ящериц, удивляющих радужной окраской. Промелькнул невдалеке старый знакомец – лысый медведь, точь-в-точь похожий на своих бурых собратьев за исключением одного отличия: медведь не имел пушистой шкуры, которую заменяла толстая, складчатая, будто у дарфарского носорога, кожа светло-синего цвета.
Чем дальше мы углублялись в земли Ямурлака, тем чаще по дороге попадались разнообразные гаденькие чудеса. Не опасные, а неприятные. Вот, пожалуйста, слева, на лесной опушке пасется лошадиный скелет. Настоящий персонаж легенд – Ночной скакун, на котором ездит киммерийская богиня смерти Моррихан. Остов мощного коня мирно бродит по зеленой травке, пощипывает зубами голого черепа колоски, блестят на солнце белые, отполированные временем кости… В небесах перекрикивались почти человеческими голосами странные птицы – я готов был дать руку на отсечение, что под облаками парят гарпии, выискивающие добычу.
Затем мы встретили четырех летучих мышей. Издалека кажется, что это просто летучая мышь и ничего более: перепончатые коричневые крылья, огромные, просвечивающие розовыми жилками уши, бусинки- глазки. Да только тело зверюшки было длиной шага в три, если не больше, а размах крыльев превосходил все пределы воображения. Две твари восседали на трупе недавно забитого лося, еще две неуклюже ползали вокруг, пытаясь подобраться к туше. Изрезанные морщинами и бороздами морды зверюг были окрашены свежей кровью. Летучие мыши посмотрели на нас с неприязнью, прокричали своими пищащими голосами что-то неразборчивое и оскорбительное, но нападать не стали. Конан вначале удивлялся ямурлакским шуткам, но, попривыкнув, перестал обращать внимание.
Оружие мы применили всего один раз за день, и то больше из желания устрашить неожиданного противника – дорогу внезапно преградил злобно щерящийся саблезубый тигр, каких иногда можно встретить в горах на полуночи. Зверь редкий, но ничего особенного из себя не представляющий. Тигр, вероятно, позарился на наших лошадей, а когда стало ясно, что подобру-поздорову он не уйдет, Конн и Ротан всадили в шкуру клыкастой кошки по лучной стреле, и тигр позорно сбежал в заросли.
– Теперь я уверен,- вдруг сказал мне Конан и подстегнув жеребца поехал рядом.- Мы видели настоящего Тот-Амона. Знаешь почему? Я заметил, что у стигийца была слегка разорвана мочка левого уха. Моя работа – когда колдун умер, я забрал у него серьгу с черным рубином, вырвав ее почти с мясом. Этого никто не видел, кроме меня самого, а я никому не рассказывал. Просто оставил трофей, на память.
– И что из того? – спросил я.
– А то, месьор бывший королевский библиотекарь… Ты с возрастом стал невнимателен и начал забывать самые простые вещи. Мертвые ни когда не возвращаются сами, их кто-то обязан вызвать из Незримого мира. В искусстве магии это называется некромантией.
– Некроманты могут употреблять свои заклинания только ночью,- со знанием дела возразил я.- Мне Тотлант рассказывал. Вроде бы успех такого предприятия зависит от определенного положения звезд и луны, способных раскрыть Врата меж мирами живых и не-живых. А солнце некромантии мешает. Надеюсь, ты заметил, что сейчас ясный день?
– Значит, есть другой способ,- упрямо сказал король.- И Хозяину Ямурлака он известен. Тицо не принадлежит нашему миру, он обладает знаниями, человеку недоступными. Кажется, он нарочно прислал Тот-Амона. Хотел посмотреть, как я буду действовать. Не сомневаюсь – нас еще ждут самые неожиданные встречи… Так, что происходит? Конн, стой! Ни шагу дальше!
Я и не заметил, как обычная каменистая тропа постепенно превратилась в широкий, отлично устроенный тракт, выложенный пригнанными друг ко другу гладко отесанными шестиугольными плитами серого гранита. Я не припоминал, чтобы в Ямурлаке имелась такая роскошная дорога, напоминающая мостовые главных улиц Тарантии. Справа и слева мы были окружены лесом, но вперед уводил прямой, как стрела, и гладкий, будто стол, длинный путь. Впрочем, не столь уж длинный – на расстоянии двух полетов стрелы над дорогой нависала громадная полукруглая арка, по виду металлическая. Будто над трактом воздвигли подкову невероятных размеров.
На меня уставились три пары вопрошающих глаз. И отчего попутчики уверены, что Хальк Юсдаль может объяснить им все чудеса Ямурлака? Придется разочаровать короля и наших драгоценных отпрысков:
– Раньше никогда ничего подобного здесь не было,- сказал я, разводя руками.- Ни дороги, ни этого… сооружения. Подъедем поближе, рассмотрим?
Чем дальше, тем интереснее. Конан только присвистнул, когда мы приблизились к арке. Мощеный тракт убегал под ее серебристые своды не прерываясь, однако за аркой небо было окрашено не в лазоревый цвет дня, а в оранжевато-синий с золотом утренний оттенок. И пейзаж внутри границ стального полукруга был совсем иным – горы, редкие кривоватые деревца, камни…
Все четверо не сговариваясь, спешились. Конан тщательно осмотрел арку, подивился величине (от края до края не менее сорока шагов!) и тщательности полировки металла. Ротан обратил наше внимание на какой-то странный звук исходящий от постройки – немного смахивает на отдаленное гудение пчелиного роя. Наверху, в проеме, иногда проскальзывали быстрые синеватые искорки.
Когда мы обошли диковину сбоку, обнаружилось, что сразу за аркой дорога закончилась – сплошной бурелом, черные груды валежника, поваленные деревья. И никаких признаков незнакомого мне мира, в который вел проход, открытый со стороны дороги.
– Очень необычно,- высказал Конан свое мнение.- Похоже, нам предлагают зайти внутрь. Либо это портал, незнамо куда ведущий, либо я сплю. Понимаешь, о чем я? Тотлант умеет строить порталы, ты должен помнить!.. Ну уж нет, у меня отсутствует желание путешествовать по другим мирам. Обойдем и побыстрее отправимся дальше, если хотим добраться до вересковых пустошей к вечеру.
Варвар решительно взялся за поводья лошади и повел ее в обход; я, Конн и Ротан двинулись вслед, но Конан неожиданно остановился. – Эт-то что еще такое? – озадачился король вопросом, который звучал за сегодняшний день уже сотый раз.
Деревья – самые тривиальные молодые буки, ольха и ивняк, которые можно увидеть на всем протяжении лесов полуночной Аквилонии, от Пуантена до Гандерланда и Боссонии – зашевелились. Зашевелились осмысленно, преграждая нам путь сплетающимися ветвями, трепещущей листвой и покрытыми темной корой стволами. Я только рот от изумления раскрыл, увидев, как на коре одного из деревьев вдруг раскрылись ярко-зеленые большие глаза, пылавшие в лесной полутьме, словно яркие граненые изумруды.
– Назад! – я схватил Конана за рукав и потащил обратно к дороге.- Это может быть опасно! Слышал сказки о живых деревьях? Тех, что иногда сходят с места и разгуливают по диким пущам? Насколько я знаю, человеку при встрече с подобными существами лучше удирать без оглядки.
