городом.
— Это мое любимое место, — прошептала незнакомка. — Здесь самые яркие звезды.
Подняла голову, посмотрела на небо. Улыбнулась мечтательно и светло. Я невольно
повторил движение, засмотрелся на глубокую черноту, усеянную светлыми точками. В
душе родилось удивление, ощущение неправильности происходящего. Слишком красиво,
чересчур необычно. Сейчас я должен сказать что-нибудь насчет великолепия
природы, божественной любви и благодати. А потом ненавязчиво обнять и намекнуть,
что трава свежая, мягкая. Хотя и камешек неплохо, теплый. Правда, жестковат,
свезу колени…
— Вообще-то место я давно нашел, — фыркнул я нарочито громко. — Так что по праву
первооткрывателя…
— Девушкам нужно уступать, — промурлыкала незнакомка, не отрывая взгляда от
неба.
— Женщинам уступают в двух случаях, — ляпнул я. — Когда хотят затащить в
постель. И уже потом, когда легче согласится, но не отвечать на нежное
лопотание. Ах да… еще уступают дорогу, пропускают вперед. Правда в том случае,
если есть чем полюбоваться сзади…
Девушка расхохоталась, тряхнула гривой волос.
— Хорошо, — медленно кивнула она. — Пусть это место будет и твоим.
— Благодарю, моя королева! — с сарказмом проворчал я. — Так любезно с вашей
стороны разрешить мне, низменному… Но позвольте спросить — уж не вас ли я видел
в небе?
— Возможно, — хихикнула она. — Полет — вторая страсть…
Незнакомка вдруг оказалась в моих объятиях. Я моргнул огорошенный, издал
невнятное мычание. Только что была в двух шагах. Неуловимое движение — и гибкое
упругое тело прижалось к моему. Сквозь тонкую ткань рубашки и платья
почувствовал жар, в глазах померкло от прекрасного запаха.
— А ты — моя первая страсть, — произнесла незнакомка с нежностью и грустью.
Я вздрогнул, попытался сказать что-нибудь насмешливое, дабы сгладить несуразно
серьезный момент. Но не успел. Она встала на носочки и поцеловала. Я ощутил
прохладные влажные губы. Мир остановился, замер…
Девушка быстро отстранилась, опустила голову. Я покачнулся, неожиданно для себя
глупо и радостно улыбнулся.
— Мне пора, — шепнула она.
— Постой! — воскликнул я, испугавшись, что сейчас уйдет, и не успею узнать имя,
телефон.
Незнакомка резко вскинула голову. Пышные волосы взвихрились, на прекрасное лицо
упал звездный свет. Я вскрикнул и отшатнулся. Показалось, что ее глаза сверкнули
зеленым фосфоресцирующим светом. Да и зрачки вертикальные, кошачьи… Я потряс
головой, дабы отогнать наваждение. Посмотрел и вновь удивился. Девушка исчезла
— Ты где? — тупо спросил я в пустоту. Огляделся, и выругался от души: — Что за
чертовщина?
Спрыгнул с валуна и обошел полянку. Никаких следов. Вокруг пусто, над головой
звезды, а вдали город. Я разозлился, вспомнил, что путь один — тропка. Бросился
вдогонку, стал спускаться. На бегу хватался за стволы деревьев, пытался гасить
скорость. Но где-то на середине склона в лицо ударила колючая ветка. Я оступился
и покатился кубарем. В плечи и грудь впивались сучки и острые камни, пару раз
сильно ударился. У подножия остановился, врезавшись животом в большой камень. Из
глаз брызнули слезы, посыпались искры. Я застонал, кое-как поднялся на колени и
встал на ноги. По лицу стекало что-то горячее, рубашка порвалась. Я сделал
несколько решительных шагов, но сразу остановился, одернул себя: «Успокойся,
Сань! Убежала и фиг с нею. Сколько таких по улочкам бродят, а ты за этой
погнался…»
Побрел на свет городских фонарей. Голова кружилась, ребра болели. Ничего
смертельного, но неприятно. Морда расцарапанная, и измазался как поросенок.
Необычная все-таки девушка. Бродит по ночам в одиночестве. И остальное… Я не
успел увидеть, как исчезла. Только стояла рядом, а потом будто растворилась в
воздухе. А глаза? Но скорее удивительная игра света, оптический обман. Может у
меня правда галлюцинации? Я не из тех суеверных дурачков, что везде видят
проклятия, сглазы, порчу, ведьм, зеленых инопланетян…
Обратный путь занял гораздо меньше времени. Я перешел пустырь. Прекрасно
осознавая, что выгляжу паршиво, старался обходить фонари, пробирался темными
дворами. Хорошо освещенный проспект пришлось пересечь одним рывком. Я скользнул
в спасительную тень, оглянулся. Вроде бы никто не заметил. А если и видели, то
не придали значения. Сейчас полно припозднившихся гуляк, да и гопники выходят на
промысел.
Я перевел дыхание, еще раз обругал себя за глупость. Искать приключения на пятую
точку не в моем стиле. Давно прошел юношеский период, когда был готов на любые
дурости и сумасшедшие поступки.
К счастью лавочки у подъезда оказались пустыми. Бабушки — самые страшные враги.
Языки как помело. Когда идешь с работы, радостно приветствуют, улыбаются и
разноголосо кудахчут: «Здравствуй, Сашенька! Как жизнь? Здоровья и благ!» А
потом совершенно случайно узнаешь, что ты бандит и наркоман, бабник, алкоголик,
тюрьма по тебе плачет…
За дверью кромешная темнота. Подростки опять разбили лампочку. Лишь со второго
этажа падал рассеянный свет. Я споткнулся на ступеньках, едва не упал. Выругался
и осторожно ступая, пошел по лестнице.
На площадке третьего наткнулся на группу ребят. Сидели на корточках, чем-то
сосредоточенно занимались. Я окинул взглядом и невольно усмехнулся –
классические эмо-киды. Черные крашеные волосы, невообразимые прически, полосатые
гетры, цветастая одежда в темно-фиолетовых тонах и обилие всяческих
рюшечек-цепочек. Разобраться где девочка, а где парень почти невозможно.
Я подошел на цыпочках и заглянул через головы. Оказалось, старательно давят из
себя слезы. У некоторых получилось. Остальные посматривали с завистью, пытались
не отставать от товарищей. Кривились и морщились, часто моргали. Я не удержался
и громко фыркнул — поколение «пэпси» сходит с ума. Дети даже не пошевелились,
привыкли к реакции прохожих.
Один поднял голову, и я узнал Ваньку из соседней квартиры. У меня с ним
приятельские отношения. Он иногда помогал, бегал за сигаретами и хлебом. А я
частенько выгораживал его перед строгими родителями. Обычный паренек, каких
миллионы, худенький и нескладный.
Ванька широко ухмыльнулся. Но тут же спохватился, придал лицу скорбное выражение
— так надо. Опасливо оглянулся на друзей, поднялся и подошел ближе.
— Где вас так отделали, дядь Саш?
Вот так — дядя Саша и никак иначе. Родители паренька слишком зациклены на
воспитании, выдрессировали сына. Вот и выражает социальный протест, подался в
Эмо. А для меня такое обращение, по меньшей мере, дикость. Ведь не сорокалетний
мужик с пивным животом, разница в возрасте небольшая. Хотя с какой стороны
посмотреть… Помню себя в школе. Ребят всего на пару лет старше воспринимал
