предварительным данным, в ходе перестрелки со стороны федералов погибло четыре человека. Сообщается имя одного из погибших: полковник Романцев, заместитель начальника Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД России…
Экран погас. И слава богу. Потому что просмотр подобных роликов, где тебя на весь шестимиллиардный мир объявляют покойником, – занятие не для слабонервных. Особенно, когда ты живо представляешь себе, каким образом отреагируют на подобную «новость» десятки и десятки людей, с которыми тебя сталкивала жизнь, и прежде всего твои родные и близкие.
Романцев потрогал пальцами щетину, пробившуюся на щеках. Он только сейчас почувствовал, что зверски проголодался. Но душ и хорошая порция спиртного – в первую очередь.
Ты неудачник, Романцев. Юродивый. Правильно жена написала тебе в записке – ты юродивый. Очень многое ты в своей жизни делал неправильно. Ты не хотел быть «как все», и это, собственно, и есть твоя главная проблема. Ты даже умереть по-человечески не смог: вместо тебя теперь похоронят чьи-то искромсанные останки. А ты продолжишь коптить небо, хотя и недолго… Определенно, ты будешь и дальше плясать под дудку человека, который сейчас сидит напротив тебя. Тебе ведь этого самому хочется, не так ли? Ты не сопротивляешься этой чужой воле, а лишь притворяешься, что вы разные, что вам не по пути; по сути, ты лишь гримасничаешь от собственного бессилия.
Нет, ты не юродивый, ты – паяц. Пляши, Романцев, кривляйся и юродствуй, ты ни на что более не годен.
– Стоун, вы по обыкновению чуть передернули колоду, – помолчав какое-то время, сказал Романцев. – Хотя вы известный мастер мистификаций, видеоматериал, полагаю, подлинный. Но в том сюжете, которым вы меня попотчевали и который, полагаю, выпорхнул в мировой эфир не без вашего участия, содержится целый ряд существенных неточностей. Первое: я не являюсь заместителем начальника ГУБОП и никогда прежде не занимал этой должности…
– Я думаю, мы можем простить мистеру Холлэму эту маленькую неточность, – бесцветным голосом произнес Стоун. – Он, конечно, блестящий репортер и к тому же весьма информированный человек, но кто же откроет ему истину? Последние годы вы возглавляли отдел информационных ресурсов МВД, организационно входящий в структуру данного Главка. Фактически вы руководили разведорганом, созданным в недрах вашего министерства, и это обстоятельство, по понятным причинам, особо не афишировалось.
– Это не единственная «неточность», – гнул свое Романцев. – Вокруг меня с некоторых пор вообще происходит какая-то чертовщина… В конце октября меня сняли с должности…
– Приказ до сих пор не подписан. Вернее, он подписан лишь одним министром внутренних дел. Занимай вы другую должность, этого было бы более чем достаточно. Но в вашем случае требуется виза самого секретаря Совбеза, которой на документе, насколько мне известно, пока нет.
Романцев невесело хмыкнул. Этот моложавый статный мужчина, которому ни за что не дашь его истинный возраст, – Карпинскому недавно исполнилось пятьдесят семь – наделенный породистой внешностью и манерами аристократа, многоопытный гэбист и современный топ-менеджер в одном флаконе, и был тем самым высокопоставленным чиновником, чьей визы недоставало на приговоре, вынесенном Романцеву его собственным начальством. И хотя Игорь Юрьевич, получивший назначение на нынешнюю должность всего полтора месяца назад, еще не избавился от приставки «исполняющий обязанности», это обстоятельство не должно вводить в заблуждение: Карпинский уже сейчас располагает такими возможностями, которые и не снились прежнему секретарю Совбеза.
– Военной прокуратурой на меня заведено одно дельце, – угрюмо произнес Романцев. – Надо полагать, вы в курсе?
– Да, мне доложили, – кивнул Стоун. – Дело заведено по статье 285-й «Злоупотребление должностными полномочиями»… Вам инкриминируется то, что вы делились секретной информацией с некоей сторонней организацией…
– Каковой являлся Совбез и лично вы, Стоун.
– Расследование, естественно, будет прекращено, а само дело закрыто и отправлено в архив.
– В связи со смертью фигуранта?
– В том числе и по этой причине.
«Извини, но я не могу сказать сейчас тебе всей правды, – глядя на сидящего напротив человека, подумал Карпинский. – Ты к месту упомянул царя Ирода, но ты пока ничего не знаешь о смертном списке, где значится в числе прочих и твоя фамилия. Тебе пока ничего не известно об ультиматуме, срок которого истекает через две недели… Но всему свое время».
– То, что Романцев мертв, надо еще доказать, – облизнув сухие губы, сказал Алексей. – И вообще… Что за дурацкую игру вы затеяли, Стоун? Зачем вам понадобилось инсценировать мою погибель? И где, хотелось бы знать, находится в настоящий момент, гм… мой труп?
– Так ли это важно? – поморщился Стоун. – Охота вам забивать голову разной ерундой… Впрочем, я готов просветить вас и в этом вопросе. Кстати, в новостях, переданных по российским телеканалам, приводятся кое-какие подробности касательно вашей… гибели. Желаете взглянуть?
– Оставьте в покое телевизор! – рявкнул Романцев. – Можете смаковать сфабрикованные вами материалы наедине! Лично я, к вашему сведению, манией величия не страдаю!
Пожав плечами, Стоун все же отложил пульт в сторону.
– Напрасно вы так кипятитесь, Романцев… Впрочем, правда ваша – не такая уж вы большая шишка. Не только о ЧП, но и о самом факте вашего существования забудут очень быстро… По сути, уже забыли, потому что в сегодняшних выпусках новостей о вас не было сказано ни слова, а в газетах по этой теме прошла скупая, дозированная информация. Что же касается трупа… Проблема заключается в том, что свидетелей этой трагедии нет. Кроме чеченских боевиков, естественно, которые организовали засаду, но они вряд ли что расскажут…
– Потому что нохчи здесь ни при чем, и вы это знаете.
– Вы передвигались в опасном районе без боевого сопровождения, без прикрытия «брони», – не обратив внимания на реплику, продолжил Стоун. – Труп был найден в полутора сотнях метров от места трагедии… Обезглавленный, с отрубленными кистями рук. Все же какие они звери, эти чечены, да? Гм… Хотя на покойном была форма полковника МВД, а его личность не вызывала сомнений, все же, ради соблюдения должных формальностей, тело, вернее, то, что от него осталось, насколько мне известно, было отправлено
