— Хуже всего то, что ни один из нас не мог разоблачить другого. Тогда или Вайз потащил бы меня на дно, или я его. Это были очень неустойчивые отношения — либо убийство, либо сотрудничество. Итак, письмо очень много значило. Я сам его отослал. Вы, возможно, помните, что письмо пришло специальной доставкой, с курьером, ибо я хотел, чтобы оно попало к вам. Мне было необходимо убедиться, что Вайз не перехватит и не уничтожит его. — Тодхантер вздохнул. — Люди Вайза следили за мной. Их было много, на двух машинах, и они забрали меня. Скорее всего, собираясь убить. Однако я сказал им о письме, способном уничтожить Вайза, и посоветовал отвезти меня к нему. Они так и поступили. Я сообщил Вайзу о письме, и это на некоторое время остановило его. Но Вайз не позволил мне уйти и признался, что не может убить меня... пока не может. На этом этапе он считал достаточным уничтожить Шелла Скотта. Вайзу было безразлично, каким образом разделаться со мной, лишь бы покончить. Между тем Вайз оказался умнее, чем я думал, и меня заперли в «Равенсвуде».
Я знал, что произошло дальше. Первое состряпанное им письмо Вайз приготовил для меня и положил в архив. Вторая фальшивка была отослана через день или два. Затем, по его распоряжению, Тодхантеру начали делать уколы наркотиков.
В этом деле меня более всего смущали два обстоятельства. Во-первых, Себастьян Вайз, доверенное лицо Тодхантера, создал хитроумный план и представил своего босса сумасшедшим. Во-вторых, Тодхантер после того, как я освободил его из «Равенсвуда», лгал, лгал и лгал. О подслушанном им разговоре мужчин в туалете, о причине, побудившей его написать мне, о своей дочери — в сущности, обо всем, кроме собственной фамилии.
— Вы в самом деле одурачили меня этой выдумкой о подслушанном вами разговоре между Доу и неизвестным в туалете. Я поверил вам.
— Я опытный лжец. Кроме того, за несколько дней в «Равенсвуде» я на всякий случай сочинил историю, хотя и не был уверен, что у меня появится шанс рассказать ее. Но вы сообщили мне нечто полезное.
— Я?
— Еще в «Равенсвуде» вы сказали, что приехали в клинику из-за того, что поведал вам перед смертью некий Доу. Он был членом моей организации и выполнял различные задания как для Вайза, так и для меня. Поэтому, зная его, мне не составляло труда описать Доу. Поскольку вы застрелили Доу, это было совершенно безопасно, а я понимал, что такая деталь сделает мою историю более убедительной.
Кивнув, я спросил:
— Почему вы написали именно мне записку под клапаном конверта, отосланного Тодди? Вы знали много и упомянули, что кто-то хочет убить меня... Однако... откуда вам было известно, что я еще жив?
— Я не был уверен в этом, но решил рискнуть. Вайз, конечно, признался мне, что вас придется убить. Но, обдумывая ситуацию в «Равенсвуде», я понял: вы лучше всех, с кем я могу связаться, если вообще получу возможность связаться хоть с кем-нибудь.
Его голос становился все слабее. Тодхантер, наверное, сознавал, что умирает, но, ни словом, ни знаком не показав этого, продолжал:
— Я пришел к выводу, что, скорее всего, именно вы обнаружите записку под клапаном и захотите помочь мне. Авторитет сенатской комиссии укрепил меня в этом мнении. Вы уже прочли одно мое послание, и я полагал, что заинтересовались им. Учтите, тогда я не знал, что Вайз состряпал фальшивки от моего имени. У вас репутация человека, доводящего дело до конца. Кроме того, я во всех сомневался, даже в телохранителях... Джен удержала тех, кто сейчас здесь. Стоун собирался предать меня, но его убили. Сэма Биниза подкупил Вайз. — Гордон закашлялся. — Словом, я считал, что вы оправдаете мои надежды. Если бы мой план сработал, Джен передала бы вам конверт. Это тоже принесло бы мне пользу, ибо вы, как известно, неравнодушны к девушкам.
— Убежден, вы сделали правильный выбор.
Помолчав, Тодхантер спросил:
— Вы... Вы испытывали уверенность, направившись сюда?
— Не вполне.
— Однако выстрелили, едва оказавшись во дворе.
— Вы собирались разрядить в меня пистолет, не так ли?
— Если бы вы замешкались хоть на полсекунды, я убил бы вас. Вы были бы не первым на моем счету. Раз или два за эти годы мне приходилось... позаботиться о людях, чтобы сохранить свой статус. Кстати, я превосходно стреляю и всадил бы вам пулю точно между глаз.
После долгого молчания Тодхантер признался:
— Шелл, вы уже, конечно, поняли, что в «Равенсвуде» я вынашивал план убить вас, после того как вы каким-то образом поможете мне... выбраться оттуда. Я хотел использовать вас, а затем убрать при первой же возможности... и сделал бы это. Вскоре, не более чем через несколько дней, вы догадались бы, что я лгал, и поняли бы почему. Едва ли мне удалось бы откупиться от вас. Вы бы разоблачили меня.
— Да. Я уже заинтересовался кое-чем в том письме, что вы направили мне в комиссию. Я понял: вы намекаете, будто кто-то из членов комиссии угрожает вам смертью. Я не придавал этому значения, пока считал вас сумасшедшим. Однако, догадавшись, что вы нормальны, я непременно спросил бы вас, кого вы имели в виду. Я заподозрил, что речь идет о Вайзе, но удивлялся, почему вы не упомянули об этом раньше, в отеле «Престон».
— Да, оставались и другие вопросы. Я должен был убить вас, но мне просто не повезло. — Тодхантер засмеялся. — В основном потому, что у меня не было оружия. А вы такой умный... и крепкий. Возможно, мне удалось бы ударить вас и сбить с ног. Но... если бы я прикоснулся к вам хоть пальцем, вы догадались бы обо всем. Я почти решился там, в отеле.
— Где?
— В «Престоне», когда вы прощались с Джен, стоя спиной ко мне. Это она подстроила. Я подумал, что справлюсь с вами, сильно ударив вас один раз, когда вы не смотрите на меня. Я приблизился к вам, но вы оглянулись... а затем сразу же ушли. Поэтому мы с Джен уехали оттуда и вернулись домой. — Его рука скользнула по окровавленной поле пижамы. — Но как вы попали сюда? Как...
— Это длинная история, Гордон.
Тодхантер понял, что у него не осталось времени выслушать длинную историю. Он посмотрел на меня и с усилием вновь заговорил:
— Мне хотелось бы думать, что вы были вполне уверены... абсолютно... когда выстрелили в меня.
— Да, Гордон, был. Если бы сюда вас доставил Вайз, вы не держали бы в руке револьвер. Вкупе со всем прочим картина не оставляла сомнений. На вас пижама. Вы оборачиваетесь и, увидев меня, целитесь из револьвера. Я просто опередил вас.
— Да. Еще немного, и верх одержал бы я. И я слегка сожалел бы об этом... как будете сожалеть... и вы...
Казалось, ничто не изменилось. Тодхантер, как и прежде, не шевелился, он перестал говорить, закончив фразу. Однако я понял, что он мертв. Я поднялся и посмотрел на него. В нем все еще оставалось что-то величественное, хотя он скорчился у стены и кровь заливала его грудь. Это выглядело трагично. Да это и была самая настоящая трагедия.
Я все еще смотрел на него, когда вошла Тодди.
— Он мертв?
— Да.
— Боже... Вот уж не думала, что он когда-нибудь умрет.
— Значит, ты ошиблась во второй раз.
Девушка взглянула на меня. Да, она по-прежнему казалась особенной. Взгляд темно-карих глаз обволакивал меня. Красный халат облегал ее крутые бедра. То, что она одета, не успокаивало меня. А еще Тодди обладала чем-то, чего я не смог бы описать, ибо это неосязаемо. Но я чувствовал, что она источает какое-то радостное возбуждение.
— Шелл, — тихо проговорила девушка, — со мной ничего не случится, правда? Ты поможешь мне? Я позвонила в полицию, но... Честно, я ничего плохого не делала.
— Тодди. — Я положил ладони ей на плечи. — Или Джен. Помнишь, в номере в отеле «Престон»? — Я говорил так же тихо, как она.
— Да.
