Привратник с добродушной насмешкой проговорил:
— Ты Сирила-то попроси прояснить взор.
Ах ты ворожья сила — ну как Альдир мог не догадаться об этой герцогской хитрости! А тут как раз луна выплыла из-за облаков, и на черном металле, покрытом густым узором из дубовых листьев и геральдических зверей, обозначились тонкие светящиеся линии, отмечавшие секретную дверцу.
— Поберегитесь-ка, почтенный…
— Миран, Страж Северных ворот, к Вашим услугам, — представился привратник.
— Поберегитесь-ка, почтенный Миран. — Альдир уперся в землю ногами и приналег плечом на дверцу. Та с отчаянным скрежетом продвинулась внутрь и отошла в сторону. В воздухе запахло ржавчиной. Да, судя по всему, за отпирающим механизмом давно уже никто не следит. Так вот и окажется однажды герцог Ролан запертым в собственном замке.
Тусклый фонарь слабо освещал каменные своды арки, ведущей во внутренний двор. Привратник Миран был тут же — пожилой человек с коротко остриженными по-городскому волосами и аккуратной седой бородкой. При ходьбе он опирался на палку. Каморка его располагалась справа, прямо в каменной стене. Через приоткрытую дверь было видно, как горит свеча в бронзовом подсвечнике над книгой в потрепанном переплете.
— Добро пожаловать, доблестный Альдир, — с легким поклоном проговорил Миран, не став добавлять торжественное 'Ин-Тегелдар'.
— Вечер добрый, — ответил рыцарь и шагнул внутрь, ведя за собой в поводу коня. Умница Гром пригнул шею — Альдирову коню не впервой было пробираться через тайные ходы и тесные коридоры. Увидев лошадиную морду, Миран запротестовал:
— Эй, эй, сингельди! У нас с лошадьми не положено! Гости лошадей снаружи оставляют.
— Неужто я своего Грома на съедение волкам или на потребу Черным брошу? — возмутился Альдир. — Тогда и сам останусь в лесу ночевать.
— Ладно, ладно, не шуми, доблестный Альдир, — примирительно сказал привратник. — Иди с конем. Я уж как-нибудь твоего дружка пристрою.
Коня привязали здесь же, под аркой. Верный Гром беспокойно переступал копытами, не желая оставлять хозяина. Видно, ему тоже было не по душе царившее вокруг запустение.
Света четырех фонарей едва хватало, чтобы осветить внутренний двор, больше похожий на колодец. Когда-то он был благоустроен. А теперь фонтан посереди двора молчал, и в круглой мраморной чаше собралась кучка высохших листьев. Фигура сидевшей на коленях девушки с наклоненным кувшином, из которого раньше бежала вода, зачем-то была покрашена в красный цвет. Розовые кусты, похоже, зачахли не один год назад, и лишь какое-то деревце в углу еще тянулось вверх, борясь за жизнь.
— Вон тут источник был целебный, — Миран махнул рукой в сторону девушки с кувшином. Альдир поинтересовался:
— А кто ж это догадался скульптуру в красный цвет покрасить?
— А это герцог Ролан, — с гордостью пояснил привратник. — Мрамор тирнский голубой разрушается быстро. Особенно при здешней сырости. Вот герцог наш и придумал способ его уберечь.
Альдир прошел мимо увядших розовых кустов к одинокому деревцу. 'Кто ж ты такая? — размышлял он, проведя рукой по тонкому стволу. — Вишня? Как же ты живешь здесь, без солнца?'. Подняв голову, рыцарь увидел среди юной листвы несколько белых цветков. Юность всюду цветет, даже там, где не хватает тепла и солнечного света.
— Это Ригела из вишневой косточки вырастила, — пояснил из-за спины голос привратника. — Ригела, это герцога Ролана дочь. Славная девушка, только болезненная очень. Ну да ничего, герцог ее выхаживает. Пойдем, доблестный Альдир, герцогу представимся.
Опираясь на палку, Миран заковылял через двор. Альдир опередил его и сам толкнул массивную дверь с бронзовыми жиковинами. Заскрипели давно не смазываемые петли. В лицо дохнуло затхлостью и плесенью, и рыцарь шагнул в прихожий зал, весь отсыревший, с голыми каменными стенами, по которым сочилась вода.
Здесь их встретила пожилая женщина в строгом темно-коричневом платье с белым воротником и в идеально отглаженном переднике. 'Дара Эльга, моя супруга' — представил ее Миран. Дара Эльга, более всего похожая на пожилую гувернантку, кивнула Альдиру — мол, иди за мной, — и со спиной прямой как сингильдийский меч начала подниматься по лестнице.
Альдир ступил на ковер, стершийся до такой степени, что невозможно было угадать его прежний цвет. Вдоль лестницы тянулся ряд фонарей с закопченными стеклами. Окна были застеклены, но, похоже, давно не открывались, а не мылись, судя по всему, со дня постройки замка. Альдиру вспомнились залы и коридоры Лангаэллор, всегда сухие, светлые, пахнущие свежим сеном и яблоками. Здесь же воздух был тяжелым и застоялым.
Дара Эльга повела Альдира через картинную галерею, и рыцарь обратил внимание, насколько потемнели краски. Уже не различить было ни цвета, ни фактуры одежды, и только лица предков Гельды Иларской светлыми пятнами смотрели из темноты. Впрочем, пара картин была в довольно приличном состоянии — 'герцог Ролан недавно реставрировал их', как любезно пояснила дара Эльга.
Из-под высоких дверей в конце коридора сочился слабый свет. Опередив дару Эльгу, Альдир потянул бронзовое кольцо, и они вступили в просторный зал, служивший столовой.
Свечи в позолоченных канделябрах на стенах освещали лишь ту часть зала, где стоял сервированный для хозяев стол; дальше помещение уходило в темноту. Хозяева были здесь же — сам герцог и две женщины, чинно сидевшие на ореховых стульях с высокими спинками.
Когда Альдир вошел, герцог поднялся навстречу.
— Добрый вечер, дар Ролан Илариан, — поклонился рыцарь.
— Добрый вечер, сингельди Альдир Непобедимый, — при слове 'Непобедимый' в голосе герцога проскользнула ироническая нотка. Стало быть, Миран уже его представил. Как они, интересно, сообщаются с привратником, подумал рыцарь. Вряд ли силою мысли. Значит, герцог что-то такое изобрел… А хозяин с
