Муромцем. Как и все большие люди, Вадик величественно медлительный, спокойный и
добрый. Учится в университете на историка, причем на отлично.
Парень с любопытством осмотрел меня и едва заметно улыбнулся. Лениво почесал
темную шевелюру, одернул старенькую майку и полез в холодильник. Долго шуршал и
звенел, перебирал какие-то склянки.
— Бандитская пуля? — хмыкнул он.
— Вроде того, — в тон ответил я. — Почему не спишь? Поздно же.
— Да не получается, — сказал Вадик. — Мысли одолевают. Сегодня с девушкой
расстался…
Студент извлек из холодильника бутылку до половины наполненную мутной
коричневатой жидкостью, бухнул на стол и жестом фокусника вытащил из серванта
две рюмки.
— Вадь! — запротестовал я.
— Надо полечиться, — безапелляционно заявил он. — Настойка хорошая, заживит раны
и душу развеселит.
Разлил по рюмкам, одну подвинул мне. Я осторожно понюхал. Пахло спиртом и
какими-то терпкими травками.
— Про душу ты верно подметил, — пробормотал я. — Так а почему расстался?
Вадим пожал плечами. Закрыл глаза и залпом осушил рюмку. Поморщился, крякнул и
занюхал кулаком.
— Блондинка! — фыркнул парень.
— Исчерпывающе, — признал я.
Запрокинул голову и влил в себя Вадькину настойку. Морозная струйка выстудила
пищевод, разорвалась в желудке пламенным клубком. Голова сразу же закружилась,
меня повело. Я закашлялся, постучал кулаком по груди.
— Хороша, — прогудел Вадим. — Девяносто градусов, почти чистый спирт. В
магазинах такой не найдешь. Дед делает по старому семейному рецепту.
— Да уж… — простонал я. Не найдя ничего подходящего, запил чаем. Терпкое варево
сразу перебило горечь, по телу разлилось приятное тепло. — Предупреждать надо.
— Будет тебе, — ухмыльнулся парень. Внезапно посерьезнев, добавил: — Сань, ты
какой-то не такой. Что случилось? Я имею ввиду не внешний вид.
— Не знаю, — проворчал я, решившись на откровенность. — Просто жизнь… Какая-то
пресная и серая. Хочется хотя бы неожиданностей.
— Девушку найти не пробовал? — хмыкнул студент. — Есть интернет. Зашел в чат или
на какой-нибудь форум и снимай любую. Не получится с одной, сразу подкатил к
другой.
— Надоело, — отмахнулся я. — Да и противно… Зайдешь на сайт, а там как каталог в
магазине. И везде груди, накачанные губки, томные взгляды и оттопыренные попки.
Те кто посмелее еще и домашнее порно выставляют: мол, вот какие мы страстные и
раскрепощенные. Я ничего против не имею, так даже легче. Но уже начинает
воротить.
Вадим внимательно посмотрел, нахмурил косматые брови. Встал с табурета и опять
полез в холодильник. Достал пакет с молоком, плеснул в маленькую мисочку и
поставил на сервант… Мы с Вовкой долго привыкали к чудачествам Вадика. Парень
вырос в глухой деревеньке, где обосновались староверы. Воспитал его дед, волхв
или шаман, не помню как правильно. Приехав учиться, Вадим быстро привык к
городу, принял технические новшества. Но и от древних обычаев не отказался.
Каждый вечер кормил домового. И если подхватывал простуду, то лечился не
таблетками, а дедовскими отварами и заговорами. На этом странности
заканчивались, а я и Вовка со Светкой быстро научились не обращать внимания.
Какая разница во что верит: в бога или в домовых? Главное, что человек хороший.
— Отдохнуть тебе надо, Саш, — произнес друг. — Отвлечься. Давай так… На выходных
друг на инсценировку Невской битвы приглашает. Я тебя с собой возьму.
— Мечи, кольчуги и бестолковая беготня по лесу? — догадался я.
— А что? — пожал плечами Вадик. — Побудешь на свежем воздухе. Девочки у нас
красивые… и самое главное — умные. Как раз по тебе.
— Договорились. Только под лед как германский пес-рыцарь проваливаться не
собираюсь, — легко согласился я, кивнул на мисочку с молоком. — Домового
подкармливаешь? Не надоело играть в сказку?
— Ага, — согласился Вадик. — Елистрата. Зря ты так, Саш. Чудесное рядом, главное
правильно смотреть. А домового надо кормить. Он у нас старый, матерый и
ворчливый. Если осерчает, то житья не будет. Тараканы заведутся, техника
сломается…
— Ну-ну, — пробормотал я. — Больше чем уверен, что молоко Багира вылакает. Но
блажен кто верует. Не буду теребить твою детскую душу своим недоверием.
Оглянулся на окно и поежился. Ветерок стал холоднее, выстудил кожу. За стеклом
метались тени в ветвях деревьев, покачивался фонарь на столбе. Тихо шуршала
листва, прогудела машина. Раньше любил сидеть ночью у окна кухни. Почему-то
казалось, что там причудливый мир, заселенный иными существами: эльфами,
гномами… Ощущение сказки грело и щекотало грудь, наполняло сладкой тревогой. А
теперь в душе вечная пустота и холод. Как вернуть? Как зажечь веру?
Вадим спрятал бутыль с настойкой, зевнул и потянулся.
— Дурак ты, Сашка, — добродушно проворчал студент. — Замкнулся в себе, горюешь
неизвестно над чем. Пытаешься жить по логике, веришь в идиотские законы
общества. Мир велик. И в нем есть место чуду. Главное не смотреть, а видеть… а
точнее зреть.
— И эльфы с гномами есть? — поддел я.
— Почти не осталось, — серьезно сказал Вадим. — Путь в Свартальфхейм и Альфхейм
закрыты. Как и в Асгард, впрочем. Но не советовал бы тебе сталкиваться с гномами
и эльфами. Современная фантастика исказила факты. Гномы — хитрые и жадные
подгорные духи. Эльфы — вовсе не ушастые красавцы, которым лишь бы на лютнях
тренькать и в стрельбе из луков состязаться. Лесные духи, обманщики и людоеды. И
те и другие ходили в наш мир. Первые за красивыми камушками и золотом, вторые
просто пожрать. Даже не знаю… наверное хорошо, что Врата закрыли.
— Вампиры? — заинтересовался я.
— Кровопийц нет, — хмыкнул парень. — Вытравили. Последние смешались с людьми,
растворились в генофонде. Правда у некоторых осталась тяга к пожиранию силы.
Может, замечал таких?
— Энергетические, — кивнул я, удивленно приподнял бровь. — Вадим, откуда все
знаешь? Ведь не псих, не толканутый…
— Мифы, предания, хроники… — ответил студент с улыбкой. — Во всем есть доля
истины. А когда видишь чуть больше, то поневоле веришь. К тому же дед многое
открыл и показал. Саш, ты представить себе не можешь сколько у нас в городе
нечисти: колдуны, ведьмы, домовые, кикиморы… В лесу лешие прячутся, русалки,
волколаки, яги.
— Вадька, сейчас скорую вызову, — ласково сказал я. — Поменьше дедовой настойки
пей. На мухоморах, небось.
— Зря, Сашка! — обиделся парень и сложил руки на груди. — Россия богата древней
нечистью. Из истории должен помнить, что в Европе лютовала инквизиция, была
