— Ты даже не представляешь, какими словами я обзывал себя всю последнюю неделю. Если хочешь, я тебе их перечислю, и ты сможешь ими воспользоваться всякий раз, когда я снова сваляю дурака. И тогда, — добавил он дрогнувшим голосом, — когда мне вдруг вздумается убежать, вместо того чтобы найти в себе мужество отвечать за свои поступки или, глядя тебе в глаза, сказать правду. — Одним словом, — продолжал Леон, не давая возможности Ариэл вставить хотя бы слово, — я не лучше тех, кого обвинял в том, что они пользуются твоим добрым сердцем. Я даже хуже, чем они, и прошу простить меня.
Глаза Леона были такими блестящими и такими нежными, что сердце Ариэл дрогнуло. Он грустно улыбнулся и дотронулся до камеи у ворота ее платья.
— Сирена, исполняющая желания, — сказал он.
— С тех пор как ты уехал, я постоянно ношу ее, — тихо заметила Ариэл.
— А я, перегнувшись за борт корабля, постоянно высматривал ее в волнах, чтобы загадать желание. Хочешь узнать, какое желание у меня было?
Ариэл покачала головой, боясь услышать ответ.
— Я желал, чтобы время повернуло вспять и я не делал бы тех глупостей, которые натворил перед домом вдовы. Нет, даже раньше. Мне хотелось бы начать с тобой все с самого начала. — Леон с нежностью погладил Ариэл по щеке. — Но ничего нельзя вернуть назад. Все, что я могу сделать, — это просить у тебя прощения за те глупости, которые натворил, за те обиды и неприятности, которые тебе доставил. Можешь ли ты простить меня, Ариэл?
— Конечно, могу, если тебе это так необходимо, — ответила Ариэл, сердце которой пело. — Но мое прощение не будет ничего значить, если ты сам не сможешь простить себя. — Ариэл посмотрела в глаза Леону. — Ты не виноват, что отец покинул тебя, не виноват в трагической смерти матери, нет твоей вины и во всем другом, что случилось так давно. Никто ни в чем не виноват. Ты борешься с тенями. И так как это сражение никогда не выиграешь, ты возненавидел весь мир и стал разбивать чужие носы.
— Ты имеешь в виду Локби?
— Он скоро поправится. К счастью, ты повредил ему всего несколько ребер. Твоя бабушка говорит, что он сейчас боится появляться на людях. Она считает, что ты вправил ему мозги.
— Если ей это служит утешением, то я поступил правильно, а вообще-то я вел себя как последний дурак, но теперь изменился.
Ариэл положила руку на грудь Леона и почувствовала, как бьется его сердце.
— Я искренне надеюсь, что ты не сильно изменился. Мне не нужен другой человек, а только тот, кого я полюбила.
Леон, закрыв глаза, вдумывался в слова Ариэл.
— Как ты можешь такое говорить? — спросил он, улыбаясь. — Неужели ты не хочешь, чтобы я изменился?
— Я сказала тебе правду. Ты не только самый упрямый и взрывной человек из тех, кого я встречала, но ты и самый добрый, сердечный и нежный, и я буду любить тебя всегда, где бы ты ни был.
В глазах Леона промелькнула надежда.
— Если бы ты только знала…
— Я знаю. Я все знаю. Например, я знаю, что ты сделал для меня и моей семьи. Спасибо тебе, Леон.
Если бы ты не уплатил долги моего отца, я бы никогда не решилась сделать то, что сделала сегодня.
— А что ты сделала?
— Я отказалась от работы в его школе. — Ариэл кивнула в сторону саквояжа, стоявшего у двери. — Более того, я швырнула Пенроузу в лицо его бухгалтерские книги. Пусть он теперь хоть вешается.
Леон усмехнулся.
— Так вот почему ты бежала к дому с вещами. Я думал… — Леон зябко повел плечами.
Ариэл с подозрением посмотрела на него:
— О чем ты думал? Надеюсь, не о том, что я переезжаю к Пенроузу? Как ты мог такое подумать?
— Я подумал, что он сделал тебе предложение и ты приняла его. Я думал, что ты даже не догадываешься, что я освободил вашу семью от долгов. Я думал о том, что вернулся для того, чтобы просить у тебя прощения за то, что чуть на твоих глазах не убил человека, а вместо этого собирался убить другого.
Ариэл покачала головой и дотронулась до руки Леона:
— Ты глупый, невозможный, чудесный человек.
Леон посмотрел на ее пальчики, такие маленькие и тоненькие, прикосновение которых сняло тяжесть с его души. Он молча подхватил ее на руки и понес наверх, в свою кровать, где он провел столько бессонных ночей, мечтая о ней. Они наслаждались любовью, но недолго, так как он очень устал.
Леон взял руки Ариэл в свои и перецеловал ей все пальцы.
— Я не заслуживаю тебя, — сказал он. — Даже не могу обещать, что стану таким человеком, которого ты хочешь видеть. Но обещаю, что буду очень стараться.
Леон посмотрел Ариэл в глаза.
— Я не такой, как мой отец, — сказал он, отпуская ее руку. Ему хотелось немного подумать. — Я все время думаю о Рестомеле, — сказал Леон. — Бессонными ночами я ходил по замку, по всем его бесконечным залам, пытаясь представить, что так привязало его к нему, если он ради этого бросил любимую женщину и своего сына, но я так ничего и не понял! Я не могу этого понять и уверен, что никогда не пойму. Возможно, это было для него долгом чести… Я готов такое допустить и постараться все забыть.
— Ты уже давно все забыл, Леон, забыл и простил.
— Нет. Это всегда жило в моем сердце, пока я не встретил тебя и ты не открыла мне глаза. Спасибо тебе, — продолжал Леон. — Сейчас я больше его жалею, чем ненавижу. Он встретил женщину, которую полюбил, и оставил ее ради чувства долга. Я же чуть не расстался с любимой из-за дурацкого чувства мести. — Леон подошел к Ариэл и заглянул ей в глаза. — Я люблю тебя, Ариэл, и всегда буду любить, если ты мне это позволишь и вручишь мне свое сердце.
— Оно твое. Ты большой ребенок. Я поняла это тогда, когда увидела, как ты, стоя на коленях, кормишь кролика.
— Принни? — Лицо Леона стало серьезным. — Хочу надеяться, мадам, что Нос не заберет его в свой новый дом.
— Глупая идея. У Принни сейчас великолепное помещение. Я велела построить ему загон, где он сейчас и живет.
— Загон? Ты хочешь сказать — клетку? Меня не было всего две недели, и ты посадила бедного Принни в клетку?
— Должна заметить, Принни там очень счастлив. Дверца его клетки всегда открыта, и он может гулять где угодно. Он не приспособлен к жизни в доме и любит свободу.
— Это чувство мне хорошо знакомо, — сухо заметил Леон.
— Я нашла ему крольчиху, и сейчас он вполне счастлив.
— Как благородно с твоей стороны, — улыбнулся Леон. Он положил руки на плечи Ариэл и притянул ее к себе. — Ты, наверное, приготовила клетку и для меня?
— Даже не пыталась. Ты волен жить там, где захочешь. Выбор за тобой.
— Я хотел бы жить в этом доме, где я был так счастлив с тобой. — Леон еще крепче прижал Ариэл к груди. — Я выбираю тебя, Ариэл, с этого момента и навсегда. Ты выйдешь за меня замуж?
— О да. — Ариэл засмеялась счастливым смехом. — Я готова стать твоей женой здесь, на далеком острове, в любом месте и в любое время, которое ты сочтешь нужным.
— Я хочу этого прямо сейчас, — ответил Леон. — Что же касается места… Лучше всего, чтобы это был Рестомел. Мне он нравится, и мы там будем счастливы. Там мы установим наши собственные традиции.
Ариэл понимающе кивнула. Леон наклонился и взял ее губы в свои. Они стояли так, пока хватило дыхания.
Леон отпустил ее губы, но ему хотелось целовать ее снова и снова. Он мог целовать ее целую вечность, нежно и страстно, долго и мимолетно, целовать всеми поцелуями, которые знал. То, что она принадлежит ему и будет принадлежать в любое время дня и ночи, делало его необыкновенно счастливым и огнем разливалось в крови.
— Какая ирония! — сказал Леон. — За все, что отец отнял у меня, он расплатился сполна, дав мне такое богатство, как ты, которым я буду дорожить вечно. Если бы я был лордом Сейджем, а не лордом-дикарем, которого надо учить, я бы никогда не встретил тебя.
— А я думаю, что если бы ты был лордом Сейджем, а не лордом-дикарем, то ты бы не был для меня таким привлекательным и таким соблазнительным.
— Повтори.
Ариэл сделала вид, что не поняла.
— Я люблю тебя, — сказала она.
— Как сильно? — потребовал ответа Леон. Ему очень хотелось услышать слова, которыми он раньше пренебрегал.
— Я не могу, — ответила Ариэл, беря в руки его лицо. — Во всем мире не найдется таких слов, какими я смогла бы выразить свою любовь к тебе. Я могу продемонстрировать ее, но на это уйдет вся жизнь.
— У нас с тобой впереди вся жизнь, — прошептал Леон.
— И этого недостаточно. Мне понадобится вечность.
— Вечность, — повторил Леон, целуя Ариэл. — Ты будешь иметь ее.
Он ни в чем не мог отказать Ариэл, потому что она была его сердцем, его душой, его жизнью.
Если для этого суждена вечность, то он готов дать ей целую вечность.
Примечания
1
Принни — прозвище принца-регента. — Примеч. пер.
2
Аллеманда — старинный французский придворный танец немецкого происхождения с плавными движениями.
