Так кто же это сделал?
Под давлением дезинформации 30 (17) июля, Николай II подписывает указ о всеобщей мобилизации. Первым ее днем был назначено 31 (18) июля 1914 года. Начинается цепная реакция. Из Берлина дело выглядит так, что Россия, несмотря на мирные заверения свого царя, все же объявила уже не частичную (только против Австро-Венгрии), а всеобщую мобилизацию. То есть и против Германии. Не реагировать на это невозможно. Германия вводит положение «кригсгефар» (военной опасности). Удивление поступком русского царя в Берлине очень велико. Ведь в день, когда Николай решил объявить всеобщую мобилизацию, немцы стали выполнять взятые на себя обязательства, выступить посредником. «Того же 30 июля у меня снова было свидание с германским послом, в течение которого он обратился ко мне с вопросом, не могли бы мы удовольствоваться обещанием Австро-Венгрии не посягать на территориальную неприкосновенность Сербии, и просил указать, на каких условиях мы согласились бы приостановить наши военные приготовления», – написал в мемуарах (то ли подлец, то ли глупец) Сазонов.
Стараниями лорда Грея для Берлина получалась серьезная ситуация: ее союзник Австрия уже вела боевые действия с Сербией. Россия мобилизуется, это приводит к готовности начать мобилизацию в Берлине, в ответ на немецкие приготовления начнет мобилизоваться и Франция. У немцев практически не остается выбора: либо они будут выжидать, ничего не предпринимая, и тогда Россия может ударить по Австрии. Германия будет вынуждена поддержать своего союзника, а Франция обязана поддержать своего. Следом в войну вступит и Великобритания. Этот путь тупиковый, практически не дающий шансов на победу. Второй вариант действий немцам напрямую предлагает сэр Грей: воевать только с Россией, проявив инициативу самим немцам. Заодно и повод подкидывают: русская мобилизация это непосредственная угроза безопасности рейха. Таким образом, англичане подталкивают к войне и Германию, и Россию. Костер поджигают с обеих сторон.
Правильно поняв английский намек, Берлин пытается в последний момент выйти из тупика, в который кайзер Вильгельм II сам себя и загнал. Последний шанс для этого – заставить, попросить Россию (конечно не теряя собственного достоинства) не вмешиваться в австро-сербский конфликт. Для этого надо, чтобы русские остановили мобилизацию. «…Русская мобилизация сделала войну неизбежной. Предотвратить ее могло теперь лишь чудо», – пишет глава германского флота.
И Германия пытается это чудо сотворить. 31 (18) июля, в полночь, германский посол Пурталес предъявил России ультиматум, требуя отменить в ближайшие двенадцать часов мобилизацию и «дать нам четкие объяснения по этому поводу». Если до 12 часов дня 1 августа (19 июля) Россия мобилизацию не отменит, Германия также объявит всеобщую мобилизацию.
Одновременно с действиями своих дипломатов, германский кайзер шлет телеграммы лично Николаю II, отчаянно пытаясь получить от него заверения в миролюбии России. Но в ситуации, когда англичане уже Вильгельма обманули, и с русской мобилизацией происходит что-то очень странное, он хочет получить от русского царя не слова,
Пошли последние часы мира. Телеграммы летят в обе стороны.
Николай II – Вильгельму II, 1 августа (19.07) 1914 года
«Получил твою телеграмму. Понимаю, что ты должен мобилизовать свои войска, но желаю иметь с твоей стороны такие же гарантии, какие я дал тебе, (в прошлой телеграмме Николай обещал, что «его войска не предпримут никаких вызывающих действий»), т. е., что эти мероприятия не означают войны и что мы будем продолжать переговоры ради благополучия наших государств и всеобщего мира, дорогого для всех нас. Наша долгая испытанная дружба должна с Божьей помощью предотвратить кровопролитие. С нетерпением и надеждой жду твоего ответа. Ники».
Вильгельм II – Николаю II, 1 августа (19.07) 1914 года
«Благодарю за твою телеграмму. Вчера я указал твоему правительству единственный путь, которым можно избежать войны (отмена мобилизации!). Несмотря на то что я требовал ответа сегодня к полудню, я до сих пор не получил от моего посла телеграммы, содержащей ответ твоего правительства. Ввиду этого я был вынужден мобилизовать свою армию. Немедленный утвердительный, ясный и недвусмысленный ответ твоего правительства – единственный путь, которым можно избежать неисчислимых бедствий. Пока я не получу этого ответа, я, увы, не могу обсуждать твоей телеграммы по существу. Во всяком случае, я должен просить тебя немедленно отдать приказ твоим войскам, безусловно, воздерживаться от малейшего нарушения наших границ. Вилли».
Ужас ситуации в том, что им не договориться, как бы они к этому не стремились – события становятся необратимыми. В ситуации, когда Россия мобилизуется и отменять этот процесс не собирается, единственно разумное действие для Германии сделать так, как хочет сэр Грей, т. е. объявить России войну. Только сделать это формально, а потом попытаться уже неформально решить проблему за столом переговоров. В конце концов, можно ведь объявить войну и, не воюя, тут же сесть за стол мирных переговоров.
Утром 1 августа (19.07) Николай II принял германского посла. Он горячо убеждал его, что мобилизация не означает угрозы для Германии и тем более враждебных по отношению к ней намерений, что остановить ее сразу невозможно ввиду огромных размеров территории. Пурталес немедленно передал содержание разговора в Берлин. Немцы словам больше не верят,
Вечером 1 августа кайзер, загнанный в угол, совершает роковой поступок. Германский посол в России граф Пурталес прибывает к русскому министру иностранных дел Сазонову. «Граф Пурталес и с первых же слов спросил меня, готово ли русское правительство дать благоприятный ответ на предъявленный им накануне ультиматум. Я ответил отрицательно и заметил, что хотя общая мобилизация не могла быть отменена, Россия тем не менее была по-прежнему расположена продолжать переговоры для разрешения спора мирным путем.
Граф Пурталес был в большом волнении. Он повторил свой вопрос и подчеркнул те тяжелые последствия, которые повлечет за собою наш отказ считаться с германским требованием отмены мобилизации. Я повторил уже данный ему раньше ответ. Посол, вынув из кармана сложенный лист бумаги, дрожащим голосом повторил в третий раз тот же вопрос. Я сказал ему, что не могу дать ему другого ответа. Посол, с видимым усилием и глубоко взволнованный, сказал мне: „В таком случае мне поручено моим правительством передать вам следующую ноту“. Дрожащая рука Пурталеса вручила мне ноту, содержащую объявление нам войны. В ней заключалось два варианта, попавшие по недосмотру германского посольства в один текст».
В книгах о Первой мировой весьма редко приводят слова ноты, врученной Пурталесом и говорящей об объявлении войны. Между тем строки этого документа свидетельствуют о том, какую роковую роль сыграло опубликование фальшивого объявления о германской мобилизации.
«…Его Величество Император Германский в согласии с Англией прилагал старания к осуществлению роли посредника… когда Россия, не дожидаясь их результата, приступила к мобилизации всей совокупности своих сухопутных и морских сил».
Итак – Германия объявила войну России. А далее вновь начались чудеса. Поздно вечером, 1 августа царь, получив немецкую ноту с объявлением войны, отбил длиннейшую телеграмму английскому королю. Усталый, он в два часа ночи зашел к императрице, попил чаю. Потом принял ванну и уже пошел в
