— Уверен, дело как раз в этом, — заявил Ван Бурен. — В некоторых вероятностных вариантах земного развития людям удалось создать искусственные радиоэлементы — разумеется, помимо многочисленных известных изотопов урана. Например, я видел, что в одном из миров — правильно, Луис? — специалисты работали с радиоэлементами, которые нам на Омеге получить не удалось. По-видимому, на той погибшей Земле они и создали такой элемент — настолько мощный и неустойчивый, что цепная реакция вполне могла обратить их мир в прах. И обратила. На Омеге же мы постоянно имеем дело с радиоактивными элементами, знакомыми и вам; их надежность не вызывает сомнений. Взрыв на Первом реакторе наделает много шума — но не больше, чем нужно для ниспровержения ВКМ.
— Если только мне удастся проникнуть в реактор, — вмешался Бриден.
Луис изучающе поглядел на него.
— У тебя в руках новое оружие, Джо. Подключи свой инстинкт, или сверхлогику — или не знаю, как это назвать. Мотив у тебя налицо, энергии хватает. Все должно получиться. Ты интуитивно почувствуешь уже на месте, как это осуществить.
— Да, — согласился Бриден, — наверняка почувствую. Но как быть с физическими барьерами? Я ведь не супермен.
— Ван Бурен, вы могли бы взорвать Первый реактор из своего мира? — спросила Илза.
— Да, мог бы, — ответил тот. — Но тогда обеим нашим планетам конец. Именно поэтому я не могу посетить ваш мир, а вы — мой. Я уже говорил, что энергетические потенциалы наших континуумов слишком различны. Если открыть канал, они сравняются, а перепад напряжений там огромен. Энергия из континуума с более высоким вольтажом немедленно перетечет туда, где напряжение ниже, и в момент их соединения не останется ни Альфы, ни Омеги. Даже разница в несколько вольт вызовет сильный взрыв, выплеска энергии хватит, чтоб вызвать серьезный переполох. А между нами разница куда больше, чем несколько вольт. Мне кажется, теперь все зависит от Джозефа Бридена.
Бриден посмотрел на часы.
Для гипноза больше не было необходимости. Обнаруженная Бриденом в себе рецессивная способность стала доминантой и направляла его. Искра, зажегшаяся в разуме, — непогрешимый инстинкт, который помог Бридену пройти психологические тесты.
Это оказалось непросто. Изнурительно. Пока доктор Хоуг с помощниками занимался им, Бриден неотступно думал о Каролине Коул. Неужели та часть сна сбудется? Но он не сможет застрелить Каролину — у него нет оружия. Тем не менее ее придется как-то устранить.
На вопросы теста Бриден реагировал машинально, интуитивно.
— Почему вы вынули руку из инъекционной камеры до того, как вам было введено лекарство?
— Я просто отдернул, потому что почувствовал укол.
Он заранее знал, что такой ответ — самый верный. Хоуг посовещался с медиками.
— Самовнушение? Все же анестетик вводится кожным бустером. Он, видимо, ожидал прикосновения иглы… Не боль, нет — просто тактильное ощущение…
Маргарет. Теперь они борются сообща, на одной стороне, и, наверное, так и должно было произойти. Бриден не встретился с женой: он сразу вылетел в Нью-Йорк, а прямо оттуда — на остров, где расположен подземный зиккурат, эта чудовищная сокровищница. Под ногами по-прежнему молчаливо и тяжко пульсировал Он. Ядерный реактор номер один.
Бриден еще не притронулся к демпферам, но, уверенно проходя череду тестов, он ощущал, что энергетический уровень приближается к критической массе. Неуловимо — ни один из приборов не зафиксировал бы изменений. Но стоило Бридену подойти вплотную…
Стучит! Преодолев гипноблок между разумом и дремлющим монстром, в мозг Бридена вторглось это ирреальное ощущение. Пульсирует!
Неожиданно и внезапно он осознал, что к нему обращается доктор Хоуг:
— Что ж, Бриден, закончим на этом. Заступайте.
— Summa cum laude?[4] — улыбнулся тот.
— Ага, — ответил Хоуг. — И поторопитесь, не то опоздаете.
Он откинулся на спинку стула, а Бриден, кивнув остальным членам комиссии, встал и вышел из кабинета. Пройдя по слепому коридору, он вошел в лифт и нажал на рычаг. Его мозг стремительно развертывал программу действий, ничего конкретно не планируя — лучше положиться на интуицию, — а просто оценивая шансы. Бридену не терпелось узнать, куда же направит его инстинкт, это безотказное средство, а по сути — мутация его организма. А Кэрри? Не хотелось бы убивать ее, как уже пришлось поступить с Де Анцей. Но ведь она нисколько не лучше Майка — человек без фантазии, грамотно справляющийся с рутинной работой… Такому никогда не доверишь разработку и претворение в жизнь новых идей. Она закостенела, она всем довольна. То, что она занимается ядерной физикой, не означает наличия воображения — нынешнее состояние этой науки исключает всякий риск. Впрочем, риска везде хватает…
Его инстинкт подал тревожный сигнал: лифт двигался не вниз, а вверх. Пальцы Бридена непроизвольно забегали по панели управления, беспорядочно переключая контакты, отсоединяя и втыкая куда попало проводки…
Неожиданно инстинкт дал сбой. Панель отъехала в сторону, и Бриден опять увидел перед собой голый слепой коридор. Настороженно озираясь, он медленно углубился в него.
Его ждал вертолет. Дверца за ним захлопнулась, и, пока аппарат набирал высоту, Бриден стоял в кабине и ждал, прислушиваясь к голосу совершенно нового инстинкта.
«Доктор Хоуг что-то заподозрил. Результаты тестов вызвали подозрения и у членов комиссии. Не все, но тем не менее. Перехитрить их не было никакой возможности — решительно никакой. Игра проиграна. Они очень ловко выманили тебя из зиккурата. С того момента, как ты вошел в кабинет доктора Хоуга, путь к урановому реактору был для тебя перекрыт и заказан. Они приняли меры предосторожности. Если бы ты прошел проверку — но ты же ее не прошел. Инстинкт не всемогущ. Этот мир зиждется на разуме, а не на инстинктах. Когда ты восстаешь против непомерной силы, ты неминуемо проигрываешь… Теперь ты под подозрением. Тебя больше не допустят на остров. Тобой займутся, перепроверят — и заставят говорить. Под действием наркотиков ты все расскажешь, и тебе не поможет твой инстинкт, или как еще назвать твой сумасбродный талант. ВКМ всегда одерживает верх, поэтому логичнее пойти на компромисс. Успех подпольного движения целиком зависел от тебя, а ты все провалил. Значит, будущее остается за ВКМ. Выбери компромисс: он сохранит жизнь тебе, Маргарет и вашему ребенку. В Комитете тебя допросят, дознаются правды — и вылечат. Они будут обрабатывать тебя, пока ты не станешь окончательно лоялен к ним. В вероятностном мире, где правит инстинкт или нечто ему подобное, возведенный тамошней евгеникой в средство формирования расы и облика планеты в целом, — там бы ты чувствовал себя на месте. Но только не здесь — не на Альфе. Ты выделяешься среди прочих, ты урод, опасный элемент, подлежащий уничтожению. Твой… инстинкт подсказывает единственно правильный ответ: на данный момент ему лучше снова превратиться из доминантного в рецессивный».
И инстинкт Бридена вновь вернулся к рецессивности. Он утратил былую уверенность и теперь оперировал логическими схемами единственной вероятности.
Через час голос Ван Бурена из динамика возвестил:
— Его схватили. Сейчас начался допрос в Верховном суде. Бриден под наркотическим гипнозом.
Илза, Йенг и Луис Бриден молча слушали. За их спинами в резервуаре неподвижно застыл Уродец. Илза встала и стала прохаживаться туда-сюда. Потом она воскликнула:
— Надо что-то делать!..
Йенг возразил:
— Пока уран в реакторах не достигнет критической массы, у нас нет особых надежд на завершение операции. Предлагаю всем ненадолго рассеяться и затаиться.
— А если атаковать зиккурат — это самоубийство?.. — задумчиво спросила Илза.
— Сами знаете, что толку не будет, — заметил Луис. — Самолет засекут и собьют. К тому же удар по зиккурату не нанесет строению никакого вреда. Разве вы забыли, как он спроектирован?
— Мои вычисления завершены, — констатировал Йенг. — Пока не появятся новые данные. План
