собой нечто вроде динозавра, поэтому костяк группы составлен из специалистов по окаменелостями. Вы будете единственным, кто имеет дело с живыми тварями.
— Чисто теоретически, — заметил Римо.
— Большего и не потребуется, — пообещал Смит. — Все, что вам придется делать, — это время от времени ронять словечко-другое по-латыни и изображать из себя ученого.
— Ага.
— Вы справитесь, я уверен.
— А вам не приходило в голову, что кому-нибудь из моих коллег захочется услышать знакомое имя?
— Отныне вы — доктор Рентон Уорд из нью-орлеанского серпентария, — сказал Смит. — У вас есть печатные труды — десяток монографий и книга о гадах Нового Света. Мы предоставим вам возможность ознакомиться с ними. Между прочим, ни в одной из публикаций нет фотографии автора.
— Это очень кстати. А что же сам доктор Уорд?...
— КЮРЕ предоставила ему оплаченный отпуск на Таити. И даже если кто-нибудь вздумает навести о нем справки, вы в полной безопасности.
— Вы что же — подкупили всех сотрудников серпентария?
— Мы помогли им получить разрешение на вывоз нескольких представителей таиландской фауны, занесенных в Красную книгу. И пополнили их бюджет на строительство.
— Последний вопрос: из-за чего вся эта суматоха?
— Из-за урана, — ответил Смит.
— Сдается мне, вы насмотрелись «Звездных войн».
— При чем здесь это?
— Они там только и делают, что ищут магический кристалл.
Поразмыслив над словами Римо, Смит решил оставить их без ответа.
— У нас есть основания полагать, что целью экспедиции — по крайней мере нескольких ее участников — является поиск урана, а не динозавров. Если им удастся найти следы Хоппера и выяснить, чем он занимался, им не составит особого труда наложить руку на месторождение.
— С чего они взяли, будто бы Хоппер нашел то, что искал? Вы ведь говорили, что он был в беспамятстве.
— У него был сильный жар. — Смит нерешительно помедлил, глядя на Римо поверх стола, и добавил: — Я могу ошибаться, но его недуг вряд ли был вызван вирусом или бактерией.
— Чем же?
— Вскрытие показало, что Терренс Хоппер умер от лучевой болезни, — сказал Смит.
На этом инструктаж закончился, и Римо отправился зубрить.
Следующие две недели Римо провел за школьной партой. Он прочел дюжину книг о рептилиях и амфибиях, впитывая сведения и заучивая их наизусть при помощи навыка сосредоточенности, приобретенного за долгие годы уроков Синанджу. Римо узнал, что рептилии и их родственники вовсе не «хладнокровные» твари, что они умеют приноравливать температуру своего тела к теплу окружающей среды. Он уяснил различия между гадюками и более древними и примитивными представителями класса Elapidae с их короткими неподвижными зубами, вооруженными парализующим ядом. Римо выучил ареал обитания и брачные обычаи основных видов, населяющих Южную Азию, и мог бы, не колеблясь, отличить аллигатора от крокодила. В случае необходимости он мог бы определить пол черепахи по строению панциря и указать различия между двумя подотрядами. Эрудицию Римо пополнила пухлая энциклопедия доисторических животных, расширившая его познания об эпохе, в течение которой планета находилась в распоряжении гигантских рептилий. Проштудировав «свою» книгу «Систематика гадов Нового Света», Римо почувствовал, что знает предмет как свои пять пальцев.
Впрочем, это никак не помогло ему в объяснениях с Чиуном.
Мастер Синанджу редко интересовался подробностями операций, а уж о причинах, которыми руководствовался Смит, давая то или иное задание, и вовсе никогда не спрашивал. Чиуну было достаточно того, что доктор Харолд В. Смит, которого он считал могущественным, хотя и безнадежно одряхлевшим стариком и сумасшедшим Императором, выбрал ту или иную цель и требует уничтожить ее. Ассасины Дома Синанджу служили наемными убийцами целое тысячелетие, а то и дольше. Многотомные повествования о ремесле Синанджу были пронизаны его духом, находившим свое отражение в лозунге «Смерть питает жизнь».
Но пачка тяжеловесных фолиантов, отвлекавших Римо от изучения поэзии Унга и дыхательных упражнений, все же заинтересовала мастера Синанджу. Как-то раз Римо застал Чиуна с книгой в руках. Это был шестидесятипятистраничный обзор о древесных лягушках Азии. Чиун листал ее, выражая свои чувства едва заметным поднятием бровей.
— На сей раз у меня особое задание, папочка, — сообщил Римо.
Чиун безразлично взмахнул рукой, пропуская его слова мимо ушей.
— Императору Смиту виднее, — сказал он, а про себя добавил: «Этому старому болвану».
— Что ты знаешь о драконах? — тут же спросил Римо.
— Драконы?
— Эдакие, знаешь ли, огромные ящеры, которые плюются огнем.
— Сарказм — свидетельство дурных манер, — заметил мастер Синанджу.
Римо закатил глаза.
— То-то ты так часто пускаешь его в ход.
— Вздор. Мастер Синанджу не вступает в перебранку с дураками. Мои слова — это мудрые наставления тем, кто совершает ошибки из-за невежества, глупости и самонадеянности. И если мои замечания уязвляют гордость дураков, то лишь потому, что помогают им осознать собственную никчемность.
— Так как насчет драконов?
Прежде чем ответить, Чиун надолго задумался.
— Давным-давно, — наконец заговорил он, — еще до того, как Всевышний создал венец своего творения, первого корейца, Ему показалось забавным населить землю чудовищами. Они были очень разнообразны, но в большинстве своем совершенно глупы. Лишь некоторые из них обладали коварством и жадностью, свойственными современному человеку — кроме корейцев, разумеется. Подобно людям, они убивали для развлечения и собирали черепа, как будто старые ящеричьи кости могут иметь какую-то ценность. В конце концов Творцу надоело наблюдать за ними, и Он уничтожил большинство драконов, чтобы освободить место для человека.
— Большинство?
— По моему мнению, в котором, вероятнее всего, и заключена истина, Создатель, охваченный желанием узреть совершенство во плоти, не позаботился как следует очистить Землю от чудовищ. Некоторые из них уцелели и скрылись в подземных пещерах. Они следили за размножением людей, которые пожинали неслыханные плоды, производимые землей. Потом драконы стали угрожать человеку, собирая дань в виде золота, серебра, драгоценных камней и девственниц.
— Девственниц?
— Даже дракон нуждается в пище, — ответил Чиун.
— Ну да, конечно. Я не подумал.
— Об этом остается только пожалеть.
— Так, значит, ты веришь в драконов? — спросил Римо.
— Вера есть вопрос личных пристрастий и суждений, — сказал Чиун, — в то время как мудрый человек предпочитает опираться на факты, а веру и убеждения оставляет для сердечных дел.
— Прости, мой папочка, но я хотел спросить...
— Ты хотел узнать, остались ли драконы на земле, — прервал его Чиун. — Мой опыт мастера Синанджу не в силах дать ответ на этот вопрос, но существует предание...
— Какое?
— Давным-давно, еще до эпохи Тамерлана, когда мастер Ким только овладевал совершенством Синанджу, в наших манускриптах появилась запись о глупом драконе, который охотился на людей из моей деревни. Он был очень стар, этот чешуйчатый червь, и выведывал мысли простых людей, пожирая их мозги. Разумеется, он не знал Синанджу, как, скажем, горилла из зоопарка не знает корейского языка.
