Тогда она просунула руки ему под мышки, опять приподняла и крепко обхватила за пояс. «О боги, как же это делается, меня же учили, кажется, нужно сжать одну руку в кулак, другую положить на нее, сильно нажать и дернуть вверх, вот так…»
Мужчина кашлянул. Что-то отскочило от дерева и упало на ледяную корку сугроба.
Сьюзен присела, чтобы получше рассмотреть выскочивший из его горла предмет.
Это был маленький черный боб.
Высоко на дереве вдруг защебетала какая-то птичка. Сьюзен подняла глаза. Королек, наклонив маленькую головку, внимательно оглядел девушку с головы до ног и перелетел на другую ветку.
Когда она снова опустила взгляд, мужчина уже изменился. На нем появились меховой тулуп со штанами, меховая шапка и меховые сапоги. Он опирался на копье с каменным наконечником и выглядел куда увереннее.
Что-то мелькнуло между деревьями — так быстро, что Сьюзен успела заметить только тень улепетывающего прочь белого зайца.
А потом она снова посмотрела на мужчину. К тому времени меха исчезли, человек постарел, но глаза его остались прежними. Теперь он был одет в белую толстую рясу и больше походил на какого-нибудь жреца.
Когда же птичка защебетала в очередной раз, Сьюзен нарочно не стала отводить глаза. И тут она поняла, что ошибалась, думая, будто человек перед ней изменяется так, словно кто-то перелистывает картинки. Нет, все образы существовали одновременно — и многие другие тоже. А его облик зависел от того, как ты смотрел.
«К счастью, я девушка хладнокровная и немножко привыкшая к подобным вещам, — подумала Сьюзен. — Иначе можно было бы и в обморок хлопнуться…»
Они вышли на опушку леса.
Немного поодаль стояли окутанные клубами пара четыре огромных кабана, запряженные в грубые, словно бы сколоченные на скорую руку сани. С почерневшего дерева взирали какие-то лики, высеченные то ли каменным резцом, то ли дождем и ветром.
Санта-Хрякус забрался в сани. За последние несколько шагов он сильно располнел, и сейчас в санях сидел толстый старик в красном тулупе, усеянном яркими, блестящими кристалликами льда. И лишь прищурившись и очень внимательно присмотревшись, можно было разглядеть легкие намеки на щетину и клыки.
Поерзав на скамейке, он вдруг сунул руку куда-то вниз и извлек из-под себя фальшивую бороду.
— ИЗВИНИ, — раздался голос за спиной у Сьюзен. —ЭТО Я ЗАБЫЛ.
Санта-Хрякус кивнул Смерти — как один ремесленник другому, — после чего посмотрел на Сьюзен. Она не была уверена, поблагодарил он ее или нет: его кивок был скорее жестом признания, подтверждением того, что сделанное было необходимо сделать. Нет, он явно не благодарил ее.
А затем Санта-Хрякус натянул поводья, щелкнул языком, и сани умчались.
Смерть и Сьюзен проводили их взглядом.
— Я где-то слышала, — сказала Сьюзен, — что красно-белая одежда Санта-Хрякуса была придумана совсем недавно.
— НЕ СОВСЕМ. О НЕЙ ПРОСТО ВСПОМНИЛИ.
Санта-Хрякус уже превратился в красную точку на другой стороне долины.
— Значит, с одеждой все ясно, — рассеянно промолвила Сьюзен. — Но я хотела бы еще спросить, так, чисто из теоретического интереса… Ты знал, что я останусь в живых?
— У МЕНЯ ПОЧТИ НЕ БЫЛО СОМНЕНИЙ.
— Замечательно.
— Я ПОДВЕЗУ ТЕБЯ ДОМОЙ, — после некоторой паузы сказал Смерть.
— Спасибо. А скажи…
— ЧТО БЫЛО БЫ, ЕСЛИ БЫ ТЫ НЕ СПАСЛА ЕГО?
— Да! Солнце взошло бы? Как всегда?
— НЕТ.
— Перестань. Неужели ты думаешь, что я в это поверю. Это же астрономический факт.
— СОЛНЦЕ НЕ ВЗОШЛО БЫ. — Она повернулась к Смерти.
— Послушай, дед, эта ночь выдалась очень напряженной! Я устала, хочу принять ванну, и выслушивать какие-то глупости я сейчас совсем не в настроении!
— СОЛНЦЕ НЕ ВЗОШЛО БЫ.
— Правда? И дальше что?
— МИР ОСВЕЩАЛ БЫ ПРОСТОЙ ШАР ГОРЯЩЕГО ГАЗА.
Они еще немного помолчали.
— Ага, — наконец сказала Сьюзен. — Игра слов. Знаешь, я раньше считала, ты не умеешь шутить.
— Я САМАЯ СЕРЬЕЗНАЯ СУЩНОСТЬ, КАКАЯ ТОЛЬКО МОЖЕТ БЫТЬ. А ИГРОЙ СЛОВ ОБМАНЫВАЮТ СЕБЯ ЛЮДИ.
