— М-да, — ответствовал Умберто, медленно поворачиваясь в мою сторону, но не в силах отвести глаз от запретного зрелища. — Я хотел спросить, не дадите ли вы мне немного выпить.
— Сейчас я вам налью.
— Куда? — спросил он, глядя в дальний угол комнаты, будто там стояла чистая красивая плевательница, в которой было припрятано охлажденное спиртное.
— Интересно, — продолжал он, — куда запропастилась моя жена. Надеюсь, она не забрала машину. — Он выжидательно протянул свободную руку, словно был уверен, что бутылка вернется в исходное положение сама собой. Это напоминало замедленную съемку фокусника в индийских клубах.
— Ваша жена давно уехала, — сказал я. — С авиатором.
— В Южную Америку? Да она рехнулась! — Он сделал несколько нетвердых шагов по направлению к бутылке.
— Вам не кажется, что надо было бы спросить миссис Рубиоль, не хочет ли она тоже выпить? — намекнул я. Он замер, как вкопанный.
— Выпить? Да она уже и так вылакала не меньше галлона. Или у меня глюки?
— Дорогой друг, да она еще и наперстка не выпила. Она лишь понюхала, вот и все. Дайте-ка мне ваш стакан. Пусть она хоть попробует.
Он машинально протянул бокал. Не успел я его схватить, как он выронил его из рук и, развернувшись на каблуках, шатаясь, побрел на кухню.
— В этом доме должны быть еще стаканы, — хрипло пробормотал он, рассекая столовую, словно она была окутана густым туманом.
— Это ужасно, ужасно, — раздался голос Джеральда. — Стрельцов постоянно мучает жажда. — Пауза. Потом, резко, словно выжившая из ума, раскудахтавшаяся наседка:
— Эй вы, только не переверните там все вверх дном, вы, мелкий пакостник! Стаканы на верхней полке, слева, у стенки. Бестолковый вы стрелок. От этих стрельцов одни неприятности… — Опять тишина. — Между прочим, сейчас полтретьего ночи. А вечер закончился в полночь. Золушка сегодня уже не появится.
— Что такое? — заволновался Умберто, выходя из кухни с полным подносом стаканов.
— Я сказал, что вечеринка давным-давно закончилась. Но вы такая эксклюзивная штучка, что мы сделали для вас исключение — и для ваших друзей, там, в другой комнате. Особенно этот грязный писателишка, ваш приятель. Это самый странный Козерог, какого я только встречал в жизни. Если бы он не был человеком, я бы решил, что он пиявка.
Миссис Рубиоль с немым ужасом посмотрела на меня.
— Как вы думаете, он собирается выставить нас? — вопрошали ее глаза.
— Моя дорогая миссис Рубиоль, — сказал я рассудительно, — он не осмелится выставить нас — это сильно подорвет репутацию этого дома.
— Не хотите ли вы сказать, что выпили эту вазу до дна?
Я буквально чувствовал, как ее бьет нервная дрожь, когда она шатаясь вставала на ноги.
— Сядьте, — невежливо остановил ее Умберто, толкая ее обратно. Он потянулся за бутылкой, вернее туда, где он думал, находится бутылка, и начал разливать так, словно у него на самом деле что-то было в руках. — Сначала надо выпить, — промурлыкал он.
На подносе стояло пять стаканов. Пустых.
— А где остальные? — спросил я.
— Вам мало? Разве этого не достаточно? — Он пошарил под кушеткой, ища бутылку.
— Мало чего? — спросил я. — Я спрашиваю про людей.
— А я пытаюсь найти бутылку. Остальные стаканы на полке, — упрямо ответил Умберто.
— Почему вы не идете домой? — закричал Джеральд.
— Кажется, что нам действительно следует уйти, — сказала миссис Рубиоль, не делая попытки подняться.
Умберто уже наполовину залез под кушетку. Бутылка стояла на полу рядом с миссис Рубиоль.
— Как вы думаете, что он ищет? — спросила она. С отсутствующим видом она потягивала из вазы вино маленькими глотками.
— Выключите свет, когда будете уходить, — крикнул Джеральд. — И непременно заберите с собой Стрельца. Я не собираюсь отвечать за него.
Умберто пытался встать на ноги — с кушеткой на спине и миссис Рубиоль на кушетке. В смятении миссис Рубиоль пролила немного виски Умберто на брюки.
— Кто это писает на меня? — завопил он, совершая какие-то невероятные ухищрения, пытаясь освободиться от кушетки.
— Если кто-то писает, — подал голос Джеральд, — то это наверняка этот козел Козерог.
Миссис Рубиоль вцепилась в спинку кушетки, словно моряк, чудом выбравшийся из кораблекрушения.
— Лежите спокойно, Умберто, — сказал я, — я вытащу вас.
— Что это на меня упало? — жалобно заныл Умберто. — Какой бардак! — Он ощупал свой зад, думая, уж не приснилось ли ему, что он промок. — Поскольку я не ходил по-большому … Ха-ха! Кака! Чудесно! —
