Рoковые девчонки из открытого космоса

– Похоже, это весело. – Она с любопытством поглаживала и потягивала кожу мошонки.

– Охххх, – застонал Джейк, полупридя в сознание.

Бэби собрала яйца в горсть. Покачала вверх-вниз. Потрясла вперед-назад и пощипала латексными пальцами. Потом стянула перчатки и попробовала снова.

– Вот интересно, – постулировала она с ноткой разочарования в голосе. – Сдается мне, все эти сексуальные эксперименты несколько переоценены. – Тут ей в голову пришла мысль. – А может, – и антенны Бэби от этой мысли затрепетали, – веселее будет, если он проснется?

Производить сексуальные эксперименты на землянах в полном сознании – это слишком трансгрессивно, чтобы выразить словами. Она склонилась ниже и – не слишком крепко, но и не очень нежно – укусила Джейка за яйца. Веки жертвы распахнулись.

– Оно проснулось, – сухо заметила Пупсик.

– Ой! – завопил Джейк, пытаясь поднять голову. Что за дьявольщина с ним творится теперь? Что, ебена мать, это за девки, что и они делают с его яйцами? – Ой! – повторил он. – Ой!

Ревор оторвался от носка и повел спермоналитыми глазами. Кто-то его позвал?

– Вы не скажете мне, что происходит? – осведомился Джейк как можно более нормальным в обстоятельствах тоном.

Бэби пожала плечами.

– Секс, – ответила она, крепче сжимая его яйца. А он очень симпатичный, подумала она.

– Секс, – тускло отозвался Джейк, стараясь выпутать лодыжку из «Обмотай-Сушки». Фиг там. Джейк, надо сказать, по узам рабства не тащился. То есть он, конечно связывал каких-то девчонок шарфиками, если они просили, а с одной извращенкой постарше применял наручники. Но никогда не разрешал никому связывать себя. Никогда. Ему не нравилось быть уязвимым и беспомощным. Ни единым своим кусочком. А обнаружить себя совершеннейшим голышом, привязанным за руки и за ноги к смотровому столу при таинственных обетах, на милости трех очень привлекательных, но сексуально-хищных инопланетянок – это прямо-таки внушает ощущение уязвимости и беспомощности. Не говоря об интеллектуальном смятении и духовном кризисе. Боже. Впутаться в отношения – ничем не лучше. Он попробовал дернуть рукой.

– Оу, – закручинился он.

– Что такое «отношения»? – полюбопытствовала Бэби, читая у него в уме. Она не издевалась. «Отношения» – в открытке совершенно чужая для чужих концепция, уж простите за каламбур. Чужие развитые цивилизации пошли намного дальше «отношений». Земное общество, которое в масштабах всюхи при ходьбе еще загребало землю костяшками, только начинало сбрасывать представление о том, что мгновенная ебабельность непременно ведет к пожизненной совместимости. Чужие давным-давно вычислили, что лучше всего угостить ночного партнера завтраком и поцелуем – и отправить восвояси.

У Джейка отпала челюсть. Он уставился на Бэби. Он перестал сопротивляться. Глаза его расширились, а тело заметно расслабилось. Зрение затопил яркий белый свет, и вокруг девчонской головы образовался сияющий нимб. Джейку неожиданно пришло в голову, что перед ним стоит – нависает, что угодно – прекрасная, умная, отпадная чувиха, которой неизвестно значение слова «отношения». Девушка его мечты. Правда, мечты его не предполагали антенн или зеленой кожи, и ему придется серьезно с ней перетереть насчет сценариев связывания и дрессуры, но… че- оотко.

– Ну, знаешь, – начал он, не сводя с нее глаз, смягчившихся от томленья, – отношения – это когда вы много тусуетесь вместе, понимаешь, гораздо больше, чем требуется, чтобы заманить друг друга в постель, и притворяетесь, будто вам нравятся одни и те же фильмы, музыка и люди, и тупо спорите про, ну знаешь… – Хватка ее руки на яйцах отвлекала его уже всерьез. – И вы таскаете друг у друга простыни по ночам и все такое, а это очень тупо, потому что ты больше, и тебе, естественно, нужно больше простыни, правильно? Или она ревнует, потому что ты однажды сказал, будто Кайли Киска – клевая.

Бэби кивала, но сама думала вот о чем: зачем таскать простыни по ночам? Разве простыни – это не нотные листы, по которым новые люди поют старые песни? Как можно вообще таскать ноты? И кто такая Кайли Киска? Та маленькая блондинка, которая пела «Локо-Моцию»?[39] Кроме того, Бэби разглядывала длинные ноги Джейка с их мягким ковровым покрытием, его тощий торс с плечами-вешалками, а также геометрический узор, которым у него на подбородке росла шерсть. Козлиные бороды еще не стали модой в открытке, главным образом потому, что, если чужие и отпускали на себе шерсть, росла она скорее где-нибудь под коленками, либо сразу под глазами, либо в других телесных секторах, где ее слишком трудно или болезненно брить.

– Худшее, что может быть в отношениях, – продолжал между тем Джейк голосом прерывистым от смятения и похоти, – то, что неизбежно они ведут к такой ситуации, когда один человек начинает говорить люблю, а другой по-прежнему думает нравится, и это превращает нравится в боюсь, и тут все ебется конем. – Джейк умолк. Господи. Он говорит как циничный ублюдок. Сказать по правде, сам он бывал в паре таких «отношений», когда первым заговаривал о любви. Не то чтобы он готов был это признать. Даже самому себе. – Н-да, – завершил он. – Отношения – это кранты.

Господи, какая славная у нее рука. Ему приходилось звать на помощь всю силу воли, чтобы противостоять соблазну двинуть тазом прямо в эти зеленые теплые руки.

– Видимо, отношения – это ужасно, – посочувствовала Бэби, рассеянно потягивая, щекоча и пожимая Джейков член. Интересно, подумала она, а каково это – влюбиться? Наверное, кайф. С другой стороны, у нее сложилось ощущение, что любовь – это… ой, не знаю, подозрительно попсово или типа того. Нет, Бэби не исключала любви совершенно, но сначала нужно побольше о ней узнать. Вот секс, напротив, – это определенно рок-н-ролл.

Святые Гиады! Что же это происходит? Землянин просто набит сюрпризами.

– Вы гляньте, – возбужденно окликнула Бэби остальных. Перед их взором и под ее пальцами пенис Джейка впечатляюще удлинялся, плоть отвердевала, кожа натягивалась и разглаживалась. Теперь Джейк дышал аще, голова моталась из стороны в сторону, руки и ноги рвались из своих уз.

– Вот эта часть… – Ляси схватила с полки каталог «Весь землянин» и принялась неистово его листать в поисках нужной ссылки. – Этот, э-э, оплодотворитель, – читала она, – «оплодотворитель не обладает статическими пропорциями». – Она дернула на себя ящик, помеченный этикеткой «Измерительные приспособления», и нетерпеливо зарылась в него. – Где же, ч-черт… – Кронциркули, линейки, весы, осциллоскопы, фотометры, термометры, гидрометры, гигрометры, спидометры, потенциометры, сфигмоманометры, одометры, росомеры, эвдиометры, аудиометры, сонометры, тахометры, нефелометры и – какой шутник сюда это засунул? – даже автостояночный счетчик полетели к ее ногам. – Вот это сгодится, – объявила она, держа то, в чем любой земной ученый сразу признал бы микрометр, но Джейка он перепугал, показавшись миниатюрными тисками. Свежий страх взбаламутил в нем стремнину жутких эмоций, но не противодействовал желанью, а лишь укрепил его.

Бэби неохотно разжала хватку, чтобы Ляси удалось ввести Джейков пенис между наковаленкой и шпинделем микрометра. Ляси сняла показатели.

– Уже тринадцать иллионов нефокипов. И продолжает расти, – поразилась она.

Пупсик отвернулась и продолжала рыться в каталоге, пока не нашла женский раздел.

– Двадцать четыре иллиона, – объявила Ляси.

– Клитор тоже можно заставить расти, знаете, – сказала Пупсик. – Если кому интересно.

Бэби смутно кивнула. Конечно, интересно, но позже. Она не знала отчего – то ли от непривычного зрелища растущего землянского оплодотворителя, то ли от притягательно сумасшедшей похоти в глазах Джейка, то ли от ее собственного общего возбуждения после того, как ей наконец удалось похитить землянина, промечтав об этом абсо-ебицки-лютно столько времени, – но она весьма распалилась.

– Тридцать пять иллионов.

А может, все дело к тому же в пилюльке, которую Бэби обнаружила у Джейка в кармане. Чем бы ни