Новое время — новые дети

«… ты должен осмотрительно относиться к помощи родителей, если решил попробовать себя в каком–нибудь деле. Предположим, ты решил стричь газоны… Твои родители могут предложить тебе попользоваться их собственной косилкой. Это очень мило с их стороны (а могли бы, как в анекдоте, и бритвочкой …, да? — Прим. авт.), но тебе лучше взять ее напрокат на деловой основе. Это будет гораздо полезней для твоей последующей предпринимательской деятельности, чем если бы ты получил косилку бесплатно.»

Родителям в специальной главе, разумеется, дан совет платить детям деньги за выполнение работы по дому.

Вообще, неоценимое достоинство этой книги в том, что в ней емко и лаконично дан идеальный образ члена рыночного общества:

«Ты должен быть честным, упорным, заботиться о своем здоровье, развивать свои умственные способности, обдумывать каждый свой поступок, отвечать за свои слова и дела, не ныть и не плакаться, если дела идут плохо, и не хвастаться, если они в полном порядке, стараться любую работу выполнять хорошо, не бояться задавать вопросы, если ты чегото не понимаешь.»

Казалось бы, что плохого? Разве тут есть что–нибудь неправильное или, тем более, возмутительное? Нет, но весь вопрос в том, ради чего все это. И ответ дан тут же, в следующем абзаце:

«Вырабатывай в себе эти качества, и они помогут тебе быть бережливым».

А если вернуться немного назад, то мы прочитаем:

«Раз ты — владелец своего собственного хозяйства и экономно ведешь его, твой главный интерес — это ты сам.»

А еще чуть раньше:

«Словарь толкует, что бережливость — душа экономики. Эта идея родственна другой идее — процветанию. Процветание означает экономический успех и счастье.»

Между прочим, брежневский лозунг «Экономика должна быть экономной» не вызвал бы у автора книги и тени улыбки. К.Хессе пишет почти то же самое, только менее афористично:

«Твоя собственная экономика основывается на одной важной идее — бережливости.»

И действительно, события последнего десятилетия показали, что «экономия» и «экономика» это не тавтология, как думали советские люди, смеясь над лозунгом. Она бывает очень даже расточительной. И мы полагаем, что на самом деле смех, сопряженный с презрением, подсознательно вызывало другое — попытка поставить в виде высокой цели такое невысокое и даже в чем–то мизерабельное для нашей культуры свойство как экономность, бережливость. У нас простительно экономить от бедности, но никак не из принципа. В лучшем случае это извинительная слабость юмористического персонажа. (Помните кота Матроскина: «А я экономить буду…»?)

Когда политики говорят о замене культурных кодов и культурного ядра — а именно с этих позиций стоит рассматривать распространение подобной литературы, ее ведь, между прочим, рекомендуют школам — то для многих людей это остается пустым звуком. Именно пустым, потому что он не наполнен образным содержанием. Что такое «культурный код», «культурное ядро»? Абстракция — да и только! Слова, слова, слова. И слова нобелевского лауреата, крупнейшего ученого К.Лоренца: «Радикальный отказ от отцовской культуры — даже если он полностью оправдан — может повлечь за собой гибельные последствия», — далеко не всех заставляют содрогнуться. Может повлечь, а может и не повлечь. И что понимать под гибельными последствиями? Надоели эти страшилки да пугалки! То от СПИДа все перемрем, то от голода. А ну их!..

А давайте попробуем «примерить» эти абстракции к нашей повседневной жизни, предельно конкретизируем их. На протяжении последних лет мы не раз сталкивались с людьми, которые попытались было воспитывать своих детей, руководствуясь принципами бизнес–идеологии. Результат оказывался плачевным. Практически всегда. Скажем, когда родители, следуя советам авторов типа К.Хесса, начинали платить детям деньги за домашний труд, отношения в семье быстро разлаживались.

«Мой сын за месяц так обнаглел — никакого с ним сладу не было. Что ни попросишь, в ответ: «А сколько ты мне за это дашь?» И за уроки стал требовать деньги, и за хождение в школу. Чуть ли не за чистку зубов таксу назначил!» — подобные признания вполне типичны.

Другой распространенный вариант: сначала родители внушают ребенку, что умный это тот, кто умеет зарабатывать, умеет крутиться. А потом хватаются за голову: ах, какой ужас! Его ничего, кроме денег, не волнует, учебу забросил, читать перестал. Только сидит перед телевизором, смотрит всякие конкурсы — все надеется выиграть… В общем, совсем свихнулся.

К сожалению, последнее не только фигура речи. Не так уж редки случаи, когда в детском сознании происходит сдвиг — деньги, обогащение, капитал становятся настоящей «идефикс». Нам встречались дети из вполне культурных и нормально обеспеченных семей, которые, сбегая с уроков, шли не в парк, на аттракционы, а… на помойку, чтобы насобирать пустых бутылок и, сдав их, «обрести экономическую независимость». Повторяем, это не соответствовало материальному положению семьи и потому выглядело абсолютно нелепым, неадекватным. Настолько нелепым, что заставляло родителей обращаться к психоневрологу.

Родительская фиксация на бережливости как на одном из главных достоинств приводит либо к бунту, либо к развитию у детей педантизма, жадности, даже скопидомства. Что, в свою очередь, приводит в ужас родителей, ибо они — усвоившие «новое Откровение» только на уровне сознания — совершенно справедливо, с точки зрения нашей культуры, квалифицируют такие качества как проявление психической деформации.

Заповедь «твой главный интерес — это ты сам», отражаясь на родителях (а в конечном счете так всегда происходит), неизменно оценивается ими как ужасающий, противоестественный эгоизм.

То есть, несвойственные родной культуре жизненные принципы наталкиваются на жесточайшее сопротивление бессознательной сферы психики. К.Касьянова в книге «О русском национальном характере» рассказывает об очень интересном и серьезном научном исследовании, в частности, посвященном проблеме столкновения глубинных особенностей разных культур. Она отмечает огромную устойчивость наших этнических архетипов и пишет, что «несмотря на постоянное «отклонение» интеллигентской рефлексии силовыми линиями поля западноевропейской культуры, на уровне модели поведения та же интеллигенция… реализует в полном объеме свои «социальные архетипы», а вовсе не западноевропейские».

Прекрасной иллюстрацией этого служит следующий пример. В какой — то момент журналисты, словно сговорившись, стали пугать общество тем, что вот–вот начнется «война всех против всех». Звучало это так, что ничего страшнее и придумать нельзя. Но у знающих людей вызывало лишь смех, ибо согласно великому философу либерализма Гоббсу, «война всех против всех» — вовсе не запредельно страшная реальность, а… один из основных жизненных принципов атомизированного, свободного общества. И даже идеал! По Гоббсу, «равными являются те, кто в состоянии нанести друг другу одинаковый ущерб во взаимной борьбе».

На уровне сознания эти журналисты приняли «на ура» идею построения либерального общества, но подсознание воспротивилось и сделало из идеала жупел. А они даже не заметили «неувязочку» и до сих пор пугают нас тем, к чему должны были бы призывать.

Глава IV ВВЕРХ ПО ЛЕСТНИЦЕ, ВЕДУЩЕЙ ВНИЗ

«Реформы в России проходят на фоне неуклонного роста преступности», — это, похоже, стало аксиомой. Как и утверждение, что преступность в последние годы резко помолодела.

Однако внутри этих общих утверждений содержатся, на наш взгляд, любопытные частности, вряд ли известные широкому читателю. Например, то, что в 1986 году, в начале перестройки, когда у людей