Олег ещё запомнил, как спускались по трапу. Потом – вспыхнул молочно-белый непрозрачный свет…
Прошёл год.
Потом ещё год.
Потом прошло десять…
Олег встал. Тело слушалось, но не точно, забывчиво, с запозданием.
Тьма была та, от которой за прошедшие годы отвыкли: чёрная. Прямо и высоко горел лохматый беззвучный и бесцветный огонь. Изредка от него отрывались искры и падали вниз.
Шёл медленный, редкий и очень тёплый – парной – дождь.
Олег повернулся к огню спиной. Перед ним открылось поле сражения: земля была устлана телами. Местами плавали клочья тумана. То здесь, то там кто-то понуро бродил между телами.
Сначала по рукам, затем по ногам побежали мурашки. Он захотел лечь, но не лёг. Земля была покрыта густой полёглой травой, но почему-то казалось, что ложиться нужно в вонючую липкую грязь.
Потом, будто по неслышной команде, лежащие зашевелились и стали подниматься. Они двигались, преодолевая незримое сопротивление, разрывая невидимые путы. Встающих было много, очень много…
Олег понял, что всё это время сдерживал дыхание. Можно сказать, вообще не дышал.
Воздух наполнил и разорвал ему грудь. Воздух пах землёй и водой, травой и старыми листьями – как в Крыму поздней осенью. Им нельзя было надышаться. И он пьянил наповал.
Кто-то неуверенно крикнул: «Ура…»
…Они обнимались со всеми подряд и что-то кричали, и кто-то плакал. Они охрипли от смеха и кашля. Огонь в небе погас, но тут же что-то хлопнуло, свистнуло, и другой огонь повис в другом месте. Потом к Олегу протолкался Стасик Белоцерковский, кажется, самый младший из захваченных – если не считать совсем уж маленьких, родившихся на корабле.
– Олег Павлович, Олег Павлович! – он хватал Олега за рукав, отпускал, снова хватал. – А Елена Матвеевна? Её не видели? Очень нужно!
– Что стряслось? – с трудом спросил Олег; горло уже с трудом пропускало звуки.
– Вот! – Стасик разжал кулак. На ладони лежали смятые листья. – Там дерево. Я подобрал…
Олег непослушными пальцами взял один листик. Расправил. Поднёс к глазам. Было мало света.
– Дуб, – сказал он, ещё не веря себе.
– Я тоже подумал, что дуб, – прошептал Стасик. – Около нашего дома рос дуб. Я вроде бы помню, какие листья…
– Что там у вас? – хрипловато спросила Ленка, подходя.
– Для тебя, ботаник, – сказал Олег. – Дуб?
Ленка взяла листик. Долго всматривалась.
– Наверное, – сказала она. – Дубов много… разных. Какой-то из них. Да, наверняка дуб. Или чёрный, или каменный.
– Каменный, кажется, растет в Америке, – с сомнением сказал Олег.
– Родом из Америки, – поправила Ленка. – А потом развезли повсюду.
– То есть – мы на Земле?
Ленка, закусив губу, кивнула. Потом бросилась Олегу на шею. Она ревела – как всегда, беззвучно.
Зато Стасик издал вопль, подпрыгнул на два метра вверх, размахивая кулаком, и помчался сквозь толпу:
– Земля! Земля! Это Земля!!! Мы на Земле!!!
Его хватали, он вырывался, бежал дальше…
Олег почувствовал, что не может больше дышать, и закашлялся.
– Тут это… – Ярослав похлопал Олега по спине. – Не всё так просто, по-моему…
– Что? – Олег повернулся к нему, продолжая крепко держать Ленку.
– На огонь не смотри только… а вон туда. Видишь?
Олег поднял голову. Проследил направление Ярославовой руки.
Небо, похоже, было закрыто сплошными облаками. И в одном месте эти облака словно бы набухли горячей артериальной кровью. Слева, довольно далеко от красного пятна, облака обрывались – кровавой неровной полосой.
Эта полоса перемещалась, и скоро невидимое светило откроется…
– Луна? – сказал Олег, не веря себе сам.
– Никогда не видел, чтобы такая красная…
– Если только…
