- Видите ли, монсьер дан Валлероден, - афронт не обескуражил терпеливого гостя, - ваша будущность под угрозой, и мы стремимся уберечь вас от опасности. Поверьте, мы руководствуемся самыми искренними побуждениями. Так может быть, мы вместе пройдем в квартиру?
- Нет, - твердо повторил Гертье. - Мы с вами незнакомы, и, признаюсь, я чрезвычайно удивлен тем, что вы так обо мне печетесь.
- Мы - ваши родственники, и наш интерес к вашей судьбе вполне объясним. Мы действуем по праву кровного родства, - ответил Гереон.
- Я вас не знаю. - Мысль о каком-то дальнем родстве с незваными гостями не была совершенно чужда сознанию Гертье, но их визит выходил за рамки вежливости, принятой у порядочных людей.
О родичах с подобными именами он никогда не слыхивал. Какая-то побочная ветвь, отколовшаяся и затерявшаяся в колониях или в Америке?.. В родне всегда найдутся отщепенцы, опорочившие фамилию и скрывшиеся от суда за океаном.
Невольно примерив к себе последнюю мысль об отщепенцах, Гертье с тревогой понял, что она вот-вот придется ему впору, как платье брата-близнеца. Для чего эти, с фамильной внешностью, подводят под него мину? На что они надеются? Пригрозить разоблачением и предъявить права на наследство Валлероденов? На титул и земли?.. Немного же им достанется. Но если в субституции отцовского завещания назван какой- нибудь заморский Гереон, блондинам выгодней, чтобы Гертье попросту исчез. Сменил имя, присоединился к авантюристам, сгинул где-то в тропиках… А как деликатно подбираются: «стремимся уберечь вас», «по праву кровного родства». Нет, пока не предъявят доказательств, уступать им ни в чем нельзя.
- Вы никогда не приезжали в поместье батюшки.
- Приезжали, только вы нас не видели. Вы спали.
- Что же мешало вам приехать днем, когда все бодрствуют?
- Ряд обстоятельств, которых вы не поймете.
- Можете их перечислить, у меня хорошее образование.
- Эти причины не входят в круг гимназических и университетских дисциплин.
- Иными словами, вы ничем не можете подтвердить свое родство со мной. Не смею вас дольше задерживать. Будьте здоровы.
- Монсьер дан Валлероден, я советую вам хорошенько подумать, прежде чем наотрез отказываться от беседы с нами. Мы можем обождать вашего решения… скажем, около часа. Но не дольше. Вы сами можете назвать срок.
- По-моему, я свободен располагать своим временем, как мне угодно, и не обязан принимать в расчет сроки, назначаемые вами, - Гертье заговорил резче.
- Все зависит от погоды, - туманно заметил Гереон. - Итак, мы хотим услышать, какой срок больше подходит
- Я дам ответ, как только выпью кофе, - сказал Гертье, про себя решив, что, поскольку в квартире нет ни одного кофейного зерна, исполнить обещание он все равно не сможет, но обманывать гостей не стоит - утром можно послать служанку в лавку колониальных товаров, и тогда… А вот дождутся ли господа ответа на крепнущем морозе - это их заботы, не его.
- Что ж, нас это устраивает. Мы прогуляемся по улице и вскоре возвратимся.
Когда Гертье вошел в комнату, на лице его было выражение, которое можно наблюдать лишь у гренадеров, несущих караул при гробе государя. Но оно вмиг сменилось непритворным удивлением, едва он увидел, что Рагна - откуда что взялось?! - держит нацеленный ему в грудь увесистый револьвер. Девушка выглядела дико, словно прибежала сюда в слезах после душераздирающей семейной сцены, а вслед ей неслось: «Ты мне больше не дочь! Вон из дома, мерзавка!» Бабель после переговоров с жемчужно-серыми блондинами был бледен и подрагивал, но Рагна выглядела куда хуже - белее свежевыпавшего снега, а револьвер в ее руках трясся крупной дрожью, как телега на ухабах.
- Вы! - крикнула она ломающимся от душевной боли голосом. - Не приближайтесь! Я выстрелю!
- Сьорэнн, да вы не в себе, - подойдя, Гертье с большой осторожностью вывернул оружие из стиснутых пальцев девушки, следя за тем, чтобы ствол был направлен в сторону. - Эта штука не для дамских рук. Отдайте, пожалуйста.
- Почему вы… почему вы не назвались? - обезоруженная, она держалась так же нервно и дерзко.
- Отчего же? Я сказал вам свое имя.
- Но не фамилию! Вы - Валлероден! я все слышала!
- А что в этом такого? Действительно, я - дан Валлероден.
- Я не могу! я не желаю оставаться рядом с вами ни секунды! Подайте мне пальто. Я ухожу. Кто к вам приходил? Их было двое - Гереон и Кефас, да? Я так и думала! Вы заодно - ну как же, родичи! - В последнем слове прозвучала ненависть крайней степени. - Но я не позволю, слышите, не позволю вывести меня к ним за руку. Я выйду - сама… и кинусь в лестничный пролет!.. живой я им не достанусь! никогда! !!
- Э, постойте-ка, - Гертье цепко удержал ее за руку, когда она попыталась рвануться к двери, до затмения рассудка взвинченная своей идеей, - я вас не понимаю. Что значит - «не достанусь»? Они что-то замышляют против вас? Они вас преследуют?
Рагна ошарашенно замерла, даже не попытавшись высвободить руку или хотя бы возмутиться его непочтительным обращением, вскрикнув: «Что вы себе позволяете?!» Глаза ее округлились.
- Как… Вы не… не знаете, почему…
- Рагнхильд, я знаком с вами всего пару часов, а с теми господами - меньше четверти часа. До сего дня я не встречал ни их, ни вас. Я не знаю за собою никакой вины, из-за которой вы могли бы целиться в меня. Тем более я не состою с этими Кефасом и Гереоном в сговоре. И наконец, у вас короткая память, сьорэнн: я поклялся, что оберегу вас от любой опасности - а Валлеродены словами не бросаются.
-
- Какое это имеет значение? Слово есть слово.
- Отпустите мою руку, - попросила она тихо. - Вы не можете обо мне заботиться. Вам нельзя. Я - ваш враг.
- Не смешите меня, Рагнхильд, - Гертье осмотрел револьвер. Хм, заряжен!.. После родичей-блондинов, посвященных в его секреты, - девушка с оружием и некой безумной враждой к Валлероденам. Будь ты вдвойне душевно крепок, и то голова кругом пойдет. Однако если встреча с Ратной явно случайна, те двое шли по адресу, который знали точно - от Бабеля. Во всем этом следует разобраться. - Лучше расскажите, кто эти двое, - кажется, вы с ними знакомы куда больше моего.
- Черт бы побрал их обоих, - в голос Рагны вернулся холодок самообладания. - С меня достаточно, что я помню их имена, а их лица - хоть бы и вовсе не видеть! Они в самом деле ваши родственники… не улыбайтесь! Я говорю серьезно. И то, что я враждебна вам, - чистая правда. Я… - Она сжала губы, обдумывая, говорить ей дальше или нет. - Как это отвратительно, что я с вами встретилась…
- Боюсь, без этой встречи вы замерзли бы насмерть.
- О, не переживайте -
- Всегда. Но вы рассказываете мне нечто бессвязное. У меня складывается впечатление, что один из нас помешался. Я начал сомневаться в том, что вижу и слышу. Так вы говорили о вражде… продолжайте!
Узел загадок скручивался все туже. Оказывается, блондины шли и
- Должно быть, между нами возникла связь, - задумчиво произнесла Рагна, бессознательно теребя складки своего платья, - чего я не предвидела… сгоряча… ах, зачем, зачем так случилось!.. Кавалер, это давняя история. Тому уже четырнадцать лет. Я была маленькой. Отец вашей невесты охотился; его земли граничат с нашими. А мой брат… в общем, он гулял… в необычном виде. Барон Освальд застрелил его, приняв за… ну, это не важно. Короче говоря, - взглянула она в глаза Гертье, - тогда я прокляла вашу невесту насмерть. Атталину дан Лейц. А меня зовут Рагнхильд Брандесьер. Если вы верны слову - дайте мне нож. Или верните пистолет.
Брандесьеры! Гертье словно водой окатили - это соседнее семейство ругов, чьи владения вплотную примыкают к имению Лейцев - и чью границу, как говорила Атталина еще в детстве, запрещено переступать. Почему? Нипочему, просто нет с ними ни дружбы, ни каких-то других отношений. Ручей и
