мировое признание. Но — облом.
А ведь все так было хорошо. Песни красивые — на русском и английском. Сама Леля чудо из чудес. И Влада с Радой класс показали. Лихо отплясывали. Отличная аппаратура, превосходные музыканты, грандиозные спецэффекты — все это было. Ошеломляющий успех налицо. Публика лежала у ее ног. Русская публика… Только официальный Нью-Йорк хранил молчание. Ни в одной серьезной газете не появилось статьи о ее концертах. Хотя бы пару слов о «Куклах Барби» тиснули…
— Сегодня последний концерт, — сказал Леонтий. — Может, сегодня фортуна улыбнется нам…
Леля даже не надеялась на это. Она осознала, что ее карта бита. Ни одному российскому певцу не удавалось по-настоящему покорить Америку. Она не исключение…
— Какая девочка, а? Какая девочка!..
Гена Мотыга только что губами не чмокал. Пусть только попробует. Клим ему живо эти губы всмятку превратит.
— Неплохая девочка, — кивнул Клим. — Настоящая кукла Барби…
Белокурые волосы, синие глаза-пустышки, кожа гладкая и чистая, как будто искусственная. Личико, фигурка — высший пилотаж.
— Где взял? — Клим смотрел на нее как на товар.
А она и есть товар. Рабыня, невольница, наложница — как ни называй, все одно, принадлежать она будет ему и его фирме. На его карман девочка работать будет.
Мотыга работал на Клима. Поставлял товар для его подпольных борделей. Эта куколка — всего лишь очередная поставка.
— С Украины выписал. — Гена растянул губы в довольной улыбке. — Фото в журнале увидел. Связался с ней, лапши на уши навешал. И вот она здесь…
— Как зовут? — не у Мотыги, а у самой девчонки спросил Клим.
— Ульяна, — с каким-то даже вызовом ответила она. Даже брови нахмурила. — А почему вы говорите обо мне в таком тоне. Я что, вещь?..
— А разве нет? — осклабился Клим.
Еще не упала лапша с ее ушей. Еще думает девочка, что в Америке ее ждет карьера фотомодели. Самое большее, чего она может достичь, — статуса безымянной порнозвезды. Кстати, в камере бы она смотрелась великолепно.
— Что вы себе позволяете?.. — возмущенно протянула киска.
— Она еще дикая, необъезженная, — ощерился Гена.
— Это даже хорошо, — кивнул Клим.
Он обожал объезжать таких вот лошадок. Ставить их под седло. Мотыга знал это, поэтому эта цыпа у Клима.
— Тут это, у меня одна мысль есть, — сказал Гена. — Ты, босс, правильно заметил. Ульяна на куклу Барби похожа. А у меня на примете еще две такие киски есть… Как думаешь, это было бы круто — из них бордельчик организовать. К услугам чисто куклы Барби. Америкосы на этих куклах помешаны. Знаешь, какие бабки за этих телок отстегивать будут…
— По штуке баксов за сеанс, не меньше, — решил Клим.
Идея Мотыги ему понравилась.
— Не вопрос. Можно и больше брать. Если с клиентурой правильно работать…
— Ты еще учить меня будешь, — недовольно глянул на него Клим.
Мотыга сразу обмяк. Боится он своего босса. Это хорошо…
— Ты про двух других телок говорил. Где они?..
— Ну, тут проблемка, — замялся Гена. — Тут это… Группа из России на Брайтон-Бич выступает. «Куклы Барби» — так и называется. Три девчонки. Только солистка за куклу не прокатит. Ее и трогать нет смысла… А вот те, которые на подтанцовке, полный отпад…
— Ну так в чем же проблема, займись… Девка снова подала голос:
— Я не понимаю, о чем у вас разговор. Какие куклы, какие бордели?..
Понты колотит. Будут ей сейчас понты.
— Знаешь, что такое садомазохистские салоны? — спросил ее Клим.
— Нет…
— Значит, узнаешь…
Он без замаха, внешней стороной ладони врезал ей по щеке. Так, чтобы искры из глаз и звон в ушах были… Девчонка слетела с копыт, грохнулась на задницу. Клим нагнулся к ней, намотал ее роскошные волосы на руку, поставил на ноги. И снова ударил. Второй раз, третий… Он держал ее за волосы. И не давал упасть.
Мучения жертвы доставляли ему дикое удовольствие. Он чуть не разрядился в штаны, когда затащил ее в специальную комнату и схватился за кнут…
После концерта, усталая и разбитая, Леля заглянула в гримерку к Владе и Раде. Хотела похвалить девчонок — отлично выступили. И повздыхать с ними за компанию — так никто и не подошел к ним с серьезным предложением.
Но все благие намерения выветрились из головы, когда она увидела рядом с девчонками солидного господина в строгом костюме и галстуке из дорогого магазина. Лощеный, холеный и говорит на чистом английском.
Влада и Рада только с виду глуповатые. А так у них с мозгами полный порядок. Знают, чего хотят. Эрудированные. А еще английский на четверку с минусом знают. Понимают, о чем с ними этот мужчина говорит.
Жаль, сама Леля в этом деле ни в зуб ногой. Был бы с ней Никита, он бы все понял — у него с английским ноу проблем. Но нет Никиты, где-то в дебрях бескрайней России затерялся. Ни слуху о нем, ни духу.
— Гмм, — дала знать о себе Леля.
Разговор сразу оборвался. Влада и Рада посмотрели на нее с явной досадой. Интересному разговору помешала. Мужчина глянул на нее с явной неприязнью. Или даже с презрением. Он что-то сказал девчонкам, те кивнули. Он прошел мимо Лели и вышел из гримерки.
— Кто это? — спросила она.
— Элтон Пикеринг, — ответила Влада.
— Известный продюсер, — добавила Рада.
Как будто что-то оборвалось внутри у Лели.
Вот так, на их группу обратили внимание. Только заинтересовались не ею, а танцовщицами. Фурор и конфуз одновременно. Для Влады и Рады фурор, а все остальное Леле и Леонтию. Их оставляют не у дел.
— И о чем вы говорили? — Внутри Лели клокотала ревность.
— О совместном проекте… Мистер Пикеринг предлагает нам выступать на подтанцовках у одной суперзвезды…
— Не у Мадонны ли?..
— Все может быть, — не стала отрицать Влада.
— Мы сейчас едем с мистером Пикерингом…
— А кто вас отпустит? — взвилась Леля.
— А кто нам запретит? — холодно посмотрела на нее Влада.
— Да ладно тебе, — улыбнулась Рада. — Мы же ненадолго. На пару часиков. И обратно… Хочешь, с нами поехали?
Леля хотела. Хоть и завидует она девчонкам, но так хочется посмотреть на настоящую американскую звезду. А вдруг и в самом деле этот мистер Пикеринг отвезет их к Мадонне. Как это ни грустно было осознавать, но Влада и Рада стоили того, чтобы выступать в ее шоу…
На улице их ждал шикарный лимузин. «Линкольн» — один из символов американской мечты. Только Лелю в машину не пустили. Мистер Пикеринг глянул на нее так, что у нее отпала всякая охота ехать куда-то.
