жизнь, мы, эрса-тахх…
Эрса.
В носу отчетливо хлюпнуло. Что за черт! Я высвободился, глянул ему в лицо. Губы его тронула слабая улыбка. Что это, Иргиаро? Ни ты, ни я этого не хотели, оно случилось — само. Как говорила Таосса:
'— Иногда ты встречаешь человека. Незнакомого, чужого. И понимаешь, что он — близкий. Брат. Друг. Это — тоже эхат.'
Это — эхат, Иргиаро? Когда-то, раньше, в прошлый раз или в позапрошлый, мы были — братья? Или — друзья? И теперь эхат напомнил нам об этом?..
Что-то было не так. Неправильно что-то было… Потом я понял, что. Маленькая Марантина говорила 'нельзя звать Мотылька по имени, если он сам его не назвал'. Видимо, аблисы в этом вопросе очень щепетильны, Маленькую Марантину он тоже не зовет по имени… Холодноземцы берут себе прозвища, и даже между собой за пределами называют себя и друг друга 'Носатый Ястреб', 'Трилистник', 'Легкий Ветерок', 'Язык без Костей', 'Тот, Кто Вернется'…
Он называет меня 'колдун'. 'А это мой брат, его зовут колдун'… Не хочу, чтобы он звал меня так. Хотя есть еще варианты — 'некромант', например. Или — 'убийца'…
Но — имя…
— У меня два имени, — сказал я. — Мать назвала меня Релованом, а… Восприемница — Эрхеасом…
Что я мямлю-то так, Сущие? Потому что никогда раньше не приходилось брататься?.. Потому что он может сейчас фыркнуть — на черта мне сдалось твое имя, колдун?..
— А тебе самому как больше нравится?
Нравится?
— Не знаю, — Релован Эдаваргон умер. Выполнил свою клятву и умер, нет его больше… Эрхеас… Эрхеас — изгнанник, но, пока жива Йерр, жив и он… — Йерр зовет меня Эрхеасом…
— Хорошо, — чуть вздохнул Иргиаро, — Пусть пока будет Эрхеас. Но ты уж как-нибудь определись. Самому же проще будет. А мое имя — Стуро. Кстати, — слабо фыркнул, — у тебя, кажется, есть еще один брат.
Что? Еще один…
— Ну, наш сумасшедший. Он, правда, приверженец Единого, у них свои… оригинальные обычаи… — усмехнулся, видимо, забавно выглядела моя растерянная физиономия, — Э, а кто-то чаю обещал? — и кивнул на почти выкипевший котелок, яростно булькавший на решетке жаровни.
Рейгред Треверр
Я увидел ее мельком — средних лет женщину в кожушке, домотканной юбке и надвинутом на глаза платке, простую женщину-крестьянку из деревни. Гиротку. Два 'хвата' как раз не особо вежливо вталкивали ее в двери Мельхиорвой комнаты. Потом в коридор выглянула Агавра, увидела меня и замахала рукой — убирайся, мол.
— Как дед? — спросил я.
— Значительно лучше, слава Всевышнему. Приходи где-нибудь через шестую четверти, сейчас он занят.
Я побрел по коридору к лестнице. Итак, что мы имеем? Паук очередной раз перемог болезнь и забрал инициативу в свои руки. 'Хватовская' самодеятельность Мельхиором не одобрена, 'осадное положение' снято, мы с Эрвелом свободны в пределах Треверргара (и то хлеб). Со слугами, которых выгнали, Мельхиор решил разбираться позже. Первым у него на счету Имори.
Итак, что же оклемавшийся Паук высосет из бедной поселянки? А высосет он то, что наследник крови был в деревне, жил у старухи-знахарки, после чего сам он и старуха исчезли в неизвестном направлении. Здесь напрашивается логическая цепочка — старуха, наследник, Летери, Имори. К тому же наследник оставил наследство — земли Эдаваргонов он официально объявил переданными Эрвелу Треверру, старшему из молодого поколения. Своему, как он вчера выразился, брату.
М-м-м… А еще эта история с Гереном… Эрвел, конечно, и под пытками будет мужественно молчать, да Мельхиору слова его не нужны.
Господа, у нас совсем немного времени. Меньше даже, чем мы расчитывали.
Брата я встретил на площадке лестницы. Одной рукой он придерживался за стену, а другой демонстративно хватался за лоб, обмотанный полотенцем. Выглядело это вполне натурально (а как же, вчера ведь напились вусмерть, вдрызг и в стельку). За его спиной клонились долу Улендировы братцы- ножички.
— Ты тоже на стену? Проветрись, Рейгред. Маленько освежает, но уж больно холодно.
— Тебя знобит, — сказал я, — Иди-ка ты ляг. Там сестрина коробка стоит на столе, синенькая бутылочка, пару глотков, можешь водой развести. Должно помочь.
Эрвел нахмурился, потирая лоб.
— У деда был? Как он?
— Занят. Допрашивает людей из деревни. Агавра меня отослала.
Пауза. Телохранители вздыхали на заднем плане.
— А вы чего тут глаза мозолите? — спросил я у них, — Дед же отменил 'хватовский' вздрюк. Договорится с гиротами, тихо-мирно, без драк… Вон сейчас уже договаривается.
— Нам он приказа не отменял, — хмуро ответил один из ножичков, а другой в подтверждение шмыгнул носом.
Ишь ты, поди ж ты… Эк нас накрутили. Ну, Эрвел, тогда сам от них избавляйся.
— Фу-у… — выдохнул брат, — Пойти, правда что ли, прилечь… Как ты сказал, Рейгред, синенькая бутылочка? Это цветочек на которой нарисован?
Я кивнул. Цветочек, брат, ты правильно понял. Опийный мак.
— Ага. Когда там… казнь начнется, растолкаете.
Он зевнул и утопал в коридор. Телохранители поплелись следом.
А я отправился на улицу. Пересек внутренний двор, вышел к площадке для турниров. Здесь бестолково суетились люди из городской стражи, им так же бестолково пытались помочь несколько слуг- лираэнцев. Все ужасно галдели. Над сутолкой взлетал зычный голос управляющего. Но если господин Ровенгур еще имел представление, как устанавливаются готовые трибуны, то со строительством эшафота дело заметно тормозилось. В общем, колдун был прав — мельтешня, споры и гвалт, долженствующие прикрыть мою подрывную деятельность, присутствовали здесь в избытке.
Впрочем, проблема помоста была решена довольно остроумно — десятка полтора бочек поставили на попа и теперь застилали сверху досками. Однако помост колебался и пошатывался, что ужасно раздражало управляющего.
Я оглядел двор. Ряды пристроек у внешней стены — бывшие сараи, мастерские и склады, превращенные теперь в конюшни для 'хватовских' лошадей. Добротные каменные стены, кровли из черепицы или сланца, еще не чищенные после вчерашнего снегопада… Ага, пожалуй, для наших целей подойдут те две крайних пристройки, в правом углу, возле башни, наискосок от ворот. Там раньше хранился фураж, да и сейчас, думаю, настил под крышей доверху забит сеном. Плеснуть бы туда масла, а в подходящий момент бросить факел… Только не мне и не Эрвелу это делать — Мельхиор вот-вот натянет поводок. Кому бы поручить? Канеле? Кресталене? Нет, Мельхиор приберет и их — если он в самом деле ждет наследника крови, а он его ждет, — всех нас, Треверров, скорее всего, загонят вон туда, на стену, понаставят вокруг 'хватов', и шагу в сторону сделать не позволят. Эх, Годава, голубушка, тебе бы я эту задачу доверил, не раздумывая! А вот, может быть… Ровенгур? Почему бы и нет? Он человек не злой и богобоязненный, и к Имори всегда неплохо относился…
Управляющий, навалившись грудью на шаткий помост, руководил сооружением еще более шаткой виселицы.
— Уже скоро, совсем скоро, — затораторил Ровенгур, не дав мне даже поздороваться, — Передай
