полицейских. Видимо, такая работа.
Глаза Исидора за стеклами очков казались влажными и сочувствующими.
— И что т-тогда?
— По-разному. — Когда кожа рассечена, в мягкие ткани скальпель заходит много легче. — В зависимости от твоего места на Кривой.
Раньше Декард любил размышлять об этом в своей квартире, поздно вечером, развалившись на роскошном кожаном диване, который мог позволить себе купить. В своей одинокой квартире, где он жил после развода, с бокалом виски двадцатипятилетней выдержки с Оркнейских островов, которое сладко пахло дымом, пылью и деньгами. Никто из блейдранеров не мог пожаловаться на недостаток средств. Частенько Декард сидел там точно под наркозом, когда на груди еще не успевали высохнуть капли крови репликантов. Однажды он поднял бокал и увидел красные капли на тыльной стороне руки. Тогда он выпил, закрыл глаза и ничего не почувствовал.
— В конечном итоге… Кривая становится настолько крутой, что ты падаешь. Я упал.
— И теперь вы больше не блейдранер.
Прошло немало секунд, прежде чем Декард смог ответить.
— Нет… — Он покачал головой. — Думаю, я никогда им и не был.
— П-плохо. — В голосе Исидора прорезался металл. — Немного поздновато для всех тех, кого вы убили.
Декард уставился на собеседника тяжелым взглядом.
— Послушайте, приятель, — его глаза сверкнули разящим копьем, — я просто делал свою работу.
— Я знал, что вы так скажете. — Исидор не вздрогнул, не запнулся. — Все так говорят. Все убийцы.
Дежурный полицейский быстро вскинул автомат к груди. Еще одно движение — и он готов выпустить очередь. «У тебя есть пропуск на этаж?» Многозначительный взгляд из-под форменной фуражки.
— Эй, эй… не размахивай этим, парень! — Человек в зеленом халате санитара поднял пустые руки. Улыбка широкая, но глаза холодные. — Я просто не ту кнопку нажал и вышел не на том этаже. Только и всего. — Он медленно опустил руки. — Незачем расчехлять пушку, приятель.
— Не ту кнопку, говоришь? — Охранник не спускал пальца с курка. На его плече под эмблемой лос- анджелесской полиции виднелись нашивки снайпера; правда, на таком расстоянии это было несущественно. Он вполне мог бы прижать пустой глаз дула автомата прямо к груди под пластиковым больничным пропуском. — Что же ты тогда не развернешься, не войдешь обратно в лифт и не нажмешь нужную кнопку? Поторопись, и у тебя не будет неприятностей.
— Да что ты так разволновался? — Улыбчивый человек приподнялся на цыпочки, всматриваясь поверх головы полицейского в открытую дверь отделения, где находился единственный пациент этажа, окруженный булькающими аппаратами и полудюжиной врачей и сестер, которые больше напоминали техников и электриков. Мягко вспыхивающие точки оставляли острые росчерки на экранах мониторов. — Этот парень что, какая-то шишка? — За изголовьем кровати окна во всю стену выходили на город. — Давно здесь лежит? — Раскаленное лос-анджелесское солнце плавило небоскребы, растворяя в своем ослепительном свете экраны ооновского дирижабля, приглашавшего всех к внеземной колонизации.
— Много вопросов задаешь. — Сказано было спокойно, но указательный палец надавил на металлический крючок; тотчас же некие металлические детали с готовностью звякнули внутри автомата. — Как бы не пожалеть об этом.
— Спокойно, братец. — Руки вновь поднялись раскрытыми ладонями вперед, между ними покачивалось улыбающееся лицо. — Ты делай свое дело, а я буду делать свое.
В мозгу человека, в его холодных глазах читалось одно невысказанное слово: «ничтожество». Метрах в двух позади охранника находилась арка металлоискателя; было видно, что она отключена — видимо, чтобы не гудела, когда ввозят и вывозят тележки с оборудованием. Это не имело никакого значения, даже если бы пришлось с улыбкой шагнуть под эту арку — маленький, но мощный пистолет был спрятан на спине в полимерном чехле с микропроцессорным управлением, способным обмануть хоть целую радарную станцию. Лень и непрофессионализм — вот что раздражало. Эти лохи, с их черной кожаной формой и стальным блеском в глазах, были дилетантами, не придававшими значения деталям. «Типичное ничтожество».
Мужчина отступил назад и нажал на кнопку вызова лифта. Кабина не ушла с этажа; двери разъехались в стороны, и он шагнул в них, продолжая улыбаться. Помахал рукой в сужающийся проем дверей: «Пока». Прислонившись к стене ползущей вниз кабины, позволил себе улыбнуться. Теперь в его глазах не было слов, была только карта, точный план отделения со всеми его аппаратами, охранниками, докторами и человеком на больничной койке, у которого вместо сердца и легких была дыра.
Мужчина в зеленом халате спустился на один этаж. Здесь не было охраны. Вытащил из пустующей кладовой свой механизм, более громоздкий и грубый, чем хромированные больничные тележки, и ввез его в родильное отделение. Там начал отгибать тяжелые распорки, которые тяжело вдавливались в истертый линолеум на полу.
— Что, черт возьми, вы тут делаете? — Помахивая планшетом„к нему семенила старшая сестра отделения. — Эту штуку нельзя здесь устанавливать. Что бы это ни было…
Улыбающийся человек повернулся к женщине.
— А я думаю, можно.
За ее спиной вдоль обеих стен за перепалкой наблюдали зрители — беременные женщины. Лежа на тесно сдвинутых кроватях и приподнимая головы, чтобы не мешали вздувшиеся животы, они силились разглядеть причину шума; их глаза, притухшие от лекарств, лучились буддистским спокойствием.
— Кроме того… — Улыбка стала еще более широкой„хотя и менее обнадеживающей, — я тут ненадолго.
— Я позову охрану! — Старшая сестра повернулась и зашагала к центральному посту.
— А вот это плохая мысль. — Мужчина прервал процедуру установки оборудования и вытащил из-под зеленого халата пистолет. Металлического щелчка было достаточно, чтобы остановить сестру; глаза ее округлились, когда она, взглянув через плечо, увидела маленькую черную дырочку нацеленную точнехонько под край белой накрахмаленной шапочки. — Зачем беспокоить охрану?
Он оттеснил женщину к стойке центрального поста, держа дуло всего в дюйме от ее лба. Мимо молоденькой, еще более испуганной сестрички, сидевшей за стойкой, свободной рукой дотянулся до телефона и выдернул шнур из розетки.
— В самом деле, я не вижу тут никаких проблем. Если только вы сами не будете их создавать. — С лучезарной улыбкой мужчина отвел пистолет от старшей сестры и указал стволом на другой стул за стойкой. — Присядьте.
И вернулся к неуклюжему приспособлению, громоздящемуся посреди предродового отделения. Взгляды всех беременных женщин были прикованы к нему; две из них, менее накачанные транквилизаторами, принялись тихонько плакать, натягивая на себя тонкие простыни, словно пытались укрыться за ними.
— Леди… вы прекрасны в вашем положении. — Он поднял пистолет, направив ствол в дырчатый звукоизолирующий потолок. — Так и лежите. Тихо-тихо. — Повернулся, одарив всех своей улыбкой. — И тогда мы разделим с вами прекрасное мгновение. Верно?
Будущие мамы замерли на кроватях, что ему и требовалось. Мужчина посмотрел через плечо на женщин за стойкой.
— Не делайте глупостей. — Свободной рукой он отогнул последнюю опору и укрепил ее на полу. — А теперь просто расслабьтесь. Это займет всего пару секунд.
В нагрудном кармане зеленого халата находился пульт дистанционного управления с двумя красными демаркированными кнопками. Отступив на шаг, мужчина выудил металлическую коробочку из кармана. Момент был слишком серьезен, чтобы сохранять улыбку на лице. Большим пальцем он нажал первую кнопку.
Двухсекундная пауза дала ему возможность отвернуться и закрыть уши руками, в одной из которых был пульт, а в другой — пистолет. Взрывная волна жарким океанским прибоем прокатилась по спине с такой
