не так. Коррупция, увы, не разъедала, а, как ни парадоксально это звучит, укрепляла государство. И то, что его на самом деле разъедает, не есть коррупция.
Лидеры так называемых коррумпированных кланов, верховодившие в брежневскую эпоху, были в высшей степени заинтересованы в укреплении «Союза нерушимого», поскольку:
– во-первых, это позволяло «сжирать» централизованные госкапвложения (см. так называемое «хлопковое» дело);
– во-вторых, давало на откуп хозяйство в «вотчинах»;
– и, наконец, в-третьих, позволило выводить на рынок такой специфический «товар», как власть, обменивая его на жизненные блага по принципу, весьма близкому тому, который каждый из читающих эту статью более или менее прилежно зазубривал для того, чтобы «перескочить» экзамен по политэкономии. Помните:
ТОВАР – ДЕНЬГИ – ТОВАР-ШТРИХ
ДЕНЬГИ – ТОВАР – ДЕНЬГИ-ШТРИХ
То есть обмен товара на деньги с приобретением некоего большего товара (товар-штрих), покупка за деньги некоего товара с последующей продажей оного за большие деньги (деньги-штрих); подставьте в эти уравнения специфический товар-власть, и вы получите формулы коррупции:
ВЛАСТЬ – ДЕНЬГИ – ВЛАСТЬ-ШТРИХ
ДЕНЬГИ – ВЛАСТЬ – ДЕНЬГИ-ШТРИХ
То есть либо власть обменивается на деньги с тем, чтобы, используя эти деньги как инструмент, добиться некой большей власти (например, дав взятку, скопленную от продажи своих властных возможностей, связанных с пребыванием в некоем кресле, усесться в более высокое кресло и начать собирать большую мзду), либо на деньги покупается должность, дающая большие деньги.
В любом случае, чтобы торговать властью, надо ее иметь. Чтобы власть была в цене, она должна укрепляться. Она и укреплялась, и тот или иной брежневский «воевода» крепко держал бразды правления, ибо его «кормление» было тем более «сытным», чем крепче сжимала его рука указанные выше бразды.
Подрывать этот механизм? Рубить сук, на котором сидишь? Никогда коррупционер этого делать не будет. А попробует – так союз коррупционеров с ним живо расправится: «Не опрокидывай кормушку! Она – общая!»
«Так они и жили, жили не тужили… »
Приходил новый «воевода», естественно, «вырубал» клан своего предшественника. Ибо, как говорят в республиках, «клан кланом вышибают». И начинал и дальше крепить «пролетарский интернационализм» и «союз территорий».
Развал структуры коррупции – гибель! Тогда что же и кто же ее разваливает?
Пытаясь всерьез проанализировать структуру сил, заинтересованных в деструкции, разрушении государства, мы столкнемся неизбежно с еще одним нуждающимся в уточнении понятием, а именно: «административно-командная система» (АКС). АКС и коррупция, коррупция и АКС. Одно без другого не обходится. Коррупция есть, как мы уже видели, процесс, основанный на том, что власть способна на рынке (развитая коррупция есть неотъемлемое свойство именно высокоразвитых рыночных отношений, а не «родимое пятно социализма») выступать в виде товара. Товар же предполагает, в свою очередь, наличие продавца и покупателя. Продавец – это все тот же проклятый бюрократ, держатель властных отношений, а покупатель-то кто? Не может же процесс идти таким образом, чтобы один бюрократ покупал этот товар у другого? Если бы это было так, то пусть бы они там себе и коррумпировались. Нет, в обмене власти на деньги и денег на власть должны участвовать (и давно уже реально участвуют) две пирамиды: властная (бюрократия) и денежная (криминальная – иной у нас нет и быть не может) буржуазия.
Последняя ничуть не менее иерархиизирована, разветвлена, нежели первая.
И уж коль для бюрократического способа управления жизнью страны родилось название АКС (административно-командная система), то для вступающей в «диалог» с ней структуры придется употребить термин, адресующий к ее типологическому сходству с первой, ККС (криминально-командная система, попросту говоря – бандократия). Бюрократия продает, бандократия покупает… А мы? Предаем анафеме пресловутую АКС, даже не пытаясь определить, что же это такое.
Удалось ли кому-нибудь изобрести систему управления без подачи команд? До тех пор, пока существует самое гибкое, самое сложное исполнительное устройство и самое совершенное и суперсовременное управляющее этим устройством звено, блок или система (все зависит от сложности управленческих задач – и только!), связь между этими структурами будет осуществляться путем подачи команд. Все дело в том, как подается команда, как она формируется и как, наконец, принимается и воспринимается исполнителем.
Представьте себе, что с «горы власти» катится вниз команда – «лыжник». Очевидно, что он тем быстрее будет катиться, чем короче и круче будет путь. Это и есть абсолютная вертикальность, или командность. Случай же полной некомандности – это когда наш «лыжник» начнет кататься вокруг «горки власти», бесконечно согласовывая, уточняя, собирая визы, узнавая мнение вышестоящих лиц – и ничего не решая, не поднимая и не спуская вниз документ, от принятия которого зависит либо судьба страны, либо жизнь и здоровье отдельного человека.
Эту систему принятия решений или, точнее, их непринятия, отказа от подачи необходимых команд с одновременным выплевыванием бездны псевдокоманд каждый из нас неоднократно ощущал на своей шкуре. Бичевать командность в этом случае – значит валить с больной головы на здоровую. Сопрягать командность с тем или иным общественно-политическим строем, скажем так, некорректно. Действительно, командная система необходима (при любом общественном строе) в случае, когда потери от проволочек больше, чем возможные приобретения от полученного путем длительного обдумывания чрезвычайно точного, необыкновенно «правильного» решения. В боксе, если тебе наносят удар, время выбора и осуществления «ответа» должно быть меньше, чем время нанесения удара. Не успел – отправляйся в нокаут.
Бюрократический тромбофлебит, «чиновная демократия», оказавшая роковое воздействие на ход либеральных преобразований. Важные государственные бумаги безнаказанно теряются, резолюции высших руководителей страны годами вращаются в бюрократической центрифуге… Севший на своем самолетике на Красной площади мальчишка-немец – это что: следствие избытка командности, слишком высокой скорости принятия решений или дистрофия командного механизма? Думаю, что ответ абсолютно ясен. Белинский, помнится, писал о том, что России сегодня нужно строгое исполнение хотя бы тех законов, которые есть. Надеюсь, что этого человека трудно заподозрить в восторженном отношении к юридическим шедеврам царской бюрократической машины. Но еще страшнее – разрушение информационных тканей: последняя степень информосклеротических изменений, когда на крик ужаса: «Сделайте что-нибудь!» – вместо вразумительного ответа раздается безвольное урчание: «Бдраз-ту-ма-ва-те-бзатуу-у-у-у-… »
И все читают, судорожно пытаются распознать, разгадать, осмыслить бессмысленную абракадабру и боятся сами себе признаться, что это просто клинический маразм и что бормочущее существо пытается выговорить: «Да пойдите вы все на…»
Но и этого оно уже не в состоянии сделать. А значит… А значит, в стране установилось право сильного. Любой, самый маленький деспот, сумевший сколотить банду себе подобных, может безнаказанно воплощать самый бредовый из своих замыслов. Примеров этому – тьма.
Но сегодня – не времена Белинского, и даже среднего размера информационный «тромб» грозит общесоюзной катастрофой. А чем же тогда чреват информомаразм, бормотание паралитика в ответ на сигнал о том, что техносфера рушится?! Рушится!! Рушится!!! Разумно ли предавать анафеме командность и системность в условиях назревающего прогрессивного паралича? До игры ли в остроумные антиутопии, резонирующие со справедливым ощущением абсурдности
