развязку. Он уже чувствовал жгучую боль в мышцах. Под действием ядов слабеющего организма мозг онемел, подернулся серым туманом. Тогда как Смерть не знал, что такое усталость.
Смерть заметил его состояние.
— СДАВАЙСЯ, — предложил он. — МОЖЕТ БЫТЬ, Я ПОМИЛУЮ ТЕБЯ.
Для пущей наглядности он с размаху хлестнул косой. Мор неуклюже отбил выпад краем меча, отбросив лезвие косы вверх. Часы разлетелись на тысячу осколков…
…Герцог Сто Гелитский схватился за сердце, почувствовал ледяной кинжальный удар боли, беззвучно закричал и упал с лошади…
Мор продолжал отступать, пока не ощутил кожей шеи прикосновение грубой поверхности каменной колонны. Часы Смерти с устрашающе пустыми колбами находились в нескольких дюймах от его головы.
Сам Смерть не обратил на это особого внимания. Он задумчиво смотрел на пол, на зазубренные остатки жизни герцога.
Мор завопил и занес меч над головой под робкие аплодисменты зрителей, ожидавших от него именно этого. Даже Альберт захлопал в морщинистые ладоши.
Но вместо ожидаемого звона стекла не раздалось… ничего.
Он сделал еще один заход. Лезвие прошло прямо сквозь стекло, ничуть не повредив его.
Едва ощутимое изменение качества воздуха заставило его развернуть меч как раз вовремя, чтобы отбить злобный и хлесткий выпад, направленный сверху вниз. Смерть отскочил в сторону и успел увернуться от контрвыпада Мора, который был весьма слаб.
— ЭТО КОНЕЦ, ЮНОША.
— Мор, — прохрипел Мор и поднял глаза. — Мор, — повторил он, что было мочи размахнулся и рассек напополам древко косы. Внутри него кипел гнев.
Если ему предстоит умереть, то, по крайней мере, он умрет с правильным именем на устах.
— Я Мор, понял, гад! — пронзительно закричал он и ринулся прямо на ухмыляющийся череп.
Меч танцевал замысловатый танец, крутился ураганом синего света.
Смерть, хохоча и оступаясь, попятился назад, пригибаясь под дождем неистовых ударов, расщеплявших рукоятку косы в щепки.
Мор обошел его, рубя и делая выпады. Даже сквозь багровый туман ярости он смутно осознавал, что Смерть следует за каждым его движением, держа осиротевшее лезвие в руке, как меч. Возможности для нападения не было, и мотор ярости скоро выдохнется. «Тебе никогда не победить его, — сказал Мор самому себе. — Самое большее, что мы можем сделать, — это некоторое время держать его на расстоянии. И проигрыш, вероятно, лучше победы. В конце концов, кому нужна эта вечность?»
Сквозь густую пелену утомления он увидел, как Смерть распрямился в полный рост, показав все свои кости, и занес лезвие, заставив его выписать медленную, ленивую дугу. Казалось, коса движется сквозь патоку.
— Отец! — пронзительно крикнула Изабель.
Смерть повернул голову.
Возможно, сознание Мора и приветствовало перспективу грядущей смерти.
Но его тело, по-видимому, ощущавшее, что оно на этом деле теряет больше всех, возражало. Оно заставило его поднять меч и одним неотразимым ударом выбить лезвие из руки Смерти, а затем пригвоздить костлявую длань к ближайшей колонне.
Во внезапной наступившей тишине Мор осознал, что настойчивое тонкое пение, которое он краем уха слышал последние десять минут, смолкло. Он стрельнул взглядом вбок, в сторону часов.
Вниз перетекали последние песчинки.
— БЕЙ.
Мор поднял меч и всмотрелся в пару синих огней.
Он опустил меч.
— Нет.
Смерть выбросил ногу на уровне паха со скоростью, от которой Кувыркса даже передернуло.
Мор молча скорчился в комок и покатился по полу. Сквозь слезы он увидел, как Смерть с лезвием косы в одной руке и часами в другой надвигается на него. Увидел Кели и Изабель, презрительно отброшенных, каждая в свою сторону, при попытке схватить Смерть за плащ. Увидел, как Кувыркс получил удар локтем под ребра и выронил подсвечник. Подсвечник, постукивая, покатился по плиткам.
Смерть навис над Мором. Какое-то мгновение острие лезвия парило у него перед глазами, затем метнулось вверх.
— Ты прав. Справедливости нет. Есть только ты.
Поколебавшись, Смерть медленно опустил лезвие. Обернувшись, он посмотрел в лицо Изабель. Она тряслась от гнева.
— ЧТО ТЫ ИМЕЕШЬ В ВИДУ?
Разъяренно глядя прямо в лицо Смерти, она размахнулась и… ее рука пошла назад, пошла вбок, пошла вперед и завершила движение звуком, которое издает коробка для игральных костей, когда ее трясут.
Не было ничего более оглушительного, чем последовавшее за этим молчание.
Кели закрыла глаза. Кувыркс отвернулся и обхватил голову руками.
Смерть медленно поднял руку к скуле черепа.
Грудь Изабель вздымалась и опускалась так, что заметь это Кувыркс, он навсегда оставил бы занятия магией.
Наконец, голосом еще более пустым, чем обычно, Смерть произнес:
— ЗА ЧТО?
— Ты говорил, что изменение судьбы одного-единственного человека может разрушить целый мир, — ответила Изабель.
— ДА?
— Ты вмешался в его судьбу. И в мою. — Дрожащим пальцем она указала на осколки стекла на полу. — Ив их тоже.
— И ЧТО?
— Что боги потребуют за это?
— ОТ МЕНЯ?
— Да!
Лицо Смерти приняло удивленное выражение.
— ОТ МЕНЯ БОГИ НИЧЕГО НЕ МОГУТ ПОТРЕБОВАТЬ. В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ ДАЖЕ БОГИ ОТВЕЧАЮТ ПЕРЕДО МНОЙ.
— Выглядит не слишком справедливо, не правда ли? Разве не боги заботятся о справедливости и милосердии? — парировала Изабель. Никто не успел заметить, как она подобрала с пола меч.
Смерть усмехнулся.
— Я ВОСХИЩЕН ТВОИМИ УСИЛИЯМИ, — сказал он. — НО ОНИ ТЩЕТНЫ. ОТОЙДИ.
— Нет.
— ТЕБЕ СЛЕДУЕТ ЗНАТЬ, ДАЖЕ ЛЮБОВЬ НЕ МОЖЕТ ЗАЩИТИТЬ ОТ МЕНЯ. ИЗВИНИ.
Изабель подняла меч.
— Извинить?
— ОТОЙДИ, Я СКАЗАЛ.
— Нет. Ты просто хочешь отомстить. Это несправедливо!
Смерть на секунду склонил череп, затем опять посмотрел на нее. Его глаза полыхали яростным пламенем.
— ТЫ СДЕЛАЕШЬ ТАК, КАК ТЕБЕ СКАЗАНО.
— Не сделаю!
— ТЫ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ОСЛОЖНЯЕШЬ ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ.
— Отлично.
Пальцы Смерти нетерпеливо забарабанили по лезвию косы, точно мышка выбивала чечетку на консервной банке. Казалось, он размышляет. Он посмотрел на Изабель, стоящую над Мором. Затем повернулся и посмотрел на остальных, прижавшихся к полкам.
