войск из вчерашних колоний, они больше всего заботились о сохранении своих военно-воздушных и военно-морских баз. А главное, им хотелось утвердить если не прямое, то хотя бы косвенное военное присутствие. Именно поэтому посетивший в конце 1955 года Каир Антони Иден в беседе с Насером, похваляясь знанием арабского языка и Корана, приложил столько стараний, чтобы убедить его присоединиться к Багдадскому пакту для участия в совместной обороне от мифической «советской угрозы». Однако Насер не поддался этим уговорам[8].
Насер расценил затею создания Багдадского пакта как попытку расколоть арабский мир. Даже если империалистам удастся пристегнуть к этому пакту кроме Ирака еще несколько арабских государств, Египет готов один противостоять Израилю и его империалистическим покровителям, отстаивая свою свободу, честь и независимость. Такова была позиция Насера. Сама логика проводимого им антиимпериалистического курса подвела его и к другому важному решению, ознаменовавшему поворотный пункт в истории независимого Египта
В сентябре 1955 года Египет заключил соглашения о закупке оружия с Советским Союзом, Чехословакией и Польшей. А вскоре Насер принимал уже парад, на котором впервые было продемонстрировано советское вооружение — современные танки, артиллерия, реактивные самолеты, молниеносно пронесшиеся в небе Каира, вызывая гордость и радость тысяч ликующих египтян. Их чувства разделяли миллионы людей в других арабских странах. Именно с этого момента имя Насера, свидетельствуют его многие биографы, стало самым популярным в арабском мире.
В популярности Насера вскоре смогли убедиться воочию прибывшие со специальной миссией на Ближний Восток английские министры Гарольд Макмиллан и Селвин Ллойд. Они пытались еще изменить ход событий, направить их в русло политики Лондона и Вашингтона. Один из них хотел оказать нажим на Иорданию, чтобы посулами так называемого «плана Макмиллана», предусматривающего увеличение экономической и финансовой помощи, ускорить ее вступление в Багдадский пакт Однако он так и не выполнил своей миссии. Не большего добился и приехавший вслед за ним в Амман начальник имперского генерального штаба фельдмаршал Темплер, который стал свидетелем массовых антиимпериалистических выступлений. Демонстранты выкрикивали. «Долой Багдадский пакт! Да здравствует Насер!»
В тот самый вечер 1 марта 1956 года, когда английский министр иностранных дел Селвин Ллойд пытался убедить Насера в прочности позиций Англии в Иордании и в районе Персидского залива, посол Великобритании в Каире Хэмфри Тревельян доложил, что из Аммана выдворен английский генерал Глабб. Он более 20 лет командовал в Иордании так называемым Арабским легионом, выполнявшим, по существу, функции колониальных войск. Вместе с Глабб-пашой были изгнаны из страны и другие английские офицеры.
На Бахрейне, который после Каира посетил английский министр иностранных дел С. Ллойд, состоялись многочисленные демонстрации. Многие несли портреты Насера и выкрикивали антиимпериалистические лозунги, требуя отставки Белграйва — английского политического резидента на Бахрейне.
Все эти события на Ближнем Востоке были в значительной степени неприятным сюрпризом для Лондона. «Выбор своего дальнейшего пути, сделанный Египтом,— пишет советский историк В. Г. Трухановский,— привел лондонских политиков в бешенство. Иден возненавидел Насера, считая, что тот его лично обманул. Действия египетского правительства нанесли тяжкий удар кабинету Идена и самому премьер-министру»[9].
Весть о закупке Египтом советского оружия и о расширении сотрудничества с социалистическими странами была не столь уж неожиданной. Во всяком случае, она не грянула для Запада как гром с ясного неба. И английский посол в Каире, и американский резидент ЦРУ, как свидетельствует в своих мемуарах египетский публицист М. Хейкал, имели такие сведения раньше и пытались всеми силами помешать Насеру заключить это соглашение и избежать «коммунистической ловушки». Но даже получив от них тревожные сигналы, Джон Фостер Даллес отказывался им верить, считая, что Насер лишь «блефует».
Зато, когда буквально на следующий день после подписания соглашения Насер официально уведомил об этом американского и английского послов в Каире, Даллес был буквально взбешен. По свидетельству одного из его приближенных, он «вел себя, как разъяренный буйвол, и был решительно настроен, чтобы сделка была немедленно прекращена. Он подготовил даже ультиматум с требованием аннулирования Насером этого соглашения. А если это не будет сделано, США угрожали осуществить следующие меры; 1) прекратить Египту все виды помощи; 2) прекратить торговлю; 3) порвать дипломатические отношения; 4) осуществить блокаду Египта, чтобы воспрепятствовать прибытию судов с оружием». Потом Насеру не раз приходилось узнавать о такой реакции Даллеса на многие решения египетского руководства, которые отвечали национальным интересам египетского народа, но противоречили целям империалистов. «Мы все слышали, что государственный секретарь взбешен, — вспоминает М. Хейкал,— Мы слышали это так часто, что в конце концов это стало навязчивой фразой «Государственный секретарь взбешен!» [10]
Сообщение о «вызове Насера» западным странам с быстротой молнии облетело весь мир, и вот тогда на голову египетского руководства действительно обрушился гром проклятий и угроз. Даллес в те дни прямо заявил, что он пришел к заключению о невозможности вести дела с Насером и считает его врагом[11]. Как только буржуазная западная печать не называла в те дни Насера! Какие только оскорбительные слова не раздавались по его адресу! В Англии этот шаг Насера произвел даже большее впечатление, чем в свое время свержение короля Фарука и решение о закрытии английских военных баз в зоне Суэцкого канала. Теперь все неуспехи английской политики на Ближнем Востоке связывали с «кознями Насера». На страницах лондонской печати стали раздаваться призывы пересмотреть решение о выводе английских войск из зоны Суэцкого канала и «предпринять военную операцию с целью спасти Англию от бедствия на Ближнем Востоке». В английском парламенте во время развернувшихся дебатов о положении на Ближнем Востоке глава созданной так называемой «Суэцкой группы» Ч. Уотерхауз счел необходимым даже напомнить Идену и депутатам, что «Англия — все еще могучая держава» и «при необходимости» должна применить силу[12].
Эти угрозы были подкреплены позднее конкретными действиями: Иден принял решение увеличить силы командующего английскими сухопутными войсками на Ближнем Востоке генерала Чарлза Кейтли. На Кипр, на юг Аравийского полуострова и в зону Персидского залива стали перебрасываться новые воинские подкрепления. (Часть из них была двинута на подавление восстания в Омане и на захват оазиса Бурайми.) Тогда же наметились контуры созданного позже «тройственного союза» Англии, Франции и Израиля. В первые дни 1956 года было проведено экстренное совещание Антони Идена и Селвина Ллойда в Вашингтоне с американскими руководителями для выработки совместной англо-американской политики на Ближнем Востоке. Вспомнили забытую всеми Тройственную декларацию 1950 года, в которой Англия, Франция и США выражали намерения — правда, в довольно туманных выражениях — принять совместные меры для «стабилизации положения» в этом районе. Группа лейбористских депутатов потребовала создать в восточной части Средиземного моря «международные вооруженные силы, способные обеспечить проведение в жизнь Тройственной декларации». Однако обнаружившиеся тогда англо-американские разногласия по ближневосточной политике — в частности, из-за оазиса Бурайми — помешали прийти к согласованным решениям.
Тем не менее именно в тот период империалисты решили использовать весь возможный арсенал колониалистских и неоколониалистских методов, чтобы заставить Насера свернуть с избранного им пути. В ход были пущены и политическое давление, и дипломатические маневры, и подрывные акции английской и американской разведывательных служб, и военный нажим, и экономические санкции.
Когда Насер узнал от прибывшего в Каир специального американского эмиссара Кермита Рузвельта о подготовленном ультиматуме Египту, он напомнил, что США имеют дело с независимой страной.
Предупреждение возымело действие. Приехавший по поручению Даллеса заместитель государственного секретаря Джордж Аллен более полутора часов дожидался приема у Насера и несколько часов потом убеждал его пересмотреть решение о закупке советского оружия, но ультиматум вручить не решился. Он уехал, так ничего и не добившись. Столь же безрезультатно закончился и последовавший вскоре после этого визит в Каир американских сенаторов, которым тоже не удалось соблазнить Насера щедрыми обещаниями об оказании американской помощи взамен «кое-каких политических» уступок Насер уже хорошо знал цену этим обещаниям и опасность для Египта возможных последствий требуемых от него уступок.
