— Совершенно серьезно, — подтвердила Мэлси.
Барсук совершил головокружительный прыжок, повис у терьера на шее и, совсем по-собачьи, принялся восторженно лизать его в нос.
Гел-Мэлси, не ожидавшая столько пылкого проявления чувств со стороны своего нового компаньона, слегка растерялась, но в то же время ужасно обрадовалась. До сих пор ее единственным другом оставался Убийца Джексон, но с ним все было совсем по-другому. Убийца Джексон тренировал ее и заботился он ней, но все-таки он был человеком. Барсук был гораздо больше похож на нее, вдобавок он тоже хотел быть частным детективом. До чего же хорошо иметь настоящего друга!
В промежутках между облизываниями Черчилль торопливо объяснял Гел-Мэлси, что его отец, рассказывая о различных политических интригах, неоднократно упоминал об известных детективах. В глубине души Черчилль мечтал стать одним из них, но даже не предполагал, кто когда-нибудь эта мечта сделается явью. Мало того, что он стал частным сыщиком, но еще и обрел настоящего друга!
Утомленный собственным восторгом, барсук, наконец, отцепился от терьера, и, шлепнувшись на спину, блаженно растянулся на полу.
В отличие от Уинстона Черчилля, Гел-Мэлси знала, что друзьями просто так не становятся. Книга 'Кость в бокале с шампанским' полностью посвятила ее в тонкости этого деликатного процесса.
— Чтобы стать друзьями, мы должны выпить на брудершафт и перейти на 'ты', — поправляя растрепавшуюся прическу, объяснила Мэлси. — Это такой ритуал.
— На бру… — чего? — удивился Черчилль, — Никогда про такое не слышал. Наверное, это что-то сложное?
— Да нет, все очень просто, — успокоила его Мэлси. — Те, кто хочет стать друзьями, всегда сначала пьют на брудершафт. Мы должны сцепиться лапами, полакать вместе из одной миски, поцеловаться, и после этого обращаться друг к другу исключительно на 'ты'. Вот и все.
Проникнувшись осознанием важности происходящего, животные выполнили ритуал, лишь слегка столкнувшись лбами в момент лакания воды из миски, и, довольные, опустились на подстилку.
— Теперь ты мой друг, — со счастливым вздохом сказал Уинстон Черчилль.
— А ты мой друг и компаньон, — сказала Мэлси.
Некоторое время они молчали, прикрыв глаза и стараясь навсегда запечатлеть в памяти момент возникновения столь чудесной дружбы.
Первым открыл глаза барсук.
— Поскольку теперь я твой компаньон, мне бы хотелось, чтобы ты ввела меня в курс дел нашего сыскного бюро, — попросил он.
Гел-Мэлси смутилась.
— Дело в том, — сказала она, стараясь не смотреть в глаза Черчиллю, — что я лишь начинаю карьеру частного детектива и получила пока в основном теоретическую подготовку. Мне стыдно в этом признаться, но помещение, в котором мы находимся, не совсем сыскное бюро, точнее, совсем не сыскное бюро. Скорее оно напоминает тюрьму.
Барсук в ужасе вскочил на лапы и с диким видом принялся озираться по сторонам.
— Барсучий бог! — завопил он с округлившимися глазами. — Эти решетки, этот замок на двери! Ну, конечно же, это тюрьма! Неужели мой единственный друг — преступник?
— Разумеется, нет, — поспешила успокоить его Мэлси, — мои лапы абсолютно незапятнаны, и совесть моя чиста. И это вовсе не тюрьма, а клетка в собачьем питомнике 'Черная звезда'. В таких клетках живут черные терьеры и другие служебные собаки. Нас дрессируют, а потом отправляют работать в разные места.
Барсук заметно успокоился, но его левая щека продолжала слегка дергаться.
— То есть, ты не сможешь выйти отсюда, даже если захочешь? — спросил он.
— К сожалению, нет, — вздохнула Гел-Мэлси. — Ключи от клетки есть только у моего инструктора, Убийцы Джексона и у служителя питомника, который приносит мне корм. Днем Убийца Джексон водит меня на занятия, а потом снова запирает здесь.
— Неужели ты находишься в лапах убийцы? — снова запаниковал Черчилль. — Конечно, я не знаю, в чем заключается смысл жизни, но он явно не в том, чтобы проводить жизнь в клетке, не имея возможности выйти из нее, когда пожелаешь.
— Убийца Джексон — не настоящий убийца, — объяснила Гел-Мэлси. — Его прозвали так потому, что он все время рассказывает детективные истории. Именно от Убийцы Джексона я узнала все, что необходимо знать частному сыщику. Но ты прав, мне совсем не нравится сидеть здесь взаперти. Я с ужасом думаю о том, что через несколько месяцев закончу курс дрессировки, и меня заставят сторожить какой-нибудь никому не нужный склад и целыми днями лаять на прохожих.
— Только не это, — решительно заявил барсук. — Мне приходилось встречать сторожевых псов. Даже не представляешь, как сильно портится характер от сидения на цепи. В конце концов, они начинают ненавидеть весь свет. Я не допущу, чтобы ты стала одной из них. Я освобожу тебя из этой клетки и помогу создать собственное сыскное бюро.
— Спасибо тебе, Черчилль, — произнесла Гел-Мэлси и благодарно ткнулась влажным носом в его плечо. — Не представляю, что бы я без тебя делала.
— Пустяки, — небрежно махнул лапой барсук. — Мы же друзья, а друзья должны помогать друг другу. К сожалению, я не совсем представляю, что нужно для работы частных детективов. Может быть, ты мне объяснишь?
— Все очень просто, — сказала Мэлси. — Для начала нам потребуется офис для приема посетителей, два пистолета, тридцать восьмого и сорок пятого калибров, лицензия частных детективов, счет в банке и симпатичная секретарша. Это — главное. В дальнейшем, конечно, может потребоваться что-то еще, но это уже мелочи.
Весь вечер друзья строили планы на будущее. Черчилль оказался отличным помощником. В отличие от Мэлси, почти не сталкивавшейся с реальной жизнью и витавшей в облаках своих фантазий, он прочно стоял на земле.
Пока Гел-Мэлси расписывала ему все прелести разгульной жизни частного детектива — яхты, рестораны, экзотические путешествия за счет клиента, погони и прочее, практичный барсук продумывал планы на будущее. Выяснив, что глава сыскного бюро не разу не покидала питомника и представляет окружающий мир только по историям Убийцы Джексона, Черчилль решил взять организационные проблемы на себя.
— Значит, так, — подытожил он. — Освободить тебя из клетки будет совсем не трудно. Я могу прорыть подземный ход, достаточно просторный, чтобы ты могла по нему выбраться на волю. Вход в него мы замаскируем твоей подстилкой, и ты сможешь уходить и возвращаться, когда тебе вздумается.
Днем я буду прятаться в норе, чтобы меня не заметили, а вечером приходить к тебе. Пистолеты и секретаршу, думаю, можно будет найти. Труднее придется с помещением и счетом в банке. Этой ночью я схожу на разведку и все узнаю.
Гел-Мэлси посмотрела на Черчилля с восхищением.
— Никогда в жизни я не встречала такого умного барсука, — воскликнула она, не став на всякий случай уточнять, что Черчилль — единственный барсук, которого она знала. — Твой план просто великолепен.
Неожиданно морда терьера приняла крайне озабоченное выражение.
— Нет, это невозможно, — воскликнула Мэлси и встряхнула головой, словно отгоняя от себя ужасное видение.
— Что невозможно? — испугался Черчилль.
— Твое имя! Оно совершенно не подходит для частного детектива! Ты только послушай: детектив барсук Уинстон Черчилль! Звучит просто кошмарно. Надо придумать тебе другое имя. Что-нибудь простое, но впечатляющее.
— Может быть, Пинкертон? — предложил барсук. — Папа однажды упоминал это имя, и оно мне понравилось. Кажется, было какое-то агентство Пинкертона.
— Не пойдет, — возразила Гел-Мэлси. — Повторяться — это дурной тон. Нам предстоит прославить на весь мир наши собственные имена. Кстати, каким будет уменьшительное имя от Уинстона? Винни? Нет, Винни
