недюжинную настойчивость.
А по прилете вам придется как следует поискать, где остановиться. Простым кубинцам запрещено казать нос даже в фойе огромных гаванских отелей, и правительство устанавливает такие цены за номера, какие захочет. А захочет оно столько, сколько не захотим платить мы с вами. Проживание в такой гостинице обойдется в целое состояние, даже несмотря на то, что сантехника и все остальные коммунальные системы, будучи сделаны русскими, вышли из строя много лет назад и починке не поддаются, так как запчастей нет.
На этом фоне можно было бы ожидать, что никаких автомобилей на улицах Гаваны не будет. Все оказалось совершенно не так. Гаванские улицы битком набиты машинами — преимущественно американскими, выпуска 1940-1950-х годов.
Хотя Америка уже тридцать лет соблюдает торговое эмбарго с Кубой, благодаря находчивости местного населения эти доисторические авто по сию пору на ходу… в некоторой степени.
Представим себе на миг, что в Британию вдруг перестали импортировать новые автомобили. В такой ситуации отправите ли вы свой Chevrolet Cavalier на свалку только потому, что у него соскочил один из «дворников»? Думаю, вы не сдались бы, даже исчезни из страны все магазины запчастей, и наверняка придумали бы какую-нибудь временную замену соскочившего «дворника», очищающую стекло, когда идет дождь. Именно так и поступают кубинцы.
И в этом направлении они продвинулись очень далеко. Кубинцы не в состоянии купить банку тормозной жидкости, даже если бы она и продавалась где-то, зато они обнаружили, что ее вполне можно заменить смесью спирта, сахара и шампуня для волос.
Но двигатель? Если, скажем, он ломается и запчастей для ремонта нет, то это, получается, конец? Как бы не так. В этом случае можно достать двигатель из советских «жигулей», которых осталось много еще с тех времен, когда на Кубе были русские, и поставить вместо сломавшегося.
Сегодня внутри большинства старинных машин, ездящих по Гаване, стоят жигулевские двигатели. Нам довелось встретить одного кубинца на Aston Martin DB4, который истово верил, что, когда Кастро свалит, он продаст свою машину за сто тысяч долларов. Как знать, может быть, у него это получится, если отвлечься от полностью облезшей краски, совершенно отсутствующей внутренней отделки, двигателя от «жигулей» и коробки передач от «москвича».
Бесчисленные Mercedes-Benz, Chevrolet Impala, Cadillac Coupe de Ville и прочие раритетные авто тарахтят по гаванским улицам, приводимые в движение жигулевскими моторами. И на каждом углу можно видеть, как кто-нибудь с ведром воды забрасывает проволоку на уличные провода, чтобы зарядить 40- летний аккумулятор своего ископаемого рыдвана.
Бог знает, по какому принципу это работает, однако вырывающиеся из ведра искры и фонтаны пара свидетельствуют, что в нем происходит некая интересная реакция. Такая же интересная реакция наверняка происходит и на электроподстанции, которая в сельской местности подает электричество лишь часа по четыре в день.
Очевидно, что ни о каком автомобильном спорте на Кубе не может быть и речи не только потому, что Че Гевара считал его занятием для декадентской буржуазии. Несмотря на это, находятся бесстрашные энтузиасты, которые по выходным выкатывают свои жигулизированные танки-янки на старую автомобильную трассу под Гаваной и устраивают некое подобие гонок от одного моста к другому.
Разумеется, о больших скоростях здесь говорить не приходится. В самом деле, большинство машин- участников (особенно одна из них, которая заводилась на бензине, а когда двигатель нагревался, переключалась на более дешевый керосин) не могло бы угнаться даже за современной гоночной «дайхатсу».
Эти же энтузиасты устраивают и некое подобие автомобильного сумо: две машины упираются передними бамперами друг в друга и стараются вытолкнуть противника за черту, проведенную мелом на асфальте. Зрелище захватывающим не назовешь.
Зато захватывающими оказались поиски личного автомобиля Че Гевары. Двенадцать лет эта машина стояла в гараже, обрастая паутиной, и когда мы выкатили ее на свет божий, никто во всем городе так и не смог сказать, «Шевроле» какой модели был этот реликт. Поскольку в американских автомобилях 1960-х годов я разбираюсь не лучше, чем в антикварных часах, то не скажу вам ничего более информативного, кроме того, что этот экземпляр был ободран как липка.
В нем не работало буквально ничего. Поскольку автомобиль в глазах кубинцев считался «символом революции», ни у кого не поднялась рука заменить восьмицилиндровый мотор на жигулевский и залить вместо тормозной жидкости шампунь Wash’n’Go.
Мы наняли девять кубинцев, которые за 50 пенсов в день должны были вернуть это авто к жизни, а покамест они работали, мы нашли на свою голову новое развлечение.
В последние несколько лет я всерьез увлекся нырянием с аквалангом, и поэтому, используя служебное положение, хитроумно вставил в сценарий съемок фрагмент, где появляюсь перед камерой с аквалангом на спине, желательно где-нибудь в районе кораллового рифа с песчаным пляжем на дальнем фоне.
У южного берега Кубы мы отыскали крошечный островок, который идеально отвечал нашим критериям. На этом острове даже имелось оборудование для дайвинга.
Это место нам порекомендовали два голландских туриста, которые собирались купить там домик с видом на океан. «О да, это фантастическое место, но туда нужно сначала добраться», — сказали они и удалились, недобро посмеиваясь.
На следующее утро до нас дошло, что они имели в виду. На остров надо было лететь на маленьком двухмоторном самолете, который издали выглядел как сельскохозяйственное животное. При ближайшем рассмотрении оказалось, что коричневым он был не от краски, а от ржавчины.
Шины на его колесах давно сдулись, а устройство двигателей вызывало немое изумление. Если бы Карл Бенц предложил в 1880-х годах такой вариант двигателя внутреннего сгорания, ему пришлось бы все бросить и торговать фруктами.
Внутри у самолета было еще хуже, чем снаружи. Намного хуже. Иллюминаторы отсутствовали, а пассажирские сиденья были прикреплены к полу за одну ножку. Про отсутствие ремней безопасности не буду даже упоминать.
Каким-то чудом двигатели завелись, и самолетику удалось оторваться от земли, но без иллюминаторов судить об этом наверняка было невозможно. Я просто прикинул, что через пять минут гудения мы бы уже врезались во что-нибудь, если бы все еще были на земле, и догадался, что все в порядке — мы летим.
Однако «все в порядке» быстро кончилось, когда салон стал быстро наполняться дымом. Кроме шуток, мне пришлось провести целых полчаса, будучи не в состоянии видеть даже то, что у самолета нет иллюминаторов. Все, что я мог в этом дыму разглядеть, — смеющиеся рожи тех двух голландцев.
Когда мы приземлились и вышли наружу, то увидели, что попали в рай. В густых кронах деревьев необычные птицы выводили причудливые трели. Море было аквамариновым, а песок на пляжах — белым, как кокаин.
Ярко раскрашенный автобус, выглядевший так, словно на нем ездил сам Сталин, добросил нас до стоявшего прямо на берегу отеля. Все изумительно, кроме… кроме…
В железобетонном здании отеля из каждого кондиционера хлестал фонтан воды, зато бассейн был сухим. И это правильно, потому что в грязи, присохшей к его стенкам и дну, я нашел неизвестные науке виды живности, про которые можно было снять целую передачу «В мире животных».
Большинство постояльцев торчало на пляже, там же находился и бар под соломенной крышей, источавший покой и умиротворение. Причина, по которой он выглядел столь мирно, была простой: никаких напитков в наличии не имелось — ни пива, ни рома, ни колы. Ничего вообще.
В ресторане отеля наблюдалась та же картина, но там хотя бы можно было посмеяться над парой несчастных молодоженов откуда-то из Европы, которые сидели и тщетно пытались разгрызть поданные им вареные яйца.
Стоило бросить взгляд на жениха, как становилось понятно, какая цепочка рассуждений промелькнула в его мозгах перед тем, как бедолага отверг Мальдивы, Маврикий и Антигуа. Он подумал так: «Я свожу ее в какое-нибудь экзотическое местечко, в котором еще не был никто из ее подружек. О, я знаю — мы едем на Кубу!» Бедные, глупые молодожены…
