— Сегодня мне и в самом деле не нужна бы публика.
— Дамиан теперь даже спит у своей последней любовницы-вампирши, — напомнил Натэниел. — Так что весь дом наш.
Джейсона покинуло напряжение, которого я даже не замечала до этой минуты.
— Я всех люблю, но иногда эти большие группы несколько надоедают. Вот что мне с Перли поначалу нравилось, это что их не было.
— Тебе не хочется каждую ночь массовую оргию, но и моногамным ты тоже быть не хочешь, — сказал Натэниел.
— Вот такой я затраханный, — кивнул Джейсон.
— Еще нет, — уточнила я, продолжая его обнимать, — но это можно исправить.
Он улыбнулся мне — улыбка дошла до глаз.
— Спальня, ванная, гостиная или кухня?
— На кухне пол твердый и кафель холодный. Чем тебе не нравится хорошая мягкая кровать?
Джейсон глянул на Натэниела. Натэниел ответил на мой вопрос:
— Джейсон занимался любовью в кровати и только в кровати с самого начала романа с Перли.
Я нахмурилась, потом посмотрела на Джейсона — мы с ним еще обнимались, расслабив руки.
— Я понимаю отказ от секса под душем или в ванной. Морской народ с трудом сохраняет в воде человеческий образ, но вот так, чтобы только в кровати?
Он пожал плечами.
— И в стандартных позах?
Он кивнул.
У меня глаза полезли на лоб.
— Ох, Джейсон, прости, пожалуйста. И подумать не могла.
И я обняла его крепче.
Он отодвинулся — заглянуть мне в лицо:
— При всех моих тяжелых сегодняшних новостях тебя так поразило, что моя подруга занималась лишь стандартным сексом и только в кровати?
Я попыталась вложить свои мысли в слова — что не всегда у меня получается наилучшим образом.
— Ты любишь секс, и очень здорово умеешь.
— Ну, спасибо, — усмехнулся он.
Я посмотрела на него неодобрительно, но продолжала говорить, потому что, черт побери, собиралась свою мысль высказать до конца.
— Секс — это из самых интимных вещей, которые делаешь с другими. И когда тебе говорят, что ты должен себя ограничить в этом самовыражении, это сродни смерти. Душу убивает.
Он перестал скалиться, потом глаза его тоже стали серьезны. Он смотрел на меня, и я видела того Джейсона, которого мало кто видел. Да и редко когда. Он дал мне увидеть, что за этими улыбчивыми голубыми глазами есть острый ум и глубокая мысль. От этого вид у него стал печальнее и старше, но мне это понравилось. И я оценила, что он раскрылся передо мной полностью.
— И откуда ты такая умная? — спросил он тихо.
— У меня есть умные друзья, дающие мне иногда хорошие советы, — улыбнулась я. — Я даже иногда им следую.
Он улыбнулся мне в ответ и погладил мне спину.
— А ты и правда дашь мне выбрать, где будем любить друг друга?
Я кивнула.
— Просто потому, что у меня какое-то время такого выбора не было?
— Да.
— А если я придумаю что-нибудь слишком чудаческое?
— Тогда я скажу «нет», и ты чуть сбавишь.
Снова у него глаза стали похоронными. Он всмотрелся мне в лицо:
— Ты говоришь серьезно.
Я взяла его лицо в ладони и кивнула:
— Я стараюсь не говорить того, чего не собираюсь делать, Джейсон.
И закончила предложение легким поцелуем.
Он опустил руки мне на поясницу, притянул к себе так близко, что я почувствовала: его тело стало веселее, чем было при последнем нашем объятии.
Закрыв глаза, он вздохнул, посмотрел на Натэниела:
— У тебя есть пожелания?
— Гость сегодня — ты.
Джейсон обнял меня и поднял с пола. Мы оба достаточно низкорослы, чтобы для меня не было опасности стукнуться головой о дверной косяк.
— Люблю я вас, ребята. Я при вас чувствую себя не таким уж чудаком.
— Потому что мы еще большие чудаки? — спросила я.
— Да нет, — рассмеялся он. — Потому что вам удалось построить отношения. Вот у вас получилось. И возникает у меня чувство, будто найдется такая чудачка, с которой получится у меня.
— Я, пожалуй, в ванную не пойду, — сказал Натэниел. — Волосы потом сушить целую вечность.
Джейсон опустил меня на пол, и я снова встала на ноги.
— Я склоняюсь к гостиной.
— Там стулья, а у дивана есть спинка и подлокотники, — напомнил Натэниел.
— А кофейный столик прочен?
— Не настолько, — ответил Натэниел.
Я подтвердила:
— Не настолько, чтобы устраивать на нем секс.
— Начнем в гостиной, передвинемся в спальню? — спросил Джейсон.
Я посмотрела на Натэниела, он кивнул, потом слегка пожал плечами.
— Договорились, — решила я.
Глава вторая
Они еще поспорили, оставить мне на себе туфли или снять. Натэниел предлагал оставить, Джейсон — снять. Аргументировал он так:
— Я хочу припасть к ней лицом, а каблуки врезаются, и это больно.
— Каблуки врезаются, и это больно, — согласился Натэниел. — Так почему же ты против?
Я разрешила спор следующим образом:
— Тот, кто будет исполнять оральный секс, тот и решит, буду я в туфлях или без.
— Снимай туфли, — скомандовал Джейсон, и у него на лице было выражение, от которого у меня стянуло мышцы внизу живота. А ведь он даже еще меня не коснулся.
Я сбросила туфли — они легли боком в полумраке гостиной. Свет пробивался только из кухонной двери. Я встала перед диваном, а ребята передвинули кофейный столик к стене.
Джейсон вернулся и опустился передо мной на колени. Посмотрел снизу вверх — половина его лица была освещена, половина в тени. От взгляда того глаза, что был мне виден, у меня мурашки пошли по коже.
Натэниел подошел к торцу дивана и одним плавным движением снял шорты. У меня пульс забился в горле, когда я увидела в полумраке гостиной его наготу. Шорты соскользнули на пол.
Рука Джейсона пошла вверх у меня по ногам, под юбкой, и мой взгляд вернулся к нему. Руки гладили чулки, выше, выше, нежно-нежно, пока не нашли кружевные края. Кончиками пальцев по самому-самому краю, по изгибам ткани. Чуть-чуть играя пальцами, там, где чулки чуть завернулись вниз. Как тщательно ни
