продвигается дело, и продвигается ли вообще. — Затем минут пять Анна Петровна беседовала с этим самым Константином Георгиевичем, а потом вновь продолжила общение с нашим изощренным и опытным врагом. — Значит, Миша, сегодня мы уже не увидимся, какая жалость, будешь работать допоздна. Ну все, целую, до завтра. — Она повесила трубку и злобно прошипела:
— Еще дерзит, щенок! Опять поедет к своей шлюшке. Представляешь, Женя, — обратилась Лагутина ко мне, переполненная негодованием и возмущением. — Подцепил где-то эту девку, а она проститутка — работает по вызову. Кормит ее, одевает, купил квартиру, и все это — что самое замечательное — на мои кровно заработанные денежки. Каков наглец, он у меня за все ответит. Короче, его сейчас в офисе нет, — на этом Анна Петровна закончила и снова ушла в себя.
Вот уже в который раз мы подъезжаем к зданию торгового центра, огромному и подсвеченному тысячами огней — на исходе дня, под вечер, весь город облачается в неон, сверкают вывески, а бегущие строки на домах разносят информацию. Вот уже в который раз мы пересекаем вместе торговые павильоны, посетителей немного — не у каждого найдутся деньги для приобретения столь дорогих товаров массового, замечу, потребления. Мы поднимаемся по широкой лестнице в кабинет Лагутиной.
— С чего начнем? — задала вопрос моя подшефная.
— Перероем здесь все вверх дном, поставим все на уши.
Мы с яростью и с нетерпением принялись за дело. Обыскали все, обследовали все места, где только можно было спрятать «жучок». Я сразу предупредила Анну Петровну, что эта задача не из легких. Все равно что искать иголку в стоге сена. Это электронное насекомое умеет находить себе укрытия, довольно зло подшучивая над своим создателем, человеком. Это бич современной цивилизации — тотальная слежка, это клещ, впивающийся в мягкую плоть человечества, обходя все самые хитроумные ловушки и находя все новые лазейки. Наконец, совершенно выбившись из сил и потеряв всякую надежду найти эту тварь, в полном изнеможении я повалилась в кресло, а Анна Петровна — на диван.
Меня мучили, все больше одолевали и терзали сомнения: а не облажалась ли я? Такое бывает, совсем заработалась. В задумчивости я провела по подлокотникам кресла — они были обтянуты кожаными ремнями — руками стараясь как бы обхватить их с обеих сторон. Правая ладонь скользнула под ремешок, и тут же мой палец нащупал горошину. Это был он — микрофон прослушивающей системы. Я повертела это чудо в руках и показала Анне Петровне, та чуть в ладоши не захлопала. Все-таки я была права.
— Немецкая игрушка, — сказала я Лагутиной, — фирма «Шутц». Славится своим охранным оборудованием, но также выполняет заказы секретных немецких служб безопасности.
И эти изделия весьма дорогие.
— В нашем торговом центре вся система безопасности этой фирмы, — откликнулась Лагутина на мою маленькую справку. — А оборудование и все, что к нему прилагается, приобретал Зацепин.
— Нужно срочно обыскать его кабинет, наверняка оборудование замаскировано где-то там, — вскочила я со своего места и потащила за собой Анну Петровну, — это устройство не рассчитано на большие расстояния, только на короткие и средние. Будем искать.
Тщательный осмотр кабинета ничего не дал.
Небольшая комната, пять на четыре метра, несколько шкафов с документацией благотворительного фонда, рабочий стол посреди помещения и кожаный диван в углу — никаких следов, ни одной зацепки. Мы на пару обшарили весь торговый центр, как нам только это удалось, до сих пор не понимаю. Проверили все подсобные помещения, осмотрели все закоулки и пролеты — ничего. Остался лишь склад, и мы уже раздумывали, стоит ли туда вообще соваться. Все же после долгой внутренней борьбы мы решили заглянуть на склад, понадеявшись скорее на авось.
— Там есть какая-нибудь профессиональная охрана? — поинтересовалась я у Лагутиной.
— Нет, только сторож, старичок какой-то.
Я даже имени его не знаю. Подбором кадров занимался Зацепин — эта фамилия была произнесена с такой злобой и ненавистью в голосе, что я даже начала опасаться за жизнь Михаила Григорьевича. Вдруг Лагутина в порыве ярости задушит его, и мы так и не узнаем, куда были переведены миллионы мафиозных долларов.
Обманутая, покинутая женщина в своей мести бывает изощренна, но бывает и довольно прямолинейна, так сказать, бей гада его же приемами и на его территории.
— Неужели вы не боитесь за сохранность своего добра?
— Нет, не боюсь, потому что нас боятся, — объявила Лагутина. Весьма дерзкое заявление, я вам скажу.
Когда мы вошли на склад, там не было ни сторожа, ни приемщиков — никого. Глядя на большое помещение, мы не знали, с чего начать.
Неожиданно из-за угла вывернул человек, старик лет шестидесяти пяти, появление было столь внезапным, что я даже выхватила из кобуры пистолет, а старик перепугался сначала, но потом, увидев Анну Петровну, успокоился:
— Анна Петровна, на минутку отлучился, чаю попить да перекусить, — взмолился он, — я же не знал, что у вас так строго с этим.
Я опустила ствол и спрятала «Макаров» под курткой. Лагутина оборвала пожилого человека на полуслове:
— Ну что вы… — сделала вид, что вспоминает его имя-отчество, но старик ей подсказал:
— Александр Егорович.
— Да-да, ну, разумеется, теперь вспомнила.
Просто я зашла поинтересоваться, как идут ваши дела, не перегружают ли работой?
Старик был польщен таким вниманием:
— Все замечательно, работа непыльная, пока происшествий никаких не случалось, по крайней мере, во время моего дежурства. Тут Михаил Григорьевич, ваш управляющий, заходит.
