гм, удален от цивилизации. Путь туда, прямо скажем, не близкий. Зато полная изоляция, тишина, птички поют… – Багнюк вспомнил, как досаждали ему неумолчный стрекот кузнечиков и жужжание мух, хорошенько прочистил горло и брякнул: – Короче, удовольствие это обойдется вам в сто пятьдесят тысяч. Долларов.
– Дорого, – покачал головой Шарко. – Ну и цены у вас. Прямо-таки столичные.
– Ну, в Киеве такие особняки за полмиллиона улетают, – заявил Багнюк, никогда не прогуливавшийся по Крещатику. – Со свистом.
– С художественным.
– Как-как?
– Я не киевлянин, – заявил Шарко, – и даже не украинец. Но кое-какая собственность в Москве у меня имеется, так что в ценах я разбираюсь, да. И выкладывать сто пятьдесят штук баксов за развалюху посреди степи я не намерен.
– Насколько я понял, – сказал Багнюк, – вы ищете уединения.
– За разумную оплату, уважаемый, за разумную оплату…
– Особняк в викторианском стиле не может стоить дешевле.
Утверждение прозвучало так, словно Багнюк, никогда в жизни не удалявшийся от Керчи более чем на пятьсот километров, постоянно курсировал между туманным Альбионом и Новым Светом.
– Это что-то новенькое, – хмыкнул Шарко, заправляя под воротник непокорные пряди волос, щекочущие шею. – Волчье логово в викторианском стиле, надо же!
Он знал, как сбивать цену, и умышленно выводил из себя директора агентства недвижимости. Нервничающий человек теряет бдительность и способность рассуждать здраво. Торговаться с таким – одно удовольствие. А торг предстоял важный. От успеха во многом зависело будущее Шарко. Приобретение особняка было для него если не вопросом жизни и смерти, то залогом свободы и безопасности – это точно.
3
Критические замечания посетителя возмутили Багнюка до такой степени, что он мысленно обозвал его вонючим шимпанзе. Сравнение получилось удачным. Повышенная волосатость действительно придавала облику господина Шарко нечто обезьянье, да и запах…
Чем дольше велась беседа, тем резче, тем тяжелее становился он, перешибая парфюмерный аромат, расползаясь по комнате, подобно отравляющему газу. Встать и демонстративно распахнуть окно пошире? Выставить Шарко, сославшись на занятость? Хорошо бы обзавестись телохранителями, подумал Багнюк. Подходят к наглецу, хватают за шиворот и выволакивают прочь, подгоняя пинками. Но телохранителей нет. Они имеются лишь у по-настоящему состоятельных людей. Сперва оборотный капитал, а потом уж все остальное.
– Напрасно вы иронизируете, – произнес Багнюк, мысленно прицениваясь к облачению собеседника и к его пухлой борсетке. – Сто пятьдесят тысяч – деньги немалые, но и особняк на побережье – это, знаете ли, не сарай в дачном кооперативе.
– Сараями не интересуюсь. – Шарко встал и сунул руки в карманы. – Похоже, я обратился не по адресу. – Он дал понять, что намеревается развернуться и уйти.
Глаза Багнюка сделались тоскливыми, как у голодного пса, из-под носа которого уплывает аппетитнейший кусок мяса на косточке. Гримаса, исказившая его лицо, никоим образом не могла служить рекламой агентству недвижимости. Наоборот.
– Погодите! – крикнул он, теряя самообладание вместе с ускользающей надеждой.
– Ну? – Шарко застыл вполоборота, сжимая в обоих карманах по большой мохнатой фиге.
– Сто тридцать, – сипло произнес Багнюк. – Таких фантастических скидок вы больше нигде не найдете.
– Сто десять. И это при условии, что вы располагаете всеми необходимыми документами.
– Располагаю. – Багнюк извлек из стола папку и принялся суетливо выкладывать из нее бумаги, чертежи и фотографии. – Но о ста десяти тысячах и речи быть не может. Это ни в какие ворота не лезет.
– Тогда сто, – безмятежно сказал Шарко, качнувшись с пятки на носок. – Для круглого счета. Если вы согласны, то я готов продолжить переговоры.
– Уговорили, – сладко улыбнулся Багнюк.
Шарко сел, бегло просмотрел документы и занялся придирчивым изучением ногтей, словно специально для этого прикатил в Крым из России.
– Когда будем смотреть, гм, объект? – нарушил затянувшуюся паузу Багнюк.
– Уже видел, – огорошил его Шарко.
– Как?
– Катался вдоль побережья.
Багнюк страдальчески скривился. Дал маху! Если этот волосатый москаль рыскал по Керченскому полуострову в поисках пристанища и дом на отшибе ему приглянулся, то не стоило спешить со скидками. Что ж, больше уступок не будет. Ни шагу назад!
– Оплата наличными, – предупредил Багнюк.
Судя по нервному подергиванию губ, он уже мысленно пересчитывал переходящие из рук в руки пачки денег. Заглотил наживку, теперь не сорвется. Решив так, Шарко закинул ногу за ногу и обворожительно улыбнулся:
– А вы молодец. У вас настоящая коммерческая жилка. Такому палец в рот не клади.
Багнюк показал мимикой: «Да уж не лыком шиты». И строго осведомился:
– Готовы ли вы заплатить задаток?
– Берем быка за рога? – Улыбка Шарко расширилась сразу на пару сантиметров. – Куем железо, пока горячо?
– Куем. Почему бы и нет?
– Потому что у меня есть одно дополнительное условие.
– Какое? – насторожился Багнюк.
– Маленькое. – Шарко показал на пальцах, каким маленьким представляется ему условие. Размером с кончик мизинца.
– А конкретнее? – Багнюк заерзал.
– Пожалуйста.
Расстегнув барсетку, Шарко извлек оттуда бархатный мешочек, потянул за шнурок и высыпал на стол горстку сверкающих камней.
– Здесь алмазов на сто тысяч баксов, – сообщил он. – После огранки цена увеличится вдвое или втрое, если не поскупитесь нанять хорошего ювелира. Поздравляю с удачной сделкой, Виктор Павлович. Можно сказать, что вы поймали жар-птицу за хвост.
4
Камешки сияли. Багнюк – нет.
– По-вашему, я похож на сумасшедшего, Карл Маркович? – угрюмо осведомился он. – На лоха сохатого?
– Вы не производите впечатление лоха, – вежливо произнес Шарко. – Именно поэтому я предлагаю вам столь выгодные условия.
– Выгодные? Не смешите меня и уберите это. – Багнюк показал глазами на алмазы. – Без денег разговора не будет. Если вам больше нечего мне предложить, то всего хорошего.
На этот раз Шарко вставать не стал, а как раз наоборот – поудобнее расположился в кресле.
– Алмазы настоящие, – сказал он, сделавшись вкрадчивым, как змей-искуситель. – Что касается наличных, то таких денег я при себе не ношу, как вы сами понимаете.
– Существуют кредитные карточки, – обидчиво напомнил Багнюк.
– На кредитках одни кошкины слезы, – отмахнулся Шарко. – Я недавно возвратился из Ниццы, а там сами знаете как нашего брата обдирают.
– Нас здесь не обдирают. Мы здесь ученые.
