постель, в лазарет. Мартин не успел еще дойти до дверей, как оба зверька уже крепко уснули, намаявшись и напереживавшись за этот день. Повесив плащ сушиться, Мартин прошел вслед за Цецилией вниз по лестнице, объясняя ей на ходу:
— Их что-то очень сильно напугало в лесу. Расскажу, когда соберемся вместе с остальными старшими.
Никто из обитателей Рэдволла не смог бы сказать наверняка, почему первый Весенний Пир этого сезона так удался. То ли повара постарались на славу, то ли просто все беззаботно веселились — неизвестно. Мартин и Цецилия сидели за столом рядом с аббатом, Кротоначальником, ежом Хиггли, барсучихой Аумой и другими старшими. Они с удовольствием наблюдали за молодежью. Даже самые младшие жители аббатства были допущены к общему столу и радовались вместе со всеми.
— Эй, Гаффи, пер-редай мне это, значит, того пир-рога. А теперрь дерржи, значит, сливовый пудинг. Объедение, хур-хур.
— Спасибо, кротище. Я тебя и не узнал: думаю, кто бы это мог быть за грудой крема на усах? Господин аббат, а не желаете ли попробовать этого пудинга, клубничного?
Аббат, улыбаясь, покачал головой:
— Нет-нет, спасибо, Дюргель. Я его сам испек, специально для тебя и для Гаффи. Для меня же нет ничего лучше весеннего салата. Весенний салат после долгой зимы — это самое милое дело. Что скажешь, Аума? Барсучиха отвечала, держа в лапе большой ломоть сыра:
— Согласна, Дьюррал, но если добавить к салату мягкого сырку, да с горячим хлебцем, — будет еще лучше.
Мартин подмигнул ей из-за горки грибного пюре с луком-пореем:
— Никогда не видел матушку-барсучиху в печали, когда дело доходит до еды.
Переждав взрыв хохота, Аума с улыбкой напомнила храброму воину:
— Это я только делаю вид, по привычке. А привычка эта у меня с тех пор, как ты все тащил и тащил к себе поближе еду, а потом жевал и жевал, еще младенцем, когда у меня на коленях сидел.
Фарло Стамп, хранитель винного погреба, плеснул себе октябрьского эля.
— Смотри в оба, старуха, — хихикнул он, — а не то Мартин вспомнит детство и опять усядется к тебе на колени и мигом смолотит весь твой любимый сыр с хлебом.
Ролло отставил блюдо с орехово-черничным фланом и постучал по столу половником.
— Эй, молодежь! — сказал он, когда в зале воцарилось некоторое подобие тишины. — Как насчет спеть-станцевать для бедных старичков, пока они не заснули тут со скуки?
На просьбу летописца мгновенно откликнулись мышка Пинким и белочка Краклин: встав и поклонившись друг другу, они затянули старинную балладу.
— Вот-вот, послушай. Кошмарнейший дуэт, — шепнула Цецилия на ухо Мартину.
— Ну и парочка! — негромко сказала барсучиха, а вслух объявила: — Эй, крот Котелок, а как насчет хоровода?
Кротишка немедленно притащил откуда-то барабан и сразу же отбил на нем замысловатую дробь своими большими копательными когтями. Этим он хотел сказать брату Хиггли:
— Эй, не зевайте, бррат Хиггли! Хур-хур! Доставайте этот, как его, ваш… ежестр-рун.
Вообще на ежеструнах умеют играть только сами ежи, но следует признать, что брат Хиггли был большим специалистом по этой части.
Узнав веселую, заводную мелодию, малыши и подростки наперебой закричали:
— Лягушки в канаве! Лягушки в канаве! При этом все пустились в пляс.
Аума некоторое время еще сидела за столом, отбивая такт лапой, но затем вдруг, не в силах больше утерпеть, выскочила в центр зала и стала танцевать со всеми вместе, размахивая огромными лапами и басом подвывая:
— Лягушки в канаве!
Кое-кто из малышей сообразил, что, уцепившись за могучие лапы Аумы, а то и встав на ее широченные ступни, можно неплохо отдохнуть, не выходя из круга танцующих. А через некоторое время барсучиха залихватски взвизгнула и встала на все четыре лапы, подставив мелюзге свою широкую спину. Впрочем, не настолько уж и забылась опытная воспитательница: когда большая часть танцоров взгромоздилась ей на спину, а оставшиеся вцепились в ее мохнатые бока, она, все так же пританцовывая, направилась к коридору спальных комнат в сопровождении веселого крота-барабанщика и не менее радостного ежа с ежеструном над головой.
Когда Аума, уложив малышей спать, наконец вернулась за общий стол, дышалось ей тяжело и было видно, что она изрядно устала.
— Фу-ух! — вздохнула барсучиха. — Старею, старею. Нелегко мне стали даваться такие игрушки.
Мартин ободряюще потрепал ее за усы и сказал:
— Брось, притворщица! Аума, признайся, что ты веселилась не меньше самих малышей.
Налив кружку холодного мятного чая, он протянул его матушке Ауме и продолжил говорить уже серьезным тоном:
— Я нашел в лесу Пижму и маленького Арвина, но в каком они были виде! Грязные, мокрые, измученные, но главное — очень напуганные.
— Точно, — подхватила сестра Цецилия. — Они так испугались, что и говорить толком не могли. Как рухнули на кроватки в лазарете, так и спят до сих пор. Но, честно говоря, странно это все. Ведь Пижма — это просто воплощение здравого смысла. Просто так, из-за какой-то ерунды, она не пришла бы в такой ужас и не измучила бы себя беготней по лесу под дождем. Мартин, она не рассказывала, что же их так напугало?
Мартин обвел взглядом присутствующих и сказал:
— Они нашли в лесу какого-то мертвеца. Вопросы посыпались со всех концов стола:
— Что это был за зверь?
— Где они на него наткнулись?
— И как он там оказался, хотелось бы знать? Мышь-воин жестом призвал всех к молчанию.
— Думаю, это животное умерло давно. Пижма говорит, что от несчастного остался один скелет да немного гнилых лоскутьев одежды. Они наткнулись на него в какой-то трещине в груде песчаника, в скалах нашего леса. Я эти места знаю неплохо, и, когда мне удалось найти Арвина и Пижму, они уже были измучены не только страхом, но и долгой беготней.
Кротоначальник кивнул и отхлебнул эля из кружки.
— А нам завтрра, стало быть, надо сходить туда, посмотреть, что там за покойник. Что скажешь, Мар- ртин?
Мартин отодвинул стул и решительно встал из-за стола.
— А зачем до завтра ждать? — неожиданно для всех заявил он. — Ночь — вполне подходящее время. Места знакомые, и к рассвету я уже вернусь, выяснив все, что нужно. А кроме того, мне и самому интересно, так что я теперь и не усну, пока не разберусь, что здесь к чему. Начнем действовать, не откладывая поход до утра.
— Отличная мысль, Мартин. Только возьми и меня с собой, вот только найду свой ясеневый посох, — сказал Вальджер.
Вслед за ним и остальные стали проситься пойти с Мартином:
— Хур-хур, возьмите и меня. Вам может понадобиться, это самое, хорроший р-раскопщик.
— Пойду-ка я, принесу из винного погреба прочную веревку, авось пригодится.
— Отлично, а я приготовлю лампы. Свет может потребоваться в любой момент.
Мартин на миг задумался, а затем согласно сказал:
— Так тому и быть. Пойдем все вместе. Я возьму меч. Собираемся здесь же как можно быстрее. Аума, не желаешь ли остаться тут, запереть ворота да приглядеть за порядком?
— С удовольствием, дружок. Если честно, никакого желания шататься по окрестным лесам после такого ужина и веселья у меня нет.
ГЛАВА 5
Обитатели Рэдволла направились по лесной тропе на север от аббатства. Возглавлял экспедицию Мартин-воин, вооруженный древним мечом, принадлежавшим некогда самому Мартину Воителю Первому,
