так страшны по сравнению с гибелью родного тебе человека.
Завтра привезут из морга Сережу. Одну ночь он проведет дома, а затем гроб с его телом установят в представительстве, чтобы все, кто его знал, смогли с ним попрощаться... И хотя его убили на моих глазах, я до сих пор не верила, что его нет в живых, и страшно боялась увидеть его мертвым в гробу...
Суворов так и не появился в моем доме, но я не беспокоилась о бумагах. При разговоре с генеральным директором я сообщила, конечно, что они в целости и сохранности и находятся в надежных руках. Но он велел мне не беспокоиться, оказывается, сам факт их наличия говорил о том, что Сергей исполнил свой долг и спас комбинат от серьезных неприятностей.
Что ни говори, но я то и дело возвращаюсь к этим «серьезным неприятностям», которые перевернули мою жизнь, разделили ее на две половины – с Сережей и без него.
Я не переставая винила себя в том, что, сама того не подозревая, инициировала большинство из этих «серьезных неприятностей». И хотя Римма убеждала меня, что это не так, все к этому шло давно, я не могла отделаться от чувства вины, что моя самодеятельность привела к гибели Сережи...
Часы в гостиной пробили полночь, и я направилась в Танину спальню, в своей я бы, наверное, не сумела заснуть. И хотя мне частенько приходилось засыпать без Сережи, сейчас я не могла без содрогания видеть нашу постель и заходить в нашу комнату. С нее ведь все и началось...
Я оставила включенным ночник и легла. И сразу провалилась в густую, душную темноту. Не помню, что мне снилось, но это как-то было связано с Сережей. Кажется, мы куда-то ехали с ним, мчались на джипе по узкой горной дороге, и я все боялась, что мы не впишемся в поворот и свалимся в обрыв. Я упрекала Сережу в лихачестве, а он смеялся и все пытался меня обнять... А потом мы взобрались на перевал и увидели горы... Зубчатые пики закрывали горизонт, с их склонов сбегали вниз серебристые ленты рек и терялись в густых травах альпийских лугов... Джип на огромной скорости мчался вниз, и вдруг – хлопок! Крупная птица ударилась о лобовое стекло, и по нему потекли алые потоки крови... Я закричала... и проснулась!
Ночник светил слабым зеленоватым светом. Сердце бешено колотилось, мне не хватало воздуха. Я потянулась за сигаретами и вспомнила, что оставила их на кухне... Я подошла к окну и распахнула его. Постояла некоторое время, облокотившись на подоконник и вдыхая свежий ночной воздух. Одуряюще пахли цветы, и я подумала, что к утру зарядит дождик. Я посмотрела на небо. Его затянуло редкой кисеей облаков, и только крупные звезды сумели пробиться сквозь эту редкую пока пелену. Я вздохнула и направилась в кухню.
Но я до нее не дошла. Какой-то посторонний звук заставил меня остановиться и прислушаться. Некоторое время я стояла, не дыша и вытянув шею, точно Редбой в охотничьей стойке. Сначала мне показалось, что хлопнула оконная створка. Вполне возможно, открылась от сквозняка. Но тут я услышала шаги. Кто-то ходил над моей головой. Там, в Сережином кабинете...
Все во мне обмерло! Кто бы это мог быть? Я стопроцентно знала, что в доме никого нет, даже Редбой сегодня ночевал у Риммы. И все-таки в Сережином кабинете находился какой-то человек... Но как он проник в дом? Ведь перед сном я особенно тщательно проверила все запоры. В эту минуту я, как никогда, пожалела, что рядом со мной нет Редбоя. И все-таки я попыталась себя успокоить. В любой момент я могу позвать на помощь, если это посторонний. Но что постороннему делать в моем доме? Вряд ли это грабитель. Если искать что-то стоящее, то в спальне или в гостиной.
Я на цыпочках прокралась в прихожую. Надо позвонить Римме... И тут я вспомнила, что в кабинете у Сережи стоит параллельный телефон, если я стану набирать номер, это услышит человек, который прохаживается там, как у себя дома. Фу-у! История! Как в американском триллере... Я перекрестилась. Конечно, я не верила в привидения и в прочую мистическую чепуху, но все-таки мне стало жутко. Я ощущала себя абсолютно беспомощной... Оставалось одно: выбраться осторожно из дома и бежать к Римме... Я попыталась вспомнить, куда подевала ключи от входной двери. Кажется, оставила их на кухне...
Я посмотрела на лестницу, которая вела на второй этаж, и вдруг совершенно отчетливо увидела слабый отблеск света на лестничной площадке и длинную тень. И пятно, и тень медленно передвигались по коридору. И я опять различила шаги... Человек шел к лестнице, он хотел спуститься вниз! Не чуя под собой ног, я рванулась на кухню и, к счастью, сразу заметила ключи. Они лежали на небольшой полочке. Схватив их, я с лету преодолела прихожую и выскочила на веранду. Там чуть не разбила себе лоб о стремянку, зашибла палец на ноге, но почти не почувствовала боли.
Руки мои тряслись, ключ никак не хотел попадать в замочную скважину. Наконец мне удалось распахнуть дверь, и в этот момент кто-то схватил меня за волосы и втянул обратно в дом. Жесткая, сильная ладонь зажала мне рот. Я изворачивалась, пыталась лягнуть своего захватчика. Но он был сильнее, намного сильнее, и чем больше я сопротивлялась, тем больше он сдавливал мое лицо. Я почти задыхалась, а он, подхватив меня под грудь свободной рукой, втащил в спальню и толкнул на кровать. Я упала навзничь, попыталась встать, но человек снова толкнул меня, и тут я поняла, почему запах его одеколона показался мне знакомым.
Передо мной стоял Клим Ворошилов и радостно улыбался. Но мне только поначалу показалось, что это была радость. Гримаса, которая исказила его лицо, мало походила на улыбку. Скорее это был оскал. Оскал хищного зверя, наконец-то подловившего свою жертву. Я испуганно подобрала ноги, села на постели и натянула ночную рубашку на колени.
– Я вижу, ты мне обрадовалась! – Клим навис надо мной. – Всегда мечтал оказаться в твоей спальне.
– Не подходи! – вскрикнула я. – Не смей!
– А что будет? Ты мне как-то помешаешь? – он покачал головой. – Ошибаешься, если я не позволил тебе орать в беседке, здесь это и вовсе не составит труда.
– Как ты пробрался в дом? – спросила я и отодвинулась к спинке кровати.
– Великое дело! – усмехнулся он. – Без всякого труда!
– Что тебе нужно? Ты и так уже сделал все, что хотел!
– Ошибаешься, дорогая! Я хочу этого постоянно. И чем чаще, тем лучше...
– Клим, – взмолилась я. – Побойся бога! У меня погиб муж, а ты лезешь со своими грязными предложениями.
– Но ты ведь живая! И понимаешь, что живое – живым, а мертвое – мертвым.
– Не кощунствуй, – сказала я тихо, – и убирайся, пока не поздно. Не заставляй меня считать тебя законченным подонком.
– А если я и есть подонок? Если мне плевать и на твоего мужа, и на тебя? Ты ведь меня в грош не ставишь! Презираешь! Считаешь грязной, похотливой свиньей! А ты когда-нибудь задумывалась, что у меня и душа есть, и сердце, и мозги какие-никакие?..
– Если у тебя есть мозги, насчет остального я сильно сомневаюсь, ты немедленно уйдешь из моего дома, – процедила я сквозь зубы. – Иначе я тебе обещаю крупные неприятности. За меня есть кому заступиться...
– Этот паршивый дворник? Ты его имеешь в виду? – Клим расхохотался. – Конечно, он с радостью прибежит. Молодая богатая вдовушка. Да он тебе ноги будет мыть и воду пить, если ты его обласкаешь! Такая удача свалилась на парня!
– Ты для того забрался в дом, чтобы наговорить мне гадостей? – справилась я. – Не нашел другого места и времени?
– Гадости – это последнее, что я хотел тебе сказать! – Клим оперся руками о постель и потянулся ко мне.
И тогда я ударила его ногой в грудь. Но попала в живот. Он вскрикнул и согнулся в три погибели, хватая ртом воздух. Лицо его перекосилось, то ли от боли, то ли от ярости, и я поняла, что попала в солнечное сплетение. Но мне было не до его страданий. Я вскочила на ноги и прыгнула с кровати. Клим попытался меня схватить, но я увернулась и что было сил заехала ему локтем в лицо. Он охнул и отшатнулся в сторону. Я стремглав миновала прихожую и выскочила на веранду. Как славно, что я успела открыть дверь. И тут Клим настиг меня. Он снова уцепил меня за волосы. Но я рванулась, оставив порядочный клок в его руках, и, схватив стремянку, швырнула ее на Клима, исполнив свою тайную мечту.
Он выругался, с грохотом оттолкнул ее, но я уже была на крыльце. И все-таки его шаг был в два раза
