— Да неужели? — Вот и все, что ответил Джефф.
Ева стояла к нему спиной, но готова была поклясться, что на этот раз в его голосе не было насмешки. Вообще ничего, кроме самого искреннего изумления.
Она совсем забыла о присутствии Ланса. Поэтому когда Джефф вместе с Лорел наконец ушли, чуть не упала в обморок от изумления, услышав его голос:
— Так вы, пожалуй, протрете эти листья до дыр.
— Ох! — опомнилась Ева и поспешно сунула дрожащими руками капусту в кастрюлю.
Ее душил гнев. Во-первых, на отца, в который раз забывшего свои обещания и с простодушием ребенка выболтавшего о том, что она пишет роман о Мангунгу, во-вторых, на Лорел и Джеффа, насмехавшихся над тем, что всегда являлось предметом ее особой гордости, в-третьих, на самое себя за то, что позволила им зайти так далеко, и, наконец, на Ланса за то, что этот недотепа был так неловок, что даже не сумел скрыть, как ему жалко бедняжку.
— На вашем месте я не обращал бы внимания на то, что болтает Джефф…
— Даже и не думала! — отрезала она.
— Я, например, ничуть не сомневаюсь, что ваша книга будет иметь успех. К Договору Вайнтанги многие до сих пор не потеряли интереса.
Ева с размаху всадила нож в капустный кочан и вскинула на него глаза.
— Не вздумайте… только не вздумайте меня жалеть! — задыхаясь, произнесла она. — Я в этом не нуждаюсь! — И опять, упрямо склонив голову, принялась резать капусту с куда большим старанием, чем требовало это занятие.
— Ну что ж, пусть так, — миролюбиво кивнул Ланс и двинулся к двери.
Только за обедом Еве довелось увидеть всех остальных приятелей сестры. Их было восемь человек. Если считать вместе с Лорел, то в доме собрались четыре девушки и пятеро молодых людей. Знакомясь с Евой, они как один называли только свое имя, чтобы ей, как сказала Лорел, было их легче запомнить. Кроме Джеффа с Лансом, все остальные были новозеландцами. Некоторые из них работали в Департаменте туризма и общественных связей вместе с Лорел.
Скорее всего, именно работа и свела ее с Джеффом и Лансом. Последний, как выяснилось, возглавлял группу кинематографистов из Штатов, приехавших в Новую Зеландию, чтобы сделать фильм о местных красотах и достопримечательностях. Фильм уже отсняли, и очень скоро он должен был выйти на экраны. Все надеялись, что благодаря ему поток американских туристов, ежегодно посещающих Новую Зеландию, значительно возрастет. Подобные контакты как раз и являлись обязанностью Лорел. Бывали случаи, когда ей и самой приходилось возить иностранцев по стране.
— Теперь, когда работа закончена, вся группа уже улетела обратно в Штаты, — объяснила Лорел, адресуясь в первую очередь Джо и Еве. — А Ланс просто помешан на ранчо. Поэтому-то я и предложила ему съездить на типичную новозеландскую ферму. А на тот случай, если ему вдруг придет в голову еще поснимать природу, мы захватили с собой и Джеффа.
— Если бы не это, сами понимаете, то Джефф, такой же фанатик городской жизни, как и Лорел, попросту не приехал бы, — сухо пояснил Ланс, обращаясь преимущественно к Джо. — Но ваша дочь, мистер Мэннеринг, обладает исключительным умением убеждать. У нее просто дар Божий! Голову даю на отсечение, стоит ей только пожелать этого, как самый упрямый осел из всего мужского племени бросит все и последует за ней на край света!
— Но только не вы, Ланс, верно?
Какая-то непонятная нотка в голосе сестры заставила Еву удивленно вскинуть глаза. Лорел смотрела прямо на Ланса. Взгляды их скрестились, точно обнаженные клинки. В глазах Лорел сверкнул вызов.
Покосившись в сторону Ланса, Ева увидела непроницаемое, точно индейская маска, лицо. Откинувшись на спинку стула, молодой человек непринужденно закурил. Вся его поза, благодушная и расслабленная, говорила, что он находится в состоянии полного спокойствия. Ева лишь заметила, как слегка сузились его глаза, когда он поднял их на Лорел, но они, казалось, ничего не выражали, как и слабая усмешка, чуть заметно искривившая его губы.
И все же было что-то странное в том, как эти двое вели себя за столом… какая-то непонятная неловкость, которая невольно смущала и тревожила Еву. Она поспешно уткнулась в тарелку.
— Вот это верно! Лорел всегда была самовлюбленной девчонкой. Привыкла, знаете ли, считать себя красавицей и все такое… Эта маленькая хитрюга могла кого угодно обвести вокруг пальца! У матери научилась, не иначе, — хихикнул Джо.
— А Ева?
Ее сердце ухнуло куда-то вниз. Ева подняла глаза и встретилась с глазами Ланса. Казалось, все сидящие за столом в эту минуту, как по команде прервав разговоры, воззрились на нее. Но она, в отличие от сестры, терпеть не могла быть в центре внимания и сейчас не нашла ничего лучшего, как мысленно обвинить Ланса в том, что он все это придумал заранее. Вспыхнув, она снова уткнулась в тарелку.
Джо снова рассмеялся:
— О, Ева! Сорванец, настоящий сорванец, вот она кто! Вечно в голове только футбол, лазанье по деревьям в компании таких же сорвиголов, как она сама! И, в отличие от Лорел, ни одной мысли о том, как устроить свое будущее! Ну что, девочка, разве я не прав?
Не дожидаясь, когда сестра ответит или хотя бы поднимет глаза от тарелки, Лорел добавила:
— Ах уж наша Ева! У нее даже не семь жизней, как у кошки, а семьдесят семь! — воскликнула она. — Честное слово, в жизни не видела такого неуклюжего ребенка! Насколько помню, мы вечно только и делали, что промывали ей ссадины и царапины, мазали йодом, бинтовали коленки, локти, вытаскивали ее из реки. И при этом у нее где-нибудь непременно красовался пластырь! А в школе… в школе она была сущим наказанием! Вечно дралась с мальчишками! Держу пари, под конец они ее просто боялись!
— Да, в те дни у нашей крошки был просто дьявольский характер, — посмеиваясь, поддержал Джо.
«Если они не прекратят обсуждать меня так, словно меня тут нет или я такая же мебель, как этот стул, я им покажу!» — подумала про себя Ева, чувствуя, как в душе поднимается гнев.
— Правда? — Это был Джефф, который, вопреки своему обыкновению, до этой минуты хранил молчание, хотя и сидел навострив уши. — Так вот она, значит, какая — наша крошка Ева? Настоящий сюрприз, ей-богу! Сначала нас пытались уверить, что она такая, какой кажется с первого взгляда, — тихая интеллектуалка, писательница и большая любительница стихов. А теперь вдруг говорят, что порой способна превращаться в тигрицу! Хм-м… Интересно, какие зеленые глаза скрываются за этими очками? — добавил он, когда Ева, подняв голову, окинула его холодным взглядом. — А вы уверены, что где-нибудь тут поблизости не прячется Адам?
Взрыв веселого смеха был ответом на его шутку. Терпение Евы лопнуло. Вскочив на ноги, она принялась трясущимися руками собирать со стола грязные тарелки, и хохот возобновился с новой силой. Воцарившееся вслед за этим молчание привело ее в еще большее смущение, и Ева испытала невыразимое облегчение, когда дверь кухни со стуком захлопнулась у нее за спиной.
С грохотом поставив стопку тарелок на скамью, Ева прижала к ее холодной поверхности ладони, чтобы унять их дрожь. Люди! Как она ненавидела людей! Даже животные, тупые, бессловесные скоты или их дикие собратья, не проявляют такой бессмысленной жестокости к своим менее удачливым сородичам, как человек — так называемый венец творения! Будь у нее право выбора, с кем жить, она, вне всякого сомнения, предпочла бы компанию животных, нежели общество себе подобных! Можно себе представить, как отреагировал бы Джефф, доведись ему узнать, о чем она думает! Еве показалось, что она даже увидела саркастическую усмешку на его губах.
— Одного поля ягоды… Что с них взять! — пробормотала девушка вслух.
Прошло немало времени, прежде чем она настолько успокоилась, что смогла заставить себя вернуться. Ева сделала несколько нерешительных шагов к двери столовой, немного потопталась на месте, потом взялась за ручку и уже почти ее повернула, как вдруг услышала:
— Дьявольщина, Ланс, я ведь только… — Это был голос явно рассерженного Джеффа.
— Мне дела нет до того, что ты «только» намеревался сделать! — оборвал его Ланс. Его низкий голос был сух и холоден. — Закрой рот и держи его на замке по крайней мере в присутствии Евы! Ради Бога,
