прошлом месяце с предложением снять жилье. Дукалис понял о чем думает Широкова.
— Вера Петровна,— сказал он,— давайте по-порядку вспомним каждого.
— Нет, не нужно,— ответила пенсионерка.
Клиентка, которую вспомнила Широкова, была необычной и хорошо запомнилась хозяйке квартиры.
— Кто же это? — спросил Дукалис.
— Девушка лет двадцати пяти — тридцати.
— Как ее звали?
— Света.
— А фамилия?
— Фамилия... Она называла, но я не запомнила.
— Эта Света показывала вам свой паспорт?
— Я просила, но она сказала, что он у нее на переоформлении.
— На сколько дней она сняла у вас квартиру?
— На три дня. С двадцать седьмого по тридцатое.
Дукалис задумался.
— Вы заходили в квартиру в течении этого времени?
— Да, я была там. Осталась довольна. Ни мужчин, ни грязи. Но я сразу поняла, что Света не проститутка.
— Почему вы так решили?
Широкова покачала головой.
— У меня глаз наметан,— сказала она.
— А как она объяснила вам свое желание снять у вас квартиру?
— Сказала, что к ее семье приехали родственники, в квартире шумно, и она не может готовиться к экзаменам.
— Значит, готовилась к сессии...— резюмировал Дукалис.
— А что случилось?
— Дело в том, Вера Петровна, что Дед Мороз, вызванный по этому объявлению,— Дукалис показал на газету,— совершил в новогоднюю ночь несколько ограблений.
У Широковой перехватило дыхание.
— Надеюсь, вы не подозреваете меня в соучастии? — проговорила она.
Лицо Дукалиса стало строгим.
— Чтобы снять с себя подозрения, вы должны нам помочь,— сказал старший лейтенант.
— Что же от меня требуется?
— Прежде всего вы должны поехать с нами и ставить со специалистом фоторобот этой девушки.
Широкова перевела дыхание.
— Хорошо,— сказала пенсионерка.— Конечно.
10
Когда-то, при царе, на месте, где сейчас расположен «Ленфильм», находился развлекательный комплекс «Аквариум». После революции там разместилась киностудия, выпускавшая в лучшие годы более сорока фильмов в год. С наступлением кризиса в кино стены «Ленфильма» опустели. Помещения отдавались в аренду. Канализация засорялась. Буфетчицы скучали в безлюдном буфете.
Однако к концу девяностых жизнь начала возвращаться в коридоры киностудии. Наступила эпоха телесериалов. Требовались свежие силы, нашлась работа и для ветеранов. И вновь, как в прежние годы, в знаменитом буфете с темно-зелеными стенами, на которых висели портреты киноклассиков, заклубился табачный дым, и забурлили разговоры об искусстве.
Капитан Ларин приехал на «Ленфильм» днем, когда рабочий день студии был в самом разгаре. Узнав у вахтера, где находится костюмерный цех, он направился туда по длинному плохо освещенному коридору Путь его лежал мимо большого павильона, где известный столичный режиссер снимал дорогую костюмную картину. Был перерыв в съемке. Через открытую в павильон дверь Ларин увидел декорацию — стену старинного замка, выстроенную из досок и фанеры. Возле павильона толкалась массовка — девушки в старинных платьях и средневековые солдаты с секирами. Они курили и кокетничали друг с другом.
Найти костюмерный цех оказалось непросто. Капитан долго блуждал в лабиринте коридоров и лестниц, пока не оказался у нужной ему двери. Оперативник зашел внутрь. Запах нафталина стоял в прямоугольном большом помещении, где рядами расположились длинные вешалки с висящими на них костюмами. Ларин огляделся вокруг, но никого не увидел. Он прошел в глубь цеха. Мундиры с эполетами, боярские кафтаны, рыцарские кольчуги,— эпохи и моды соседствовали здесь на одной вешалке.
Вдруг дверь отворилась, и в цех вошла женщина лет пятидесяти в брюках и шарфе, обмотанном вокруг шеи.
— Добрый день,— обратился к ней Ларин.
Капитан показал женщине удостоверение.
— Капитан Ларин, Уголовный розыск,— сказал он.
Работница цеха сурово посмотрела на оперативника.
— Ничего не дам! — сказала она.
— Не понял,— ошеломленно сказал Ларин.
— Вы у меня костюмы городовых на День Милиции брали?
— Я у вас ничего не брал.
— Ну, значит, ваши коллеги брали. И посмотрите, в каком виде они их вернули.
Женщина подошла к одной из вешалок и сняла с нее белую куртку городового.
— Вот, полюбуйтесь,— сказала она.
Ларин взглянул на мундир. На нем были отчетливо видны красноватые пятна.
— Ни один стиральный порошок не берет! — вынесла приговор работница костюмерного цеха.
— Наверное, красное вино,— посочувствовал Ларин.— Или томатный сок, им хорошо водку запивать.
— Не знаю, вино или сок, только ущерб на лицо! Женщина повесила мундир на место.
— Скажите, вас как зовут? — спросил капитан.
— Юлия Константиновна,— ответила женщина.
— Видите ли, Юлия Константиновна, я к вам по другому вопросу.
Отругав милиционеров, испортивших казенный мундир, Юлия Константиновна сменила гнев на милость.
— Да вы присаживайтесь,— сказала она. В углу цеха стояли диван-уголок и журнальный столик. Собеседники расположились там и продолжили разговор.
— Итак, чем могу служить? — спросила Юлия Константиновна.
— Скажите, есть ли у вас костюмы Деда Мороза и Снегурочки?
Женщина улыбнулась.
— Куда же без них,— сказала она,— конечно есть.
— В каком количестве?
— Точно не помню. Штук десять — двенадцать.
— А брал ли кто-нибудь их напрокат накануне Нового года?
—Сейчас скажу...
Юлия Константиновна достала из шкафа увесистую потрепанную книгу учета и открыла ее на нужной странице.
— Так...— сказала она.— Дед Мороз, говорите...
— И Снегурочка.
