подопечные, понятно. Двое из бывших... «дикие кошки». Некто Йонге у нас под носом. Шустряк. Успел Кьюсаку глаз запечатать прежде, чем тот разглядел, с кем дело имеет, к в контакт не вошел... Ведь я говорил Носорогу: «Нужно меня посылать!» – «Где второй?»! – «На востоке Некто Кизимов». – «Тоже в контакт не вошел?» – «М-м... чего не знаю, коллега, того не знаю. И шеф не знает. Один Хаст знает, но он еще не вернулся... Так, жетон я тебе передал, с приказом по отделу ознакомишься этажом ниже Салют!» Этажом ниже автомат-делопроизводитель, урча и вздыхая, выдал узкую ленту: «ЗАПАДНЫЙ ФИЛИАЛ МУКБОП + ОПЕРАТИВНО-СЛЕДСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ + ГЭЛБРАЙТ + СЧИТАТЬ ФР. ПОЛИНГА СОТРУДНИКОМ ОП. СЛ. ГРУППЫ 07 + ИНСТРУКТАЖ В РАБОЧЕМ ПОРЯДКЕ +++». Вот и все. Через минуту лента рассыпалась в воздухе. Недоумение осталось.
Первый этап беседы закончился, и Фрэнк решил пересесть к столу. Его примеру последовали все, кроме Лангера, который добровольно взял на себя обязанности бармена.
– Материал добротный, – похвалил Никольский. – Я хотел бы еще раз взглянуть на послужной список Йонге.
Гэлбрайт протянул ему картон. Никольский внимательно перечитал документ и спросил:
– Вы уверены, что в отношении «черных следов» Кизимов аналог Йонге?
– Другими словами, есть ли у нас доказательства? Есть. А доказательства мы раздобыли... где бы вы думали? У себя под носом, в отеле «Эспланейд». Один из служащих отеля узнал Кизимова на фотоснимке и вспомнил, что наблюдал в его номере явление, которое мы называем «черный след».
– Когда это было? Я имею в виду «черный след» в «Эспланейде».
– Год назад. Разве вам неизвестно, что Кизимов встречался с Йонге? Взгляните на фотоснимок.
– Для меня это новость. – Никольский посмотрел предложенный картон. – Странный снимок. Такое впечатление, будто Кизимова и Йонге фотографировали вопреки их желанию.
– Так и есть. Их сфотографировали в полицейском участке морской зоны отдыха калифорнийского побережья. Ничего особенного: перевернули катер. Это фото украсило стенд общественного порицания на одном из самых модных пляжей. Нить, которая нам помогла обнаружить Кизимова и его причастность к «черному следу». А главное – дала нам понять, что «черный след» не является «монополией» Эдуарда Йонге. – Гэлбрайт озабоченно потер виски. – К тому же вчера дошли до нас новые сведения...
– Третье звено? – щурясь, спросил Никольский.
– Кьюсак, будьте добры!.. – Шеф пощелкал пальцами, и Кьюсак подал ему длинный черный футляр.
Крышка пружинно откинулась. Фрэнк, подогреваемый любопытством, подался вперед. В футляре лежала самодельная тросточка в полметра длиной.
Обыкновенная палочка из орешника, на подсохшей коре вырезан незамысловатый узор...
– Вы разочарованы? – спросил Гэлбрайт Никольского.
– Нет, я ожидал увидеть что-нибудь в этом роде. Кизимов тоще любил развлекать детвору поющими деревяшками. Пока не узнал, что его рукоделия ставят в тупик взрослых дядей из Управления космической безопасности. Простите, я, кажется, перебил вас.
Гэлбрайт взглянул на часы.
– У нас в запасе три минуты, – сказал он с видом человека, которому не дали произвести сенсацию, но который считает себя выше мелочных побуждений. – Я хотел продемонстрировать вам работу этой... этого... У меня не поворачивается язык назвать деревяшку прибором. Однако иначе не назовешь, поскольку она принимает телевизионные стереопередачи детской программы, хотя техническая экспертиза не обнаружила здесь решительно ничего напоминающего микросхему телеприемника. Биологическая экспертиза подтвердила: самое обыкновенное дерево, канадский орешник, без каких бы то ни было изменений микроструктуры коры и древесных волокон. Но обыкновенное дерево с обыкновенными волокнами, совершенно не согласуясь с авторитетным мнением экспертов, продолжает работать как телевизионный приемник. И через три минуты, впрочем, уже через две... желающие смогут убедиться в этом.
– Кто автор... э-э... деревянной конструкции? – задал вопрос Никольский.
– Довольно известный в прошлом космодесантник. Из тех, чей послужной список мало чем отличается от послужных списков Кизимова, Йонге. – Гэлбрайт поискал глазами Фрэнка, добавил: – К тому же он приходится родственником одному из сотрудников нашего отдела.
Фрэнк обмер.
– Да, Полинг, я говорю о Нортоне. Дэвид Майкл Нортон – муж вашей сестры Сильвии Нортон, урожденной Полинг, не так ли?
Фрэнк медленно осознавал ошеломительную новость.
– Дэвид Нортон!.. – с каким-то странным удовлетворением проговорил Никольский. Взгляды присутствующих оставили Фрэнка и обратились к нему.
– Я вижу, это имя произвело впечатление не только на Полинга, – заметил Гэлбрайт.
– Признаться, да. – Никольский был очень доволен и не пытался этого скрыть. – Я, грешным делом, ожидал услышать другое имя...
– Любопытно. – Кустистые брови Гэлбрайта сошлись к переносице – Не буду вас интриговать: никакими другими сведениями мы пока не располагаем. Йонге, Кизимов и Нортон – это все, о ком мы более или менее доказательно можем беседовать с вами по вопросам загадки «черного следа». Материалы, делающие беседу доказательной, перед вами. Это все, что я могу вам сказать в ответ на ваше ожидание.
– Не так уж и мало, Гэлбрайт. Будет ли этого достаточно, покажет сравнительный анализ, на который я очень надеюсь.
– Я тоже. Особенно если у наших коллег из Восточного филиала найдется некое существенное дополнение к тем сведениям, с которыми вы, Никольский, ознакомились и которые достаточно высоко оценили.
– Дополнения будут. Дело вот в чем. Третье звено овеществилось для вас в лице Нортона, для нас в лице Лорэ. Космодесантник в отставке... Впрочем, просматривая списки бывших космодесантников, вы наверняка это имя встречали. Не станете же вы меня уверять, что «открыли» Нортона чисто случайно?.. Но как бы там ни было, идея совместного обсуждения операции «Черный след» дает хорошие виды на урожай.
В холле нависло молчание. Все ждали, что скажет шеф. Фрэнк встретился глазами с мистером Икс. Старик внимательно его разглядывал, и Фрэнку стало не по себе. Заметив, что Фрэнку не по себе, старик перевел взгляд на черный футляр. «Добрый день, малыши!» – негромко, но весело поздоровался черный футляр, и над столом замелькали прозрачные образы, бледные и почти непонятные, как уличные отражения в стеклах витрин. Деревянный телеприемник приступил к демонстрированию своих изобразительных возможностей.
– Та-ах... – сказал шеф. – Действительно, урожай.
– Меня зовут Р-руби, – жизнерадостно донеслось из футляра. – Смотрите, какие у меня кр-расивые пер-р-рышки! Мой бр-рат...
Гэлбрайт захлопнул крышку футляра, собрал документы.
– Йонге, Кизимов, Нортон, Лорэ... – произнес он, складывая листы в аккуратную стопку. – Кто они, эти четверо? Товарищи по несчастью? Изуродованные космосом люди? Нелюди? Безопасные для нашей планеты или потенциально опасные?.. От решения этих вопросов, быть может, зависит судьба человечества. Я произнес громкую фразу, но до тех пор, пока не будет строго доказана ее излишняя высокопарность, она остается в силе На четырех примерах ясно: мы имеем дело с непонятной для нас реконструкцией природных свойств человека...
Фрэнк обвел взглядом лица присутствующих. Лица были суровы – каждый чувствовал свою ответственность за судьбы человечества. Кроме, пожалуй, Никольского и лысого старика. Старик дремал или делал вид, что дремлет; Никольский рассеянно помешивал соломинкой лед в стакане.
Фрэнк понимал: предстоит скорая встреча с Дэвидом. Ясно как день. И встреча не будет приятной – тоже совершенно ясно. После сообщения Гэлбрайта Фрэнк чувствовал себя в дурацком положении. Если не хуже. Он частенько бывал в семье своей старшей сестры и не мог бы сказать, что встречи с Дэвидом Нортоном вообще доставляли ему удовольствие. Однако ж... он делал это для Сильвии. Теперь он вынужден будет сделать это для человечества. Ни больше ни меньше. Да, дело дрянь... Старина Дэв никогда не казался опасным. Даже потенциально. И тем более для человечества. Резковат, часто угрюм, неразговорчив – да, за ним это водится. Но чтобы опасен?.. Любит природу, детей. Не любит соседей и друзей жены. К
