мастифа в платье своей шестимесячной дочери. Пес не кастрирован, и… и… платье его сильно облегало. По-моему, грубое обращение разозлило собаку.
– И укус всего один? Какое же терпеливое это животное!
– Да. И укус не очень опасный.
– Мистер Максвелл легко отделался.
– Миссис Максвелл сказала то же самое. Но потом она случайно опрокинула на своего мужа чашку горячего кофе и облила его с головы до ног. Боюсь, у него не только укус, но и серьезный ожог.
– Сестра?
– Да, доктор Энтони? – неохотно откликнулась медсестра. Она только что вошла в кабинет. До конца смены оставалось два часа, и тогда ее страданиям придет конец.
– Что за суета? – мягко спросил Николас.
– Ничего, о чем бы стоило слишком беспокоиться. Просто один из пациентов устал ждать.
– А чего он ждет?
– Костыли.
– Зачем ему костыли? – терпеливо задал вопрос Николас. – Не хочу казаться чересчур настойчивым, но я прервал процедуру, чтобы взглянуть на него, пока не назначили лечение. В конце концов, многие переломы трудно диагностировать, к тому же боль в ноге может быть признаком других патологий.
– С пациентом действительно не случилось ничего плохого. Он инвалид без ноги, и его протез застрял в стволе дерева. Мужчине нужно дать на время костыли, пока не закажут новую конечность в «Скелтон ортопедикс».
– Искусственная нога застряла в дереве… Подобный несчастный случай мог бы произойти с кем угодно, я не сомневаюсь. – Николас облокотился на спинку стула и сложил пальцы обеих рук пирамидкой. – Хотя вы выглядите виноватой, сестра Ларкин. Ну-ка расскажите, как протез инвалида застрял в дереве?
– Это был несчастный случай, связанный с санями, – сообщила она. – Сани сошли с дороги, и все закончилось тем, что они врезались в группу деревьев, растущих с другой стороны оврага. Искусственная нога полностью сломалась. Ее ступня до сих пор в дереве.
– А инвалид был одет Санта-Клаусом? – предположил Ник.
– Нет, – сердито возразила сестра Ларкин. – И пьяным в тот момент он тоже не был. Скорее всего, он пропустил рюмку или две, пока ждал.
Ник вскинул бровь.
– Давайте же, сестра, рассказывайте! Даже если здесь не замешан костюм Санты, то все равно это еще один рождественский несчастный случай, не так ли?
– Некоторым образом, – признала она, хотя говорила явно с раздражением.
Ей не нравилось, что в канун Рождества она вынуждена была работать под руководством Николаса Энтони. Ни одной медсестре не нравилось работать с ним в этот период. Они бросали жребий, кому придется выйти с доктором Энтони в последнюю смену. Именно тогда он становился наиболее раздражительным.
– И? – Его мягкий голос звучал настойчиво.
– Если вам интересно, мистер Тиммонс был в костюме северного оленя. Он привязал к шляпе ветвистые оленьи рога, но под их тяжестью веревки разболтались и шляпа сползла и надвинулась ему на глаза. Мистер Тиммонс, не видя дороги, врезался в склон и отлетел в овраг.
Ник кивнул с мрачной улыбкой.
– Я знал, что это еще один рождественский несчастный случай.
– Вы еще не устали быть правым, Эбенезер? – проворчала медсестра, выходя из комнаты.
– Вы и понятия не имеете, как я от этого устал, – тихо произнес Ник. Он совсем не улыбался.
– Доктор, вы нужны в седьмой палате. Сотрясение мозга. – Медсестра отвела глаза.
– И?… – мягко спросил Ник.
– И гипотермия. – Медсестра смотрела в потолок.
– И?…
– И тяжелый случай мочекаменной болезни.
– И?…
– И это с ним случилось на рождественском параде, когда его волочил по земле гигантский воздушный шар. Странный несчастный случай. Вряд ли подобное могло произойти с кем-то еще. – Она произнесла последнюю фразу тяжело дыша и поспешно вышла из кабинета.
– Однако это постоянно происходит раз в сезон, – пробормотал Ник. – А тем, кто не верит в существование людей и вещей, приносящих несчастье, следует просто признать, что рождественский парад проклят.
– Доктор? В девятой палате человек, которому нужно наложить швы. Мы уже промыли все раны и вытащили стекло и блестки.
– Стекло и блестки?
– Во время ссоры со своим сыном он случайно упал на игрушечный снежок, который находился у него в кармане.
– В кармане? Понятно. Не самое подходящее место для хрупких вещей. Но, по крайней мере, он это сделал не специально.
– Вы хотите сказать, что у вас был пациент, который сам сел на игрушечный снежок? – испуганно спросила медсестра.
– Был такой случай, только не с игрушечным снежком. С елочной игрушкой. Это происходило на вечеринке. У гостей закончились воздушные шары, которыми они хлопали.
– Доктор, я просто не могу этого представить.
– Не можете? Тогда, несмотря на вашу глупую рождественскую униформу, вы действительно вполне здравомыслящий человек.
– Доктор Энтони? Серьезный ушиб почки у мистера Макквина. Его лягнуло какое-то животное, и образовалась ужасная гематома, – прошептала медсестра. Ее взгляд выражал сочувствие, что и должна демонстрировать хорошая медсестра.
– Лягнуло какое-то животное? – Николас Энтони говорил теперь менее сострадательным тоном.
Он осторожно поднял на пациенте рубашку с красными и белыми полосками и посмотрел на уродливую отметину на спине Дэнни Макквина. Несмотря на синяк, отпечаток копыта был хорошо заметен.
– Безусловно, вас лягнуло животное. Это был лапландский олень, мистер Макквин? Самец?
– Да. – Пациент пытался не морщиться от боли.
– Вы посетили рождественскую выставку в Центральном парке, ведь правда?
– Да. – Мистер Макквин, похоже, удивился. – Как вы догадались?
– Потому что каждый год кому-то приходит в голову гениальная идея попробовать покататься на живом олене из стада Санты. – Николас осторожно опустил рубашку. – И каждый год животное кого-нибудь лягает. Вам еще повезло, что оно не бодалось. Сейчас я дам направление на рентген, а медсестра поможет вам сесть в кресло-каталку. И не волнуйтесь. Она не лягается, это не северный олень.
– Доктор? Извините, что я опять вас разбудила. – Вошла другая медсестра. Сестра Ларкин уже сообщила достаточно много плохих новостей, поэтому прислала молодую коллегу. – Я понимаю, что прошло всего пятнадцать минут, но у нас пострадавший с ожогом после вдыхания дыма. У другого пострадавшего перелом. Они во второй и третьей палатах.
– С ожогом? – сонно переспросил Николас. Потом добавил более заинтересованно: – Ожоги в декабре? Насколько серьезные? Это не из-за того, что загорелась рождественская елка?
– Нет, нет, ничего подобного! – Медсестра сделала паузу и перевела дух.
Николас Энтони сощурил глаза.
– Скажите мне, это не ребенок, игравший со свечами? Или какой-либо другой случай с рождественскими огнями в виде электрического стула?
– Нет, не ребенок. Это его отец. И брат. На этот раз не елка и не огни.
– Ясно.
Николас сел. Он никого не ругал, даже мысленно, но радоваться было не от чего. Выбирая профессию, доктор Энтони знал о сменах, длящихся сорок восемь часов. Обычно он не возражал против такого режима работы. Просто этот период года…
