— Папа! Папа! — отчаянно кричал мальчик, но второй полисмен уже надел на отца наручники.
— Дайте мне поговорить с сыном! — попросил отец, но толстый полисмен не позволил, поэтому отец крикнул: — Пустите! Мне нужно поговорить с сыном! Вы не можете просто так взять и забрать меня! Как мальчик будет жить один? У него кроме меня никого нет. Сэм! Сэмми! Не…
Но больше Громобой ничего не услышал, потому что толстый полицейский втолкнул отца в закрытую повозку, а возница щёлкнул вожжами. Беспомощный Громобой с ужасом смотрел, как полицейская повозка, раскачиваясь, покатила прочь, увозя от него отца.
Тут сзади раздался громоподобный голос с ирландским акцентом и стук дюжины пар ног по лестнице:
— Какого чёрта ты схватил мальчонку, ах ты, дубина стоеросовая?! Сей минут отпусти его, а не то я возьму твой шлем и вколочу его тебе в нос!
Миссис Мэлон обрушилась на полицейского подобно стихийному бедствию. Казалось, над её головой сверкают молнии. Полисмен набрал в грудь воздуха, чтобы сказать что-то в своё оправдание, и в этот момент Громобой вывернулся из его рук, скатился по лестнице вниз, опрометью бросился бежать по улице и скрылся из виду.
НЬЮ-КАТСКАЯ КОМАНДА ДЕЙСТВУЕТ
— Громобой!
В люк просунулась голова Брайди. Она ещё раз позвала его ласковым голосом и подняла повыше небольшую лампу, в которой горела свеча.
— Ах, вот ты где…
Громобой лежал, свернувшись в клубок, в самом дальнем углу чердака. Глаза он зажмурил. Брайди забралась в убежище и закрыла за собой люк.
— Эй, просыпайся! Посмотри-ка, я тебе пирог принесла. Ты, наверное, проголодался.
Она поставила лампу на перевёрнутый ящик от апельсинов и развернула грязноватую тряпицу, в которой лежал пирог. Громобой по-прежнему притворялся спящим.
«А сам от холода дрожит, бродяжка», — подумала Брайди.
Она пихнула его ногой:
— Громобой! Это я. Копы ушли. Просыпайся, старый дуралей.
Громобой зевнул и старательно изобразил пробуждение от сна. Он на ощупь отыскал очки и водрузил их на нос прежде, чем раскрыл глаза.
— Ой, Брайди, здорово…
— Я тебе пирог принесла.
— Это я купил папе к ужину.
— Там, куда его забрали, его покормят. Ешь давай, а то я сама съем.
— Давай поделим его.
Брайди разрезала пирог пополам перочинным ножом и протянула Громобою кусок побольше.
— За что его забрали?
— Фалыниво-во-монетничество, — ответил Громобой.
Его голос так дрожал, что он не сразу выговорил трудное слово. Брайди едва разобрала, что он сказал.
— Ты имеешь в виду фальшивые монеты? Так они подумали, что это он их делает? Господи, они сдурели!
Она рассмеялась так громко, что внизу Джаспер переступил копытами. Громобой ничего не ответил. Он сидел, уставившись в пол, и вяло жевал пирог.
— Послушай, Громобой. — Брайди потрясла его за руку. — Полицейские отпустят твоего отца, как только поймут, что он этого не делал. Это же ошибка! Твой отец никакой не фальшивомонетчик. И ты не можешь оставаться здесь. Представляешь, они его выпустят, он придёт домой и увидит, что тебя нет, огонь в печи погас, ужин не приготовлен.
Громобой пожал плечами. И по его безнадёжному, горестному взгляду она вдруг поняла, почему приятель убежал из дома.
— Ну ладно, — помолчав, продолжала Брайди. — Закутайся в солому, так будет теплее. Я не оставлю тебе лампу, ты и в лучшие времена был неуклюжим, ещё подожжёшь тут всё. Для компании у тебя будет старина Диппи, и, если бы ты меня спросил, я бы сказала, что это даже лучше, чем сторожевой пёс. Достаточно одного взгляда на него, чтобы бывалый убийца кинулся наутёк. Внутри у тебя полпирога, значит, до завтрака ты не умрёшь с голоду. Сейчас ложись спать, а утром я тебе притащу бутылку молока.
— Ты никому не скажешь, что я здесь? — пробормотал он.
— Ты имеешь в виду маму? Не скажу. Если бы она узнала, где ты, она бы выволокла тебя вместе со всеми нами отсюда за ухо в один приём. Лучше тебе пока держаться подальше. А вот Бенни и всем нашим я скажу. Теперь это дело всей нашей команды.
Следующее утро выдалось холодным и промозглым. Команде полагалось идти в школу, но большая часть её членов рассматривали школу как тупого противника в интереснейшей игре и при малейшей возможности прогуливали уроки. Брайди перехватила Бенни по пути из портняжной мастерской его отца.
Рассказ о произошедшем накануне ужасно его возмутил. Брайди пришлось как следует пихнуть приятеля, чтобы он затих и смог её слушать.
— Не шуми! Конечно, мистер Добни тут ни при чём и фальшивки распространяет кто-то другой, да только Громобой-то думает, что во всём виноват его отец!
Бенни застыл на месте. Они стояли на углу Кроквил-уок и Хоптон-стрит, на самой границе территории команды Нижней улицы, а по другой стороне улицы к школе тянулась вереница соперников: Забияка Уоткинс и двое его заединщиков. Они выкрикнули несколько язвительных замечаний, но Бенни их даже не услышал.
— Он и вправду так думает?
— Могу объяснить. Это из-за того, что мистер Добни
— Я не верю в это, — покачал головой Бенни. — И Громобой не должен так думать. Пойдём к нему и…
— Нет нужды говорить ему, во что он должен верить, а во что — нет, — нетерпеливо перебила Брайди. — У бедняжки, кроме отца, никого нет. Отец для него — всё на свете. Если он не сможет больше ему доверять…
Бенни, горячий и великодушный мальчуган, понял, о чём говорит Брайди.
— Хорошо, — отрезал он. — Я ужасно разозлился. Мы должны восстановить справедливость. Мы должны провести расследование.
Не так давно, прошлым летом, Бенни выполнял работу для мистера Секстона Блэйка, великого детектива. Она состояла в том, чтобы всего-навсего передать послание одному человеку и принести от него ответ, но мистер Блэйк дал ему за это крону и сказал, что Бенни — бойкий парнишка. В последующие две недели его команда превратила жизнь взрослого населения района в муку, без конца, словно обезумев, производя какие-то расследования. Прекратилось это лишь тогда, когда ребята увидели в мюзик-холле представление с техасскими ковбоями — виртуозами лассо и переключились на верчение верёвок. Но теперешнее расследование стало их кровным делом. Оно было настоящее.
— Для начала поторопимся, — решил Бенни. — Нужно повидать Диппи.
Они выследили торговца на рынке, где он закупал мешок каштанов.
— Как вы всё устроили в галерее? — спросил он. — Я уже выставлен на обозрение?
— Не совсем, — уклончиво ответил Бенни. — Послушай, Диппи, тот фальшивый шестипенсовик всё ещё у тебя?
— Ага. Где-то здесь… — Старик пошарил в жилетном кармане.
— Я дам тебе за него полпенни. Теперь это улика.
Старика обрадовала возможность получить маленькую компенсацию, а стоящий поблизости уличный торговец предложил:
