— Все мы не слишком добры. Пусть Бог решает, кому из нас жить, а кому умереть. Ей самой причинили великое зло. Из-за этого она повредилась разумом, как когда-то и я.
В сумерках друиды вышли из леса над перевалом, где прятались, и занялись ранеными горцами. Маггриг, которому наложили десять швов на бедро и двенадцать на рану в боку, смотрел, как снижается над трупами воронье.
Убитых горцев несли на равнину — завтра там сложат могильный курган. Из восьмисот Паллидов уцелели едва ли двести, и почти все они были ранены. Больше тысячи Фарленов, четыреста Дунильдов и Григоров остались на поле брани. Но лордам обоих кланов, которые под конец бились спина к спине, капризная судьба сохранила жизнь.
Настоящая бойня, подумал со вздохом Маггриг.
Леофас, тоже зашитый и перевязанный, присел на валун рядом с ним.
— Вот мы и победили.
— Да. Столько молодых полегло, а мы, старики, по-прежнему дышим.
— Так ведь мы хитрые.
— Ты Касваллона не видел?
— Нет. Пойдем-ка повидаемся с королевой. Надо сказать ей спасибо, по меньшей мере.
Они побрели, поддерживая друг друга. Вороны, слишком отяжелевшие для полета, отпрыгивали с дороги.
За выходом из ущелья стояли спутанные кони и горели костры. Королева, сидевшая со своими капитанами в середине, встала при виде двух горцев.
— Налей им вина, Обрин.
— Благодарю тебя, госпожа, — сказал Маггриг. — Ты спасла мой народ.
— Я рада, что мы подоспели вовремя. Я многим обязана Красному Ястребу и счастлива хоть чем-то отплатить ему за верную службу.
— А где же он сам? — спросил Маггриг.
— Не знаю. Мы договорились встретиться с ним на Валлоне.
Двое кавалеристов принесли седла, и Сигурни пригласила вождей сесть.
— Я хотела бы поговорить с одним из ваших людей — сегодня он спас мне жизнь, — сказала она.
— Трудновато будет найти его среди прочих, — заметил Леофас.
— Только не этого. У него в волосах белая прядь и левый глаз налит кровью.
— Да, я его знаю. И пришлю к тебе, если он жив.
Обрин принес подогретого вина, и все в молчании выпили.
На следующее утро, когда стали строить курган, большинство кавалеристов вернулись домой через Врата, возникшие на равнине ночью. Но Сигурни с Обрином и еще двадцатью людьми осталась.
Леофас нашел Гаэлена в лесу, где тот сидел рука об руку с хестенской девушкой. Юноша встал и представил Лару пожилому воину.
— Я уже встречался с тобой, — поклонился Леофас, — но теперь ты еще больше похорошела.
— Спасибо. Рада видеть тебя живым.
— Мог бы и не выжить, кабы не ты со своими лучницами.
— Счастливый случай. Мы свернули к северу, чтобы не наткнуться на аэниров, и оказались возле самого Икерна. Но как королева узнала о месте сражения? Гаэлен говорил, что она должна прийти в Аксту, а от Аксты до Икерна день езды.
— Она сама толком не знает, — сказал Леофас. — Один Касваллон может на это ответить. Пойдем к королеве, парень, она хочет видеть тебя. Только скажи мне сперва, где Лейн.
Гаэлен смотрел ему в глаза, не находя слов. Улыбка пропала с лица Леофаса.
— Столько убитых, — прошептал он, постарев на глазах. — Расскажи, как это случилось.
Гаэлен рассказал, не сумев скрыть ужаса, в который привела его гибель Лейна. Леофас выслушал его молча и один ушел в лес.
— Идем. Тебя ждет королева, — сказала Лара, тронув юношу за плечо.
Вместе они направились в лагерь Сигурни. Королева вышла им навстречу, протянув руки.
— Как хорошо, что ты жив, мой мальчик! Мне нужно спросить тебя кое о чем.
Гаэлен и ей представил свою подругу. Королева ласково улыбнулась Ларе и тут же, повернувшись к Гаэлену, спросила:
— С чего тебе вздумалось рисковать собой ради меня? Другое дело, если бы так поступил мой солдат, но ведь ты видел меня впервые.
— Я обязан вам жизнью, — просто ответил Гаэлен.
— Оттого что я вчера пришла вам на помощь?
— Я не могу вам этого объяснить. Простите.
— Снова секреты? Ты такой же, как Красный Ястреб. Хорошо, Гаэлен, я не стану тебе докучать, но как мне вознаградить тебя за вчерашний подвиг?
Он смотрел на нее, вспоминая, как она спасала пятерых мальчишек от Зверя. В этот миг Гаэлену открылось, что предназначила для него судьба.
— Позволь мне служить тебе, моя госпожа, — сказал он, преклонив колено. — Отныне и навеки.
Сигурни, если и удивилась, не подала виду.
— Тебе придется покинуть свою страну и сражаться на войне, до которой тебе нет никакого дела. Этого ли ты хочешь?
— Да, моя королева. Я люблю эту землю, но здесь при мне истребляли моих друзей, убивали их детей, жгли их дома.
— Тогда встань, ибо близкие мне люди не стоят передо мной на коленях. Твоя подруга тоже пойдет с тобой?
— Ты согласна, Лара? — спросил Гаэлен, взяв ее за руку.
— Что ж мне еще остается? — улыбнулась она.
— Я люблю тебя. — Молодые обнялись, и Сигурни отошла к сидящему у костра Обрину.
Когда над павшими вырос высокий курган, Леофас повел живых назад, к Атафоссу. Несмотря на одержанную победу, воинам было грустно. Их близкие затерялись в прошлом, друзья пали в настоящем. Маггриг ехал рядом с Сигурни, а Гаэлен, Лара, Оник, Агвейн и Гвалчмай шли во главе колонны.
Из всех победителей Зверя невредим остался один Гаэлен. Леннокс был весь в рубцах, Гвалчмаю проткнули копьем плечо, Агвейн прихрамывал.
— Ты в самом деле надумал уйти с королевой? — спросил Агвейн. — Хочешь покинуть горы?
— Да. Я еще в тот раз обещал, что не оставлю ее.
— Меня она тоже возьмет, как по-твоему? — засуетился Гвалчмай.
— Думаю, да.
— Ну а я остаюсь, — заявил Агвейн. — Мне и тут хватит дел.
— Меня без Лейна здесь мало что держит, — печально промолвил Леннокс. — Я с тобой, Гаэлен.
Отряд пришел к невидимому мосту за час до заката.
На том берегу появился человек — высокий, с седеющими волосами, в мантии винного цвета. Он поднял руку. Над водой замерцали огни. Разгораясь все ярче, они слились и образовали горящий серебром мост. Человек ступил на него. Следом шли пропавшие за Вратами горцы, мужчины и женщины.
В сердцах воинов возродилась надежда.
Ветер развевал волосы и бороду идущего впереди человека. Глаза его были зелеными, как далекое море.
— Касваллон! — крикнул, бросаясь к нему, Гаэлен.
Тот со слезами на глазах распахнул руки. После долгих объятий Гаэлен отстранился, чтобы посмотреть на своего названого отца. Ему показалось, что Касваллон состарился лет на десять.
— Что с тобой?
— После поговорим. Сейчас надо радоваться.
Женщины и дети бежали к отцам, мужьям, сыновьям и братьям. Смех звенел под деревьями Атты.
