Я мысленно съежилась, вспомнив, сколько раз он страдал из-за меня: стрела почти убила его, потому что он принял удар, предназначенный для меня; его разрезали на кусочки, и затем разрушила часть его, чтобы дать пройти в Потусторонний мир и присоединиться ко мне; он был смертельно ранен Калоной, потому что верил, что это был единственный способ достучаться до того, что было разрушено внутри меня.
Но я спасла его тоже, напомнила я себе. Старк был прав — наблюдая за тем, как Калона издевается над ним, я взяла себя в руки, и из-за этого Никс заставила Калону вдохнуть частичку бессмертия в тело Старка, вернув его к жизни и отплатив долг, который он мне был должен, убив Хита.
Я шла через красиво украшенный замок, кивая воинам, которые почтительно кланялись мне, и думала о Старке, передвигаясь на автопилоте. О чем он думал, когда был уже на грани конца?
Черт, я не знала, о чем он думал. Он изменился с тех пор, как мы вернулись.
Конечно, он изменился, сказала я себе остро, чувствуя себя дрянной и нелояльной. Мой Воин Вернулся из Иного Мира, умер, воскрес благодаря бессмертным, а потом вернулся обратно в свое слабое израненное тело.
Но перед этим… Прежде, чем мы вернулись в реальный мир, кое-что произошло между нами. Что-то, изменило нас. По крайней мере, я думала, что это было. Мы были очень интимны в ином мире. Он пил мою кровь и это был невероятный опыт. Это было больше, чем секс. Да, это было хорошо. Действительно очень хорошо. Это исцелило его и сделало его сильнее, и каким-то образом это исправило все то, что было сломано во мне, позволяя моим татуировкам вернуться.
И эта новая близость со Старком сделала потерю Хита терпимее.
Но почему я чувствую себя так плохо? Что со мной не так?
Дерьмо. Я не знала.
Мама знала бы. Я подумала о маме и почувствовала неожиданное и ужасное одиночество. Да, она запуталась и, по сути, выбрала нового мужа, а не меня, но она все еще была моей мамой. Я скучаю по ней, признал маленький голос в моей голове. Затем я покачала головой. Нет. У меня все еще была «мама». Моя бабушка была ей и даже больше для меня.
Я скучаю по бабушке. И я конечно же почувствовала свою вину, потому что с тех пор как я вернулась, я даже не позвонила ей. Окей, конечно я знала, что бабушка почувствует, что моя душа вернулась — что я в безопасности. Она всегда обладала хорошей интуицией, особенно, когда дело касалось меня. Но я должна была позвонить ей.
Чувствуя настоящее разочарование в самой себе и грусть, я зажевала губу и обвернула кашемировый шарф вокруг своей шеи, придерживая за концы и шагая через навесной мост. Холодный ветер кружил вокруг меня. Воины зажигали факелы, и я приветствовала парней, которые кланялись мне. Я пыталась не смотреть на жуткие, посаженные на кол черепа, обрамляющие факелы. Серьезно. Черепа. Как у настоящих мертвецов. Ну, они были все старыми и скукоженными и большей степенью полыми, но все еще, отвратительными.
Продолжая отводить глаза, я пошла по поднимающейся тропинке через болотистую местность, которая окружала полевые стороны замка. Когда я добралась до узкой дорожки. Я повернула налево. Священная Роща начиналась недалеко от замка, и казалось, бесконечно тянулась на длинное расстояние на другой стороне улицы. Я знала, где она была, не потому что я помнила, как меня несли, похожую на труп, через эту рощу к Ских. Я знала, где она, потому что последние недели, в то время как Старк выздоравливал, я чувствовала, что меня тянуло к роще. Когда я не была с Королевой, или Афродитой, или со Старком, проверяя его состояние, я долго гуляла по ней.
Она напоминала мне Потусторонний мир, и тот факт, что это воспоминание одновременно и успокаивало и наводило на меня ужас, пугал меня.
Все равно, я ходила в Священную Рощу, или как Шорас называл ее, Кроабх, но я всегда приходила туда в дневные часы. Никогда после заката. Никогда ночью.
Я шла вдоль дороги. Факелы тянулись вдоль улицы. Они отбрасывали на края рощи мерцающие тени, предоставляя достаточно света, чтобы я смогла различить мшистый, магический мир за границами многолетних деревьев. Роща выглядела иначе без солнца, создавая живой навес из ветвей. Она не была больше знакомой, и я почувствовала покалывание по коже, как будто мои чувства накалились.
Мои глаза устремились к теням в роще. Были ли они чернее, чем должны быть? Было ли там что-то неспокойное, выглядывающее оттуда? Я вздрогнула, и именно в этот момент движение внизу улицы попало в мое боковое зрение. Мое сердце бешено билось в груди, пока я вглядывалась перед собой, полуожидая крылья и холод, зло и безумие…
Вместо этого то, что я увидела, заставило мое сердце бешено забиться по другой причине.
Там был Старк, он стоял перед двумя деревьями, которые свивались и образовывали одно. Сплетенные ветви деревьев были украшены полосками ткани связанных вместе — некоторые были яркими, некоторые были потертыми и выцветшими и изорванными. Это была земная версия висячего дерева, стоявшего перед рощей Никс в Потустороннем мире, но только то, что это было в «настоящем» мире, не означало, что оно было менее зрелищным. Особенно, когда парень, стоявший перед ним, и смотрящий вверх на его ветви, был одет в шотландку клана МакУаллис земляного цвета, в традиционную одежду Воинов, дополненную кинжалом и спорраном и всевозможной сексуальной кожаной с металлическими клепками амуницией (как сказал бы Дэмьен).
Я уставилась на него, как будто не видела его много лет. Старк выглядел сильным и здоровым и совершенно неотразимым. Я отвлеклась, думая о том, что шотландцы носят или не носят под этими килтами, когда он повернулся ко мне.
Его улыбка озарила его глаза.
— Я могу практически слышать, что ты думаешь.
Мои щеки сразу же покраснели, принимая во внимания тот факт, что у Старка была способность чувствовать мои эмоции.
— Подразумевается, что ты будешь слушать, только если я нахожусь в опасности.
Его ухмылка стала дерзкой и его глаза по-мальчишески засверкали.
— Тогда не думай так громко. Но ты права. Я не должен был подслушивать, потому что то, что я получил от тебя, было совершенной противоположностью того, что я назвал бы опасностью.
— Наглец, — сказала я, но не могла не улыбнуться в ответ.
— Угу, это я, но я твой наглец.
Старк протянул свою руку ко мне, и я подошла к нему, наши пальцы переплелись. Его касание было теплым — его руки — сильными и прочными. Находясь так близко с ним, я могла видеть, что у него все еще были круги под глазами, но он уже не был таким мертвенно бледным.
— Ты снова стал самим собой!
— Да, у меня это заняло некоторое время; мои сны были странными — не такими спокойными, как должны были быть, но сегодня как будто переключатель сработал внутри меня и я полностью перезарядился.
— Я рада. Я так беспокоилась о тебе, — только когда я сказала это, я поняла, насколько это было правдой, и я выпалила:
— Я тоже скучала по тебе.
Он сжал мою руку и придал меня ближе к себе. Вся его дерзость испарилась.
— Я знаю. Ты чувствовала себя отдаленной и испуганной. Из-за чего это?
Я начала говорить ему, что он ошибается — что я только давала ему пространство для выздоровления, но все слова, которые сформировались и просочились из моих уст, были более честными.
— Ты был сильно ранен из-за меня.
— Не только из-за тебя, Зи. Я пострадал из-за того, что делает Тьма- Она пытается уничтожить тех из нас, кто борется за свет.
— Да, хорошо, я бы хотела, чтобы Тьма выбрала кого-то другого на некоторое время и позволила тебе передохнуть.
Он толкнул меня своим плечом.
— Я знал, во что ввязываюсь, когда я поклялся тебе. Для меня это было круто — для меня это круто и сейчас — и будет круто даже через 50 лет. И, Зет, это не заставляет меня звучать очень мужественным и
