– Не трепыхайся, ласточка, все равно не поможет…
И тут словно молния мелькнула у Ленской в мозгу. Она вспомнила, что именно эту фразу произнес «Питерский душитель» в тот единственный раз, когда убийство у него сорвалось по чистой случайности – из-за попавшей под ноги жертве апельсиновой корки. То есть говорил-то он эти слова при каждом убийстве, маньяк чертов, но в тот раз жертва осталась жива.
За ничтожную долю секунды все успело встать на свои места. Конечно, это он, «Питерский душитель»! И киллер Филимонов в данном случае ни при чем – не убивал он женщин. А задушенная старуха тут оказалась совсем по другому делу, надо будет разобраться…
И тут же Ленская поняла, что разобраться в этом запутанном деле она просто не успеет. «Питерского душителя» она нашла, но на этом дело и кончится. Для нее.
Ленская рванулась из этих сильных рук, похожих на клещи, и тут почувствовала, что шею ее захлестнула петля. Из последних сил сопротивляясь смертельному ужасу и накатывающей слабости, она постаралась добраться до электрошокера, лежавшего в кармане. Ей это не удалось, убийца обхватил ее сзади и затянул петлю шелкового шнурка. Шерстяной шарф он давно сорвал, но не заметил в темноте, что шея была обвязана простым платком (спасибо соседке!).
Платок не давал шнурку впиться в шею, Ленская пока что не задохнулась, но теряла силы. В глазах темнело, ноги стали ватными и подкосились. Убийца удовлетворенно хрюкнул и отпустил свою жертву, чтобы без помех затянуть на ее шее шелковую веревку.
И в это время огромная птица, белая даже в темноте, бесшумно спикировала с неба прямо на убийцу. Очевидно, крылья пролетели прямо перед его лицом, потому что он отшатнулся и замахал руками, отгоняя птицу.
Ленская упала на колени, но не потеряла сознания. Она сумела достать из кармана электрошокер, и когда убийца, опомнившись, шагнул к ней, ткнула снизу в голую полоску ноги между носком и брюками.
Душитель взмахнул руками и с размаху грохнулся всей спиной на ржавую железную конструкцию непонятного назначения.
В наступившей тишине Ленская услышала шум крыльев, на фоне неба мелькнул силуэт большой птицы.
– Совушка-сова, большая голова… – пробормотала Ленская и тут же, опомнившись, заорала: – Помогите! На помощь! Убивают!
Было очень наивно надеяться, что ее кто-нибудь услышит, и уж совсем глупо рассчитывать, что кто-то придет на помощь. Тем не менее помощь пришла.
Андрей Иванович вышел покурить на свежий воздух. После того как он вдрызг разругался с хозяином антикварного магазина Казимиром Пауцким по кличке Паук, один вид пуфиков, козеток, комодов и канапе стал ему противен. Старая мебель навевала на него тоску, а когда он представлял, сколько людей за двести лет могли прикасаться губами к чашке из розового мейсенского сервиза, желание выпить чайку у Андрея Ивановича пропадало напрочь.
Однако на пенсию военно-морского офицера не очень-то проживешь, и Андрей Иванович устроился сменным электриком на электрическую подстанцию, которая и находилась за тем самым бетонным забором. Новая работа нравилась Андрею Ивановичу тем, что не было над ним никакого начальства и всегда можно было выйти подышать свежим воздухом. Злоумышленники на подстанцию не полезут, им там нечего делать, с приборами же Андрей Иванович вполне справлялся – невелика наука для бывшего военно- морского офицера.
Андрей Иванович заварил крепкий чай в новенькой эмалированной кружке и вышел прогуляться. Вечер был теплый и безветренный, за забором в лесочке шумела зеленая еще листва.
«Все же чувствуется приближение осени», – подумал Андрей Иванович и тут услышал женский крик:
– Помогите! Убивают!
Первым его побуждением было – вернуться в теплое помещение подстанции и плотно закрыть за собой дверь. Тем более что жизнь в последнее время делала все, чтобы отучить Андрея Ивановича от необдуманных поступков. Но военно-морская привычка брала свое.
Морской офицер не может оставаться в стороне, когда женщина просит о помощи! И Андрей Иванович не стал тратить зря время и перескочил через бетонный забор – в углу были сложены старые ящики.
Когда он приблизился, то понял, что кричать-то впору было мужчине, потому что дама, вполне себе целая, сидела на тропинке и пыталась развязать шнурок у себя на шее. А вот мужчина валялся навзничь и не подавал признаков жизни.
– Что стряслось-то, гражданочка? – поинтересовался Андрей Иванович. – Чего не поделили?
– Он на меня напал, – слабым голосом ответила женщина, – вот… – она показала шелковый шнурок.
– Неужто… душитель?! – ахнул сметливый Андрей Иванович, который на дежурстве часто читал газеты и слушал радио.
– Он самый, – сказала Ленская, пытаясь подняться, – только я, кажется, его убила…
– Ну нет, – Андрей Иванович тронул тело убийцы, – живой он, расшибся только. Ну, сейчас мы его упакуем! – С этими словами он аккуратно связал убийце руки шелковым шнурком.
Тот очнулся и теперь очумело крутил головой, ерзая на пострадавшей спине.
– Здорово вы его, – восхищенно сказал Андрей Иванович, – вам бы во флоте служить!
– Спасибо, я уже служу, – вздохнула Ленская, – в милиции. У вас мобильника нету? А то мой где-то потерялся.
Если, войдя в ворота Александро-Невской лавры, повернуть налево и пройти через арку надвратной церкви Всех Скорбящих Радости, вы попадете на самое старое из сохранившихся кладбищ Санкт-Петербурга – Лазаревское кладбище. Еще в 1717 году здесь похоронили любимую сестру Петра Великого, царевну Наталью Алексеевну, затем его сына, царевича Петра. Над их могилами возвели часовню во имя Воскрешения Лазаря, почему и кладбище получило название Лазаревского. Спустя несколько лет останки царевны Натальи и Петра Петровича перезахоронили в алтарной части Благовещенской церкви, которая превратилась в первую царскую усыпальницу Петербурга.
Так Лазаревское кладбище стало одним из самых почетных и престижных в городе. Здесь был погребен сподвижник Петра, фельдмаршал граф Б. П. Шереметев, и другие члены этой знатной семьи, среди них – знаменитая крепостная актриса Параша Жемчугова. Здесь же похоронены многие русские аристократы – представители семей Голицыных, Долгоруких, Мещерских, Белосельских-Белозерских, Салтыковых, Шуваловых. По некоторым сведениям, здесь же покоятся останки знаменитого князь-кесаря Ромодановского. На этом же небольшом кладбище нашли последнее пристанище талантливые ученые и литераторы – М. В. Ломоносов, Д. И. Фонвизин, прославленные военачальники В. Я. Чичагов, П. И. Ханыков и многие другие люди, составившие славу России… словно целая эпоха, целый мир, целое придворное общество собралось после смерти на этом небольшом клочке освященной земли.
Сюда-то, на это маленькое кладбище, пришли Лиза Раевская и Дмитрий Алексеевич Старыгин. Медленно шагая среди могил, Старыгин читал надписи на каменных надгробиях.
– Мне кажется, что я попал на придворный прием времен Екатерины Великой, – проговорил он. – Что ни имя – то легенда! Словно читаешь учебник истории.
– Вы просто гуляете или ищете какое-то определенное надгробие? – спросил его появившийся из-за массивного памятника сухонький старичок, опирающийся на палку. – Дело в том, что я очень хорошо знаю некрополь, и если могу чем-то вам помочь…
– Мы ищем могилу Ивана Абрамовича Ганнибала, – ответил Старыгин, улыбнувшись добровольному гиду.
– Пойдемте, я вас быстро туда отведу!
Старичок свернул на узкую дорожку между могилами, сделав Старыгину и его спутнице знак следовать за собой.
– Вот она, интересующая вас могила! – Старичок указал Старыгину на надгробный памятник, увенчанный статуей с мраморным факелом в руке. Полустертая надпись на камне сообщала, что под этим надгробием вкушает вечный покой генерал-аншеф Иван Ганнибал.
