господину Мельхиору: еще шестая четверти, и все будет готово.
— Господин Мельхиор не торопит. Он сейчас занят, разговаривает с людьми из деревни.
Я облокотился о помост рядом с Ровенгуром. Он покрикивал на рабочих и стучал кулаком. Работа не клеилась — столбы никак не хотели вставать вертикально, а если и вставали, то только для того, чтобы тут же опрокинуться от мало-мальски сильного толчка.
Глядя на суету вокруг столбов, я тяжело вздохнул и хлюпнул носом. Управляющий покосился на меня.
— Я говорил утром с дедом. Спрашивал его — зачем? Ведь вина Имори несоизмерима с наказанием… А он… — я снова потянул носом, — Он говорит — кто-то должен ответить…
— Полагаю, господин Мельхиор знает, что делает, — осторожно заметил Ровенгур.
— Да? А я полагаю — он жаждет мстить, все равно кому!
— Рейгред, детка, ну что ты говоришь…
— Ты тоже думаешь, что Имори должен ответить за чужие преступления, да, Ровенгур?
Он обеспокоился. Худосочный детеныш слишком возбудился.
— Тихо, мальчик, тихо. Господин Мельхиор…
— Господин Мельхиор первым и ответит! Перед Господом, за то, что лишил жизни невиновного! — я ткнул пальцем управляющего в грудь, — И мы с тобой ответим, Ровенгур, да, да, еще как ответим! — я с силой тыкал пальцем, словно старался достучаться до сердца, — Потому что позволили свершиться богопротивной несправедливости, и даже не попытались хоть что-то изменить!
Управляющий схватил меня за палец, и уже раскрыл было рот, но тут со стороны донеслось:
— Господин Ровенгур! Тут Барсук предлагает пропилить помост насквозь и вкопать столбы в землю…
— В какую землю? — очнулся управляющий, — Двор замощен, балда! Прибивайте распорки, клинья вбейте, что там еще… У вас полно деревяшек! И поспешите, черт бы вас побрал…
Я горько усмехнулся:
— Знаешь, что Альберен Златое Сердце сказал, когда одна старенькая бабулечка, несмотря на хромоту и одышку, пробилась сквозь толпу к его костру, чтобы бросить в огонь пучок соломы? Он сказал: 'Святая простота'. Святая простота, Ровенгур! Альберен простил ту старушку, а вот простил ли Господь наш Единый? Как ты думаешь, Ровенгур?
Управляющий залился краской.
— Я делаю, что велено, Рейгред. Не мне обсуждать приказы господина Мельхиора.
— Ты и Господу нашему так скажешь? Мол, я не я, и лошадь не моя… Совесть твоя — глас Единого, и она не молчит, отчего же ты не обратишь к ней слух свой?
— Послушай, Рейгред, я ведь не монах, мне и в голову не приходило…
— А обычная жалость? Самая элементарная жалость, ниспосланная нам Господом нашим, жалость, ворота совести…
— Рейгред! Погоди… Пришел тут, к совести взывает… Почему — я? Что тебе от меня нужно?
Я придвинулся поближе, понизил голос:
— Надо что-то делать, Ровенгур. Иначе век ходить с черным пятном на душе, не отмыться, не замолить этот грех…
— Бог с тобой, Рейгред! Против Мельхиора, против 'хватов'… У нас нет никаких шансов!
'У нас'! Уже 'у нас'! Теперь мы союзники, заговорщики, дело на мази!
— Мы обязаны действовать, даже если никаких шансов нет. Понимаешь, смысл не в том, чтобы спасти Имори, а в том, чтобы попытаться это сделать. Мы спасем большее — души свои, Ровенгур! Поэтому я и обращаюсь к тебе, так как дед, после нашего с ним разговора, следит за мной и не позволит ничего предпринять.
— Так ты что-то придумал?
— Ну… ничего особенного, может сработать, а может и нет… Но главное — главное, Ровенгур! — это попытка, не правда ли? Когда начнется казнь, нужно будет устроить так, чтобы 'хваты' на какое-то время отвлеклись, занялись чем-то другим, и в этот момент вывести Имори со двора. Предположим, за стеной будет стоять оседланная лошадь… ты ведь сможешь организовать это?
— Оседланная лошадь за стеной…
— Да, у ворот. Или нет, лучше всего — в рощице, за дорогой.
— Ну, не знаю. Наверное, смогу. А как ты собираешься отвлечь 'хватов'?
— Пожар!
— Что?
— Совсем небольшой пожар. В 'хватовских' конюшнях. Когда они заметят огонь, им будет не до Имори. Все кинуться выводить лошадей.
— Хм? Нет, парень. Такой план мне не по нутру. Выдумал тоже — поджечь дом!
— Да не дом! А вон тот сарай, один-единственный. Его быстро потушат — во дворе же будет пропасть народу.
— Типун тебе на язык, Рейгред. Ты не понимаешь, что говоришь! Шутить с огнем — да за такие дела нас с тобой на этой самой виселице и повесят. Рядышком, на радость воронью.
— Но, Ровенгур, ничего другое 'хватов' не отвлечет! Я уже прикидывал, и так и эдак… Хотя… можно поджечь трибуны… или сам помост, а?
— Еще одно слово, и мне придется доложить о твоих замыслах господину Мельхиору. Не смей даже думать об огне!
— Тогда думай сам. У тебя тоже голова имеется. Попробуй придумать, и ты поймешь, что это единственно возможный выход. И нам с тобой сейчас надо заботиться не о каком-то сарае, который и сгореть-то не успеет, и не о двух десятках лошадей, которых благополучно выведут, а о душах своих бессмертных!
Пауза. Мы оба тяжело дышали.
— Значит, так, — твердо сказал управляющий, — Я отведу оседланную лошадь в рощу за дорогой. Это и будет моя забота о душе. Если замечу, что ты шастаешь вокруг конюшен с факелом… вообще шастаешь с подозрительным видом, я возьму тебя за шиворот и запру в кладовке. Еще, заботясь о душе, я ни слова не скажу господину Мельхиору. Большего, Рейгред, ты от меня требовать не вправе.
Ну нет, дорогой господин Ровенгур, так просто ты от меня не отделаешься. Я перевел дыхание и уже собрался начинать второй кон, но тут меня негромко окликнули со стороны.
Этого еще не хватало. Арамел, обожаемый наставник.
— Минуточку, святой отец…
Ровенгур подтолкнул меня к Арамелу.
— Иди, иди, раз опекун зовет.
И отвернулся, не желая больше со мной беседовать. Дьявол, дьявол!
— Рейгред, — настаивал опекун, — Подойди ко мне, малыш. На два слова.
Я подошел, стараясь придать лицу более-менее пристойное выражение. Арамел мудро и грустно смотрел на меня.
— Ты не учитываешь одну маленькую подробность, — сказал он очень тихо, — Господин Ровенгур — человек хозяйственный и бережливый. Для него пожар в доме — беда, а не удачный маневр.
Я почувствовал, что бледнею. До холода в щеках, до головокружения. Увлекся уговорами. Не заметил. Шпиона за спиной. Змеи подколодной. Разве Мельхиор не раздавил тебе голову каблуком? Ты еще на что-то надеешься? Принесешь добычу в зубах…
А он с той же отеческой интонацией мягко спросил:
— Так что надо поджигать?
— Конюшню… — я с трудом сглотнул. Пока еще… ничего не понимаю… неужели? — Я думал…
— Рейгред. Времени мало.
Он кивнул в сторону внутренних ворот. Из них гуськом выбежали 'хваты', мгновенно рассредоточились по стенам, по пристройкам, забрались в надвратную башню… Прочесывают Треверргар. Ищут… что ищут? Колдуна они ищут. Точно. Дед знает, что колдун, чокнутый гирот, посчитает делом чести вытащить Имори. И поэтому вполне может уже спрятаться где-то в пределах замка, и только и дожидается, когда
