– Считаешь, он на это клюнет?
– Надеюсь. Главное, понимать, куда давить. – Майрон взял мобильник. – У меня с собой два сотовых телефона – один в кармане, другой в автомобиле. Я наберу с мобильника номер автомобильной трубки и оставлю линию открытой. Так ты услышишь все, что происходит. Записывай каждое слово. Если со мной что-нибудь случится, иди к Уиндзору. Он знает, что делать.
Одри кивнула, нагнувшись к водительскому креслу. По ее лицу мелькали тени от передних «дворников». Дождь набирал темп, заливая дорогу маслянистым блеском. Майрон миновал очередной перекресток. На обочине промелькнул дорожный знак с надписью «Оверпек-парк».
– Ложись! – велел он.
Журналистка легла. Майрон свернул направо. Еще один знак известил, что парк закрыт. Он двинулся дальше. Вся округа тонула в темноте, но он знал, что слева стоит лес, а справа тянутся конюшни. Болитар свернул направо. Лучи фар заплясали на площадке для пикников, озаряя пустые столы, скамейки, мусорные баки, спортивные снаряды и детский городок. Майрон уперся в тупик и остановил машину. Выключил свет, заглушил мотор, вытащил сотовый и набрал на сотовом номер трубки в своем автомобиле. Ответил на звонок, включив громкую связь, чтобы Одри могла все слышать. Потом стал ждать.
Несколько минут ничего не происходило. Дождь колотил по крыше, словно кто-то бросал в нее щебенку. Одри тихо лежала сзади. Майрон взялся за руль и крепко сжал его в ладонях. Он слышал, как сердце колотится в груди.
Внезапно темноту прорезал острый луч. Майрон сощурился, прикрыв глаза рукой, и медленно открыл дверцу. Ветер хлестнул его по лицу, обрызгав каплями дождя. Он вылез из машины.
Откуда-то из мрака донесся мужской голос:
– Подними руки!
Майрон вскинул ладони над головой.
– Расстегни куртку. Я знаю, ты носишь пистолет в наплечной кобуре. Вытащи его двумя пальцами и брось на сиденье автомобиля.
Продолжая держать одну руку в воздухе, Майрон расстегнул пуговицы. Он уже насквозь промок, с его головы текло ручьями. Он достал пистолет и положил его на кресло.
– Закрой дверь.
Майрон повиновался.
– Ты принес деньги?
– Сначала покажи товар, – произнес Майрон.
– Нет.
– Слушай, веди себя благоразумнее. Я даже не знаю, что покупаю.
Пауза.
– Подойди поближе.
Майрон шагнул к свету – в прямом и переносном смысле.
– Неизвестно, что ты продаешь, – заметил он, – но откуда мне знать, что ты не сделал копии?
– Ниоткуда. Тебе придется поверить мне.
– Кто еще знает об этом?
– Никто, кроме меня, – заверил голос. – Из тех, кто выжил.
Майрон прибавил шаг, держа руки над головой. Ветер бил ему в лицо. Мокрая одежда облепила тело.
– Какие гарантии, что ты будешь молчать?
– Никаких. Твои деньги – мое молчание.
– Ну да – пока ты опять не поднимешь цену.
– Нет. Я сразу уеду. Больше ты обо мне не услышишь. – Фонарик мигнул. – Стоп.
В десяти футах от него стоял мужчина в черной лыжной маске. В одной руке у него был фонарь, в другой – коробка. Он кивнул Майрону и поднял коробку.
– Вот.
– Что это?
– Сначала деньги.
– Я уверен, в коробке пусто.
– Отлично. Тогда возвращайся в машину и уезжай.
Человек в маске развернулся.
– Постой! – крикнул Болитар. – У меня есть деньги.
Мужчина взглянул на Майрона:
– Только без шуток.
Майрон двинулся назад к автомобилю. Шагов через двадцать он услышал выстрелы. Их было три. Это его не удивило. Он медленно обернулся. Человек в маске упал. К его трупу бежала Одри. В руках у нее был пистолет Майрона.
– Он хотел тебя убить! – крикнула она. – Мне пришлось выстрелить.
Журналистка продолжала бежать. Оказавшись рядом с мужчиной, она даже не взглянула на него, а схватила коробку. Майрон приблизился к ней.
– Открой ее, – сказал он.
– Сначала спрячемся от дождя. Полиция…
– Открой.
Одри заколебалась. Гром не грянул. Молния тоже.
– Ты была права, – произнес Майрон.
Журналистка взглянула на него в недоумении:
– В чем?
– Я смотрел не с той стороны.
– О чем ты?
Майрон шагнул ближе.
– Когда я спрашивал себя, кто мог знать о крови в подвале, – заговорил он, – то вспоминал только Бокса и Келвина. Я забыл про тебя. И когда я удивлялся, зачем любовнице Грега понадобилось скрываться от людей, то думал лишь о Лиз Горман и Фионе Уайт. О тебе я опять забыл. Женщине трудно работать спортивным репортером, правда? Если бы кто-нибудь узнал, что ты встречалась с игроком, о котором пишешь, твоей карьере пришел бы конец. Вот почему ты держала все в тайне.
Одри стояла молча, обратив к нему бледное лицо.
– Ты единственный человек, на котором все сходится, – продолжил Майрон. – Ты знала про кровь в подвале. У тебя была тайная связь с Грегом. Ты могла в любой момент зайти в его дом. Ты пыталась защитить его, уничтожив кровь. Более того, ради Грега ты пошла на преступление. Вытереть кровь – ерунда.
Журналистка отбросила с лица мокрые волосы, моргая от дождя.
– Надеюсь, ты не считаешь, что я…
– Я должен был догадаться еще в тот вечер, – перебил Майрон, – после вечеринки у Терри Коллинза. Когда ты так ловко меня расколола, помнишь? Да, мое назначение в команду было необычным. Но никто не смог бы так быстро распутать клубок, если бы заранее не знал об исчезновении Грега. Единственное, чего ты не могла понять, – куда он пропал. И тогда ты стала сотрудничать со мной, чтобы найти Грега. Ты его любишь, Одри.
– Смешно, – пробормотала она.
– Полиция прочешет в доме каждый сантиметр. Они найдут твои волосы.
– Ну и что из этого? – воскликнула Одри. – Я пару раз брала у него интервью…
– В его спальне? В ванной комнате? В душе? – Майрон покачал головой. – Узнав о тебе, они заново обыщут место преступления. И обязательно что-нибудь найдут. Волосок или волокно одежды.
Он шагнул еще ближе. Женщина дрожащей рукой подняла оружие.
– Бойся мартовских ид, – напомнил Майрон.
– Что?
– Ты сама подкинула мне эту идею. Иды – пятнадцатое марта. Твой день рождения семнадцатого.
