Мейсон с минуту задумчиво изучал письмо, а потом обратился к Дайан:
– Дайте мне конверт, пожалуйста.
Она выполнила его просьбу, а Мейсон принялся рассматривать почтовый штемпель.
– Вы получили причитающиеся вам деньги в прошлую субботу? – поинтересовался он.
Девушка кивнула.
– Это письмо отправили в субботу утром. А теперь объясните мне, Дайан, почему вы горели таким желанием получить ваш контракт назад?
– Потому что я внезапно поняла, что не должна никому предоставлять информацию о том, чем занимаюсь и…
– И кто-то позвонил вам и напомнил об этом положении контракта?
– Нет. Я сама вспомнила, что говорил по этому поводу мистер Боринг.
– И что?
– Вы знаете, что я работала секретаршей в адвокатской конторе. Мистер Боринг объяснил, что не хочет, чтобы идеи, касающиеся новой тенденции в моде и отраженные в контракте, предавались огласке. Я не имею права ни с кем обсуждать кампанию, в которой принимаю участие, он особо подчеркнул, что я не должна показывать контракт адвокатам. Если же я отнесу документ юристу, то это будет рассматриваться как серьезное нарушение условий контракта.
– Понятно, – медленно произнес Мейсон.
– Так что после того, как я отдала контракт Делле, я внезапно поняла, что если она вдруг покажет его вам, то это будет невыполнением инструкций с моей стороны и нарушением положений подписанного мной документа. Как вы считаете, мистер Мейсон, мистер Боринг мог откуда-то узнать, что произошло? Я имею в виду, что я встречалась с вами в субботу, дала Делле Стрит контракт и…
Мейсон покачал головой.
– Письмо отправлено в одиннадцать тридцать утром в субботу, – заметил он.
– О да, все правильно. Я… я просто чувствую себя виноватой, потому что кому-то показала документ.
– Какое-нибудь письмо было вложено в конверт вместе с чеком, который вы получили в субботу утром?
– Нет. Только чек. Они никогда не посылали мне писем – кроме чека, там ничего не было.
– Вы обратили внимание на почтовый штемпель?
– Нет.
– Конверт у вас сохранился?
– Нет.
– Скорее всего, его отправили в пятницу вечером, если вы получили его в субботу утром. Это означает, что между вечером пятницы и субботним утром произошло что-то, заставившее мистера Боринга изменить свои планы.
– Наверное, он узнал о какой-то новой тенденции в стилях и…
– Чушь! – перебил Мейсон. – Он и не думал ни о каких стилях. Этот контракт – ловушка, Дайан.
– Какая ловушка? – не поняла девушка.
– Пока не знаю. Обратите внимание на то, как он составлен. Боринг платит вам по сто долларов в неделю и получает половину вашего суммарного дохода из всех источников за период, не превышающий шесть лет, если он захочет, чтобы срок действия контракта растянулся на эти шесть лет.
В голосе Дайан послышались слезы.
– Я даже не предполагала, что все так получится, – призналась она. – Я думала, что в этом контракте все оговорено и у меня будет по сто долларов в неделю по крайней мере следующие два года.
– Именно так определяется контрактом.
– Тогда по какому праву он его расторгнул?
– Боринг не имел на это права, – заявил Мейсон.
– Я очень рада, что вы так считаете! – воскликнула девушка. – Я именно так и понимаю содержание положений, но письмо… письмо кажется окончательным.
– Кажется, – кивнул Мейсон. – Окончательным, деловым и бесповоротным и предназначено, чтобы вы запаниковали.
– А что мне делать, мистер Мейсон?
– Дайте мне один доллар, – велел адвокат.
– Доллар? – переспросила Дайан.
– Да. В качестве аванса. А также оставьте свой экземпляр контракта, если он у вас с собой.
Дайан с минуту колебалась, потом рассмеялась, открыла сумочку, вручила адвокату доллар и сложенный документ.
– Мистер Мейсон, я могу… я могу заплатить вам за консультацию.
Он покачал головой.
– Я возьму с вас только доллар. Таким образом, вы становитесь моей клиенткой. Остальное получу с Боринга и, даже если мне это не удастся, с вас я ничего не буду требовать. – Мейсон повернулся к Делле Стрит: – Открой, пожалуйста, телефонный справочник. Посмотри, что там значится под «Голливудским агентством по поиску талантливых манекенщиц».
Делла Стрит пролистала несколько страниц и сообщила:
– Их номер: Голливуд тридцать один пятьсот.
– Звони, – велел Мейсон.
Делла Стрит вышла на городскую линию, потом набрала нужный номер, а через несколько секунд кивнула Мейсону.
Адвокат поднял трубку у себя на столе и услышал, как женский голос на другом конце провода говорил:
– Голливуд тридцать один пятьсот.
– Будьте добры мистера Боринга, – попросил Мейсон.
– С кем вы хотите поговорить?
– С мистером Борингом.
– Борингом? Борингом?.. По какому номеру вы звоните?
– Голливуд тридцать один пятьсот.
– Что?.. О да, мистер Боринг, да-да. «Голливудское агентство по поиску талантливых манекенщиц». Минутку. Мне кажется, что мистера Боринга сейчас нет на месте. Вы хотите оставить сообщение?
– Передайте, что звонил адвокат Перри Мейсон. Я прошу его связаться со мной по чрезвычайно важному делу. Мне необходимо как можно скорее с ним поговорить.
– Я постараюсь, чтобы он в самое ближайшее время получил ваше послание, – пообещала женщина.
– Спасибо, – поблагодарил Мейсон и повесил трубку.
Несколько минут адвокат молча смотрел на Дайан.
– Как вы считаете, мистер Мейсон, есть шанс, что мне все-таки удастся что-нибудь с этого получить? – наконец спросила она.
– Пока не знаю. Многое зависит от того, что представляет собой это «Голливудское агентство по поиску талантливых манекенщиц». Мне также требуется найти что-то, на чем можно основывать иск в связи с обманом или получением денег мошенническим путем, созданием заведомо неправильного представления о фактах с намерением ввести вас в заблуждение.
– В связи с обманом? Мошенническим путем? Ввести в заблуждение?
