Где-то в этой круговерти пропал Викинг — перед моим возвращением они умудрились крупно поругаться, но на фоне событий вся шелуха обид кажется совершенно незначимой. Но, к сожалению уже поздно, и неизвестно предстоит ли им новая встреча — вихрь событий легко разбрасывает пушинки людских судеб, хотя насчет их чувств я не была уверена. Несмотря на все их противостояние с админом, не заметить, что тут кроется что-то большее, мог бы разве слепой, ну или влюбленный. Приходилось признать, что они-таки сами до сих пор ничего не поняли. И теперь уже неясно, успеют ли понять.
Взгляд опять переместился на последнего члена команды — развалился на вещах и одобрительно посматривает в мою сторону, в глазах странные искры и твердая уверенность, что проблемы надо решать по мере их поступления. Спасибо, Кроха, приятно знать, что на кого-то всегда можно положиться как на каменную стену.
— Оля, — Серж заговорил чуть громче, — надо уходить левее, срежем угол и пойдем над дорогой к горам. С беженцами нам не по пути — они оставляют слишком заметный след, и первый удар наверняка будет направлен по ним.
Марат согласно кивает, и коптер сразу заваливается на левый бок. Вот значит как… Никогда бы не подумала, что судьба других людей будет интересовать меня в таком разрезе — смогут ли они отвлечь внимание охотников от меня. И ведь такой подход совсем не вызывает протеста в душе, мы просто выбираем собственную судьбу. И совсем не факт, что этот выбор более счастливый. Но вот поинтересоваться планами стоит:
— Долетим до гор, а что потом? — кашлянув, чтобы прочистить пересохшее горло, спросила я. Слишком уж долгим было мое молчание.
Нет, все же мы на самом деле команда! Как ребята обрадовались, поняв, что я только сейчас пришла в себя, даже Рысь улыбнулась мне печальной улыбкой.
— А потом, донна миа, мы найдем пещерку поуютнее — коптер надо спрятать от радарного обнаружения с орбиты — и начнем жить, как настоящие пещерные люди. — Добившись от меня улыбки, Серж подмигнул в ответ и продолжил: — Наличие коптера нам даст некоторую мобильность, а кадавра — автономность. Все остальное можно будет решать только по обстановке.
С любопытством глянула на нашу основу автономности, как он отнесся к тому, что его «тоже посчитали», но Кроха развалился, как кот на помойке, и только одобрительно махнул ушами, дескать, «все правильно, там посмотрим».
И в этот момент судьба решила нам напомнить о последствиях неверных решений.
Внизу нитка дороги вдруг расцветилась яркими пятнами, а потом коптер резко бросило на один бок, в результате чего меня прижало к спинке, а Кроха, не удержавшийся на оставшейся неподвижной поклаже, меховым ядром пролетел по салону и финишировал на моих коленях. Впрочем, последнее не совсем верно — приземлился он на все четыре лапы на спинку кресла и до того, как обратный наклон бросил его назад, успел высунуть язык и совершить надо мной традиционное утреннее умывание. Это действительно ободрило и отвлекло от зрелища, схваченного глазами — как от дороги к нам тянутся светящиеся ниточки, и в боковом стекле и крыше салона образуются дыры в два моих кулака. Всё это почему-то совершенно бесшумно.
И если увиденное можно было списывать на обман зрения, то свист ветра в отверстиях не позволял признать их игрой воображения. Моретти опять демонстрировал недюжинное знание русского матерного, а Токаев, угрюмо заявил: — «Надо же, местные позаботились выделить средства ПВО для прикрытия колонны беженцев с воздуха», а Кроха чинно слез с моих коленей, уселся рядом и, наконец, пристегнулся.
Рысь спокойным голосом доложила: — «Серьезных повреждений нет», — и поинтересовалась: — «Куда теперь?». Только побелевшие губы выдавали, что она пережила побольше нашего. Осмотрели и ощупали каждый себя сам, пытаясь успокоиться — к счастью, никто не был ранен — и призадумались над вопросом нашего пилота. Пытаясь быть самыми умными, мы влипли в серьезную переделку — от пути на север вдоль побережья нас теперь отделяла злополучная колонна, с которой стреляли в любой летательный аппарат, не задумываясь. И я их хорошо понимаю. На запад были снежные вершины гор, на восток океан, возвращаться назад в город и прорываться на юг — не хотелось решительно. Не факт что защитники Ново-Плесецка не поприветствуют нас еще более горячо. А уж о возможностях армейских ПВО даже думать не хотелось — мы им даже не на один зуб.
— Надо возвращаться, и стараться проскочить между городом и горами. — Выдал свое предложение изучавший карту Марат.
— Не стоит! — С непонятным нажимом сказала Рысь. — Давайте возьмем больше на северо-запад, там будет плато, а за ним перевал. Он высокий, но у нас потолка хватит и просто напрямую через горы перелететь. Разве что… — она бросила взгляд на дополнительные вентиляционные отверстия — надо будет кислородные маски надевать, но это просто неудобство, не более.
Перевалив через горы, мы получали более безопасное укрытие, но одновременно теряли возможность следить за тем, что происходит в районе столицы — прибывающие войска наверняка в первую очередь возьмут под контроль это направление, и перелететь обратно через горы будет весьма проблематично. Но тут уж приходилось выбирать между безопасностью и осведомленностью. От Марата больше возражений не последовало, и машина легла на новый курс.
Некоторое время наблюдали, как настоящий лес под нами сменяется укрывающей склоны «зеленкой» — труднопроходимым переплетением низкорослых деревьев и кустарников. А потом мы выскочили на относительно ровное место между пологих холмов, и стало не до того. Прямо посреди площадки возвышался еще один летающий стадион! В отличие от того, что садился на посадочный стол космодрома, из этого потоком шла выгрузка техники.
Рысь опять бросила машину в головокружительный вираж и перед глазами мелькнула идущая в сторону города колонна военных машин. В следующий миг горизонт встал чуть не вертикально, и все мысли из головы вытрясли непрерывные рывки.
Сколько длилось это безобразие — вряд ли возможно установить точно, Марат ругался самыми черными словами, Серж молчал, а Рысь вытряхивала из нас и машины душу, устроив слалом между многочисленными холмами в качестве точек поворота. Потом был относительно ровный участок и до меня дошло, что теперь мы летим на юг — видимо, план админа остался единственным из приемлемых. Но и ему вряд ли суждено было сбыться — летели мы со значительным креном, и, взглянув на правый импеллер, я увидела, что с него потоки воздуха срывают клочья противопожарной пены. Запоздало в душе колыхнулся страх.
— Не волнуйся, все целы, — успокоил меня Серж.
— Ага, — подтвердил Марат, — военные ракету на нас пожалели, а системы наведения пушек у них с хорошей автоматикой — бьют только по источнику магнитного поля. Видимо они хотели нас «приземлить», но у них слишком высокая скорость — проскочили вперед, сейчас….
— Разделяются и заходят по новой! Один в лоб, второй сбоку! — прервала его Оля.
— Жмись к земле и препятствиям! — крикнул оператор, заслужив неодобрительный взгляд Крохи, а в следующий миг деревья внизу слились в непрерывную полосу и бросились нам на встречу.
Я почувствовала на своем поясе лапу кадавра, сам же он умудрился при этом так растопыриться, что занял практически весь салон. Успела вяло подумать: — «Зачем? Ведь я пристегнута…», — когда перегрузка сначала вжала меня в сиденье, а потом удар бросил вперед. Ремень больно врезался в грудь, а потом просто оборвался, и мы с Крохой единым комком впечатались в надувшуюся «завесу». Сетка безопасности, надутая воздухом при столкновении, показалась сделанной из камня.
Глава 28
Очнулась я от приставаний Крохи — этот мерзавец мало того, что лизал мне лицо, так еще и мял уши изо всех сил! Попыталась оттолкнуть это чудовище, и со словами: «Кроха, милый, будь человеком — дай поспать, еще ведь рано!» — попробовала завернуться в одеяло. Но вся сонливость тут же слетела — слишком уж необычной была обстановка моей спальни, да и кадавр на радостях так крутанул мои бедные уши, что на глаза навернулись слезы.
