Правда, мой город умер, а кто в нем не умер – похожи на мертвецов. Но прежде, чем пришел враг и всех убил, город был полон жизни, счастлив и благословен. Можно ли рассказать про все обычаи его? Расскажу о некоторых, а так как праздник Шавуот сейчас, расскажу об обычаях Шавуота.
יא
С Субботы, когда благословляют месяц Сиван, город освежается и начинает отходить от скорби 'дней отсчёта'[22].
Тем более – в Новомесячье, тем более – во время произнесения 'hАлеля'[23]. И когда пропел хазан
И уже человек открывает окна, не опасаясь холода. Слышно пение птиц, вернувшихся к своим гнёздам.
В домах пахнет молочными блюдами, приготовляемыми к первому дню праздника[25], а также тканями – женихи и невесты готовят наряды для хупы, разрешенной после праздника[26].
Уже ножницы защелкали по всему городу, и обновились лица человеческие[27]. Все готово к встрече праздника дарования нам Торы и мицвот, праздника, отличающегося от всех других радостью своей.
В Песах мы не можем есть все, что хотим. В Сукот мы не можем есть везде, где хотим. А тут – мир радуется и веселится, ресницы небесные – лучи солнечные, блеск и великолепие наполняют Землю.
יב
А сейчас, дети мои, слушайте – расскажу я вам кое-что о своем детстве.
Отец ваш сейчас стар, если бы у него была борода как у Авраама, вы бы увидели в ней седину. Но я тоже был маленьким и вел себя как маленький. Когда старики сидели в бейт-мидраше[28] и готовились к завтрашнему празднику дарования Торы, стояли мы с друзьями во дворе и смотрели вверх, чтобы поймать тот миг, когда небеса раскроются [29] и если повезет и правильно рассчитать нужный момент, то самые необыкновенные желания исполняются Святым, благословен Он.
А почему я похож на человека, чьи желания никогда не исполнялись?
Потому, что их было много, и пока я решал, что попросить для начала – меня одолевал сон.
У юноши много просьб – не успевает он попросить и засыпает, а у старца нет желаний – если что и просит, так это немного сна.
Уберу сон с глаз и расскажу еще кое-что.
Сейчас человек много находится вне дома. В те времена люди больше сидели по домам или в бейт- мидраше. Но в первый день праздника все шли в сады и леса за городом, ибо не в городе дана была нам Тора.
Названия деревьев, кустарников, трав и цветов, которые сейчас я знаю – известны мне из тех прогулок в первый день Шавуота. Имена зверей и птиц, которые сейчас я знаю – из тех же прогулок.
Как, спросите?
Мой папа, память праведника да будет благословенна, показывал мне дерево, или куст, или цветок и говорил: 'Так это называется на Святом Языке'. Показывал мне зверя или птицу и говорил: 'Так это называется на Святом Языке, ибо если удостоились они того, что Тора упоминает их, то обязан человек знать их имена'.
Почему сейчас, рассказывая, я не называю их имен?
Виноваты в этом те, кто извратил слова Торы и породил хаос в языке [30].
יג
Видно было, что моей семье рассказ нравился.
Я продолжал.
Большая синагога была истинным украшением нашего города, даже вельможи народов мира знали о ее великолепии.
Каждый Шавуот от графа Потоцкого присылали полную телегу с саженцами деревьев. В городе жила одна семья, отвечавшая за посадку и уход за ними.
Рассказал я и о нашем клойзе[31].
Все знают, что сейчас я завсегдатай нашего старого бейт-мидраша[32] , но, прежде чем раскинуть шатры Торы здесь, мальчишкой я долго просиживал в клойзе нашего города. Очень много чего есть мне рассказать о тех днях. Расскажу лишь о том, что связано с Шавуотом.
За день до праздника пошел я с друзьями в лес и принес множество зеленых веток. У моей мамы, да упокоится душа её с миром, я взял веревки и подвесил их на потолке в форме Щита Давида. Потом я положил собранные ветки на эти верёвки.
Не хочу перед вами хвастаться, но всё же... Даже старики из клойза качали головами и говорили: 'Да... красота...'[33].
А старики из клойза никогда зря ничего не говорят.
Жене и детям я не стал рассказывать о грустных стихах, сочиненных после праздника, когда увидел я листья, опадающие со Щита Давида.
Проснулось сердце мое и душа вспомнила ещё: например, бумажные розы, которые приклеивали к оконным стеклам. Так делала городская беднота, тщательно соблюдая традиции отцов. Владельцы домов соблюдали их без особой тщательности и роз на стёкла не клеили. Враг убил и тех и этих.
Много чего еще я рассказал своим домочадцам о Шавуоте и моем городе, всегда добавляя 'тогда'.
Все-таки мне удалось завершить свое повествование без надрыва в голосе.
Милостив Всевышний с Израилем – вспоминая былое величие, души наши не разрываются от горя. Так было и с моей душой, когда рассказывал о том, что было 'тогда'.
יד
Совершив благословение после трапезы, я поднялся и сказал жене и детям: ложитесь спать, а я иду в синагогу на 'Тикун Лель Шавуот'[34]. Я родился в Бучаче[35], вырос в старом бейт-мидраше, где свято чтут традиции Израиля. Признаюсь, не во
