Тоша подошёл к розовому кустику и увидел, что глазок от жёлтой розы выпустил два листочка: «Вот здорово! — подумал он. — Наверно, и у меня на яблоньке прививки тоже растут». Ему не терпелось поскорее попасть в свой сад. Но Антон Иванович, как назло, поручил ему вместе с садовником Алексеем Петровичем окапывать землю вокруг мандаринов.
Алексей Петрович копал очень быстро и только подбадривал:
— Вот так! Теперь копнём вот здесь, вот так!
Тоша копал, а сам всё время посматривал, нет ли Вани Зюзина, но тот где-то задержался. Он не выдержал больше и крикнул:
— Алексей Петрович, я сейчас…
Прибежал в свой сад. Его яблонька весело зеленела. Молодые ветки у неё выросли, и он долго не мог найти места прививок.
Наконец-то! Но увы, все прививки посохли.
Он постоял около дерева и кинулся в сад к Зюзиным.
— Ваня, ты смотрел? — громко крикнул он от двери.
— Ты что кричишь? Интересную передачу сейчас передают. Валя Терешкова поехала в гости, на Кубу…
— Ты смотрел свои прививки?
— Нет, а что?
— Пойдём скорее посмотрим… У Антона Ивановича прививка принялась. Наверно, и у тебя тоже. — Они побежали в сад.
Иван Ильич, отец Вани, снимал на дереве в корзину спелые яблоки. Он перегнулся с яблони, и его большое бородатое лицо приветливо смотрело вниз.
— Плохие дела, Иван Ильич, — пожаловался Тоша. — Прививки у меня не приживаются.
— Надо ещё разок привить. Время ещё не упущено.
У Зюзиных сад — не то, что у Тоши: большой и кудрявый. Сквозь тонкую светло-зелёную листву персиков ярко просвечивали крупные, с золотистым пушком плоды. А две яблони в самом углу были до того обременены плодами, что свешивали ветки почти до земли.
Наконец мальчики нашли то, что искали. Но результат тот же: прививки так и не прижились на яблоне.
— Это почему же, Зюзя, а?
— Наверно, нам попались очень непрививучие яблони, — высказал предположение Ваня.
Тогда они снова отправились в селекционный сад.
— Скажите, а бывают непрививучие яблони? — спросил Тоша у Антона Ивановича.
— Как, как?
— Непрививучие…
Антон Иванович рассмеялся и сказал, что таких яблонь нет, надо только знать, что прививать. Конечно, если на яблоню привить картошку или огурец, то они ни за что не привьются.
— Я не картошку прививал, а персик, сливу и абрикос, — сказал Тоша. — Да ещё сирень…
— Сире-е-ень? — протянул учёный. — А ты видел когда-нибудь, чтобы у собаки рождались котята, а у коровы — верблюжата?
Оба мальчика захохотали.
— А как же вы хотите, чтобы на яблоне у вас выросли персик и сирень?
Антон Иванович сорвал яблоко, а потом персик, разрезал их и показал ребятам, что у плодов в серединке. У яблони были семечки, а у персика — косточка. Втроём они стали ходить по саду, разламывать плоды и смотреть, что у них внутри. Оказалось, только у яблони да груши были семечки, а у сливы, абрикоса и: алычи — косточки. И Тоша понял, что нельзя прививать так, как прививали они: можно прививать только косточковые к косточковым и семечковые — к семечковым.
А вы не сможете нам дать глазков с самых лучших яблонь? — попросил Тоша.
Антон Иванович нарезал им веточек с яблонь, а потом ещё выкопал одно небольшое деревце и оказал, что дерево-сад выросло на таком подвое.
Тоша спросил, что такое подвой, и ему объяснили, что подвой — это растение, на которое что-нибудь прививают.
— А ещё, — оказал Антон Иванович, — есть привой, и привой — это как раз то самое, что прививают к подвою.
— А это что за подвой?
— Это — алыча.
С глазками и алычевым подвоем Тоша и Ваня побежали домой. Тоша сразу решил делать прививку на яблоне. Он теобразно надрезал яблоню, взял почку с веточки, которую дал им Антон Иванович, и завязал надрез мочалкой. Так он привил несколько глазков к яблоне и повесил табличку, на которой написал: «Огневка», потому что у Антона Ивановича была фамилия Огнев.
Потом они с Ваней выкопали ямку для алычи. Тоша натаскал в неё навозу и посадил алычу.
— Весной, когда моя алыча примется, я напрививаю к ней разных косточковых, и у меня будет дерево-сад «Антон Иванович».
Они пошли в сад к Зюзиным.
— Ох, и счастливый ты, Зюзя! — воскликнул Тоша. — Столько у вас яблонь, и ты — хозяин, что хочешь, то и делаешь.
— Подумаешь, счастье! Одни зимородки! Твёрдые, как дуб. Вот бы мне такие, как у Антона Ивановича, — вот это да!
— А мы сейчас привьём, и будут у тебя хорошие яблоки.
— Да, когда-то они вырастут! — огорчённо сказал Ваня.
Всё же он полез на большую яблоню и стал выбирать веточку, на которой можно бы привить новый сорт. Тоша тоже взобрался к нему.
— Пожалуй, вот здесь, а? — спросил Ваня, показывая ветку.
Он стал делать теобразный надрез. Ветка шевелилась под его руками, и он никак не мог вырезать на ней букву Т. Тоше это удалось, и он, взяв у Вани мочалку, замотал ею сверху и снизу привитую почку, как это делал Антон Иванович.
— Э, Зюзя, мы с тобой, — спохватился он, когда они уже слезли с дерева, — забыли отрезать ветку над местом прививки. Так делал Антон Иванович. А то привитая почка не будет расти.
Они снова забрались на яблоню и тщательно отрезали концы у привитых ветвей, замазали их садовым клеем и завязали покрепче.
ГЛАВА ПЯТАЯ
о цветении шиповника и луноцвета
Тоша теперь вставал раньше всех. Ещё солнце, бывало, не выйдет из-за гор, а он уже на ногах. Он умывался, хватал на кухне кусок хлеба и моментально исчезал.
— Куда ты бегаешь так рано? — спрашивала мать.
— К Антону Ивановичу.
Но как бы рано Тоша ни приходил в селекционный сад, Антон Иванович был уже около растений.
— Зачем вы так рано встаёте? — спросил его однажды Тоша так же, как его самого спрашивала мать.
— Утро для меня, словно праздник, тезка, — сказал учёный. — Утром я вижу, как в саду всё просыпается, а просыпается оно всегда уже не в том виде, в каком уходило в ночь. Там, где вчера была почка, я нахожу цветок, где висели недозрелые плоды, — я уже слышу аромат созревших…
Антон Иванович спросил Тошу, читал ли он описание охоты в романе Льва Толстого «Анна Каренина». Мальчик романа ещё не читал, но описание охоты знал по отрывку из хрестоматии.
