Послушно Адди пошла следом за Мэй на второй этаж и зашла в уютную спальню с короткими шелковыми занавесками на окнах, обклеенную яркими веселыми обоями в цветочек. Медная кровать с вышитым покрывалом и пуховыми подушками располагалась между двумя окнами. Рядом, на тумбочке стояла хрустальная ваза с полевыми цветами.
— Поспи немного, милая, — сказала Мэй, мягко подталкивая Адди к кровати. – Ты просто устала и все. Тебе нужен хороший отдых в течении нескольких часов. Я попрошу Лиа, что бы она тебя разбудила.
Пульс у Адди ускорился. Лиа была здесь? Это не могло быть правдой.
— Я бы хотела ее сейчас увидеть.
— Нет, сначала – отдых.
Перед лицом нежной настойчивости Мэй невозможно было устоять и Адди ничего не оставалось, как снять обувь и лечь на кровать. Ее голова утонула в мягкости подушек, и благодарным вздохом она закрыла глаза.
— Спасибо, — пробормотала она. – Спасибо за все.
— Теперь тебе лучше?
— Да. Да, сейчас я чувствую себя лучше. Я просто хочу заснуть. И никогда не проснуться.
— Я спущусь вниз и поговорю с твоим отцом. Мы больше не будем вспоминать об этом дне, если для тебя это так тяжело. Ты же знаешь, что папа никогда бы ничего не сделал, чтобы вызвать твои слезы. Если бы ты захотела, он для тебя достал бы и солнце с луной.
— Я не хочу солнце и луну, — прошептала Адди, чувствуя нежное поглаживание Мэй по своим волосам. – Я просто хочу вернуться в то место, которому принадлежу.
— Ты – именно в том месте, милая. Ты…
* * * * *
— Аделина? Тетя Аделина, пора просыпаться.
Громкий голос прервал ее дремотное состояние. Адди села и оглядела комнату. Солнце освещало персиковые стены спальни.
— Кто там? – спросила она, убирая с лица взъерошенные волосы.
Послышалось девчоночье хихиканье.
— Это я — Лиа. Бабушка велела мне разбудить Вас.
Адди несколько раз моргнула, что бы убедиться, что ее не обманывает зрение. Тощая девочка с серыми глазами и длинными черными косичками подошла к кровати.
— Лиа, — хриплым ото сна, голосом сказала Адди. – Лиа, это – ты?
Раздалось еще одно хихикание.
— Конечно.
— Подойди сюда. Подойди поближе.
Ребенок запрыгнул рядом с ней на кровать и Адди, дрожащей рукой, дотронулась до одной из косичек. Ее сердце болело, но губы растянулись в нерешительной улыбке. О, Господи, это – она! Лиа!
Такого она не могла себе представить никогда в жизни. Женщина, которая ее воспитывала, учила, кормила и одевала, стояла сейчас прямо перед ней. Но была маленькой девочкой. Она узнавала Лиа в лице этого ребенка, могла услышать ее голос.
— Да, это – ты. Я вижу это. Скажи мне, сколько тебе лет.
— Мне десять лет. Мой день рождения был в прошлом месяце. Разве Вы не помните?
— Нет. Я не помню, — сквозь слезы, ответила Адди.
— Почему Вы плачете, тетя Аделина?
— Потому что я очень сильно люблю тебя.
Испытывая непередаваемые чувства, она обняла девочку и крепко прижала к себе. Это не умеряло ее скорбь, но служило хоть каким то утешением. Неловко и робко, Лиа терпела объятия в течении нескольких секунд, прежде чем нетерпеливо дернуться. Адди сразу выпустила ее и вытерла глаза.
— У нас сегодня жаренный цыпленок на обед, — сообщила Лиа. – Ваше платье пыльное и измятое. Вы не собираетесь переодеться?
Адди отрицательно покачала головой. Задаваясь вопросом, когда все это закончится.
— Разве Вы не собираетесь привести в порядок свои волосы?
— Ммм. Наверное, нужно.
Сидя на краю кровати, Адди всунула ноги в свои ботинки и встала. На изящном туалетном столике с зеркалом она увидела щетку для волос. Она взяла ее после того, как повытаскивала остатки шпилек из запутанной массы, и стала расчесывать волосы. Вглядываясь в свое отражение, она видела все тоже лицо, что и всегда. Те же самые глаза, те же самые волосы.
— Лиа, — нерешительно начала она. – Я выгляжу, на твой взгляд, так же как всегда? Во мне ничего не изменилось? Хоть что-нибудь?
Лиа казалась озадаченной ее вопросом.
— Как всегда. Никаких отличий. А что, что-то должно было измениться?
— Я не уверена.
Адди опять повернулась к зеркалу, и расчесывала волосы пока они не стали гладкими и блестящими. Она не умела сооружать прически, которые видела в этот день у женщин, поэтому двумя заколками подобрала пряди с боков, оставив остальные волосы свободно падать на спину. Отложив щетку, она распрямила спину и решительно заявила:
— Я готова спуститься.
— Прямо так?
— Да, а что-то не так?
— Думаю, что нет.
Когда они спускались, Адди заметила как красиво внутреннее убранство дома. Изящная полированная мебель начищена до блеска, стол покрывала вышитая скатерть, гармонирующая по цвету с обивкой диванов и стульев. Занавеси были из дорогого тяжелого бархата шоколадно—коричневого оттенка с золотой нитью, а ковры на полах были с таким длинным густым ворсом, что ноги в них просто утопали. Аппетитные запахи еды и кофе разносились по всему дому, напоминая Адди о том, как давно она ела в последний раз.
— После обеда, на моей тарелке не останется ни грамульки, — сообщила она Лиа, чувствуя недовольное бурчание от голода в животе.
Лиа наморщила лоб.
— Не останется что?
— Остатков, — принялась объяснять Адди, увидев, что девочка выглядит удивленной, и поняла, что слово ей незнакомо. – Никаких остатков еды.
— О, — поняла Лиа.
Они подходили все ближе к столовой, и звуки легкой беседы и звона тарелок усилились. Когда она появились в дверях, все звуки замерли. Все присутствующие уставились на нее. Даже Кейд замер, не донеся ложку ко рту. Комната была заполнена людьми, и, судя по всему, это были члены семьи.
Адди обратила внимание на пару ледяных глаз, принадлежащих Бену Хантеру, который сидел по правую руку от Рассела. Бен смотрел на нее с плохо скрытым презрением. Его взгляд прошелся по всей ее фигуре, отмечая все детали внешности, от носков туфель до свободно распущенных волос, и циничная улыбка искривила его губы. Что было не так? Почему все на нее уставились?
Тишина сопровождала ее, пока она подходила к первому попавшемуся свободному стулу за столом.
— Разве ты не сядешь на свое обычное место, милая? – раздался тихий голос Мэй.
Адди остановилась и пошла в другую сторону, с благодарностью присаживаясь на стул около Мэй. Ее аппетит полностью пропал.
— Каролина, наполни, пожалуйста, тарелку для своей сестры, — попросила Мэй, протягивая через стол пустую тарелку молодой белокурой женщине.
Каролина… Имя матери Лиа.
