информации словно телеграфный столб; Ясмин была уверена: еще чуть-чуть — и она рассыплется на мелкие кусочки и исчезнет навсегда.
— Разумеется, первые несколько недель она будет чувствовать себя одиноко, — говорила мадам, чей голос с трудом проникал в перегруженное впечатлениями сознание Ясмин.
Высокая, стройная женщина неопределенных лет, густые волосы собраны в тугой пучок на затылке; темное платье с высоким воротником украшала жемчужная брошь-воплощение классической элегантности.
Мадам Дюша с достоинством медленно сложила руки на груди и взглянула на «месье барона» поверх изящных очков.
— Как вы видите, другие девушки еще не приехали.
Полагаю, что это и к лучшему: некоторое время мы с Ясмин проведем вдвоем. Ведь она едва умеет читать, а от ее французского волосы встают дыбом. Правда, из-за языка волноваться не стоит, ведь у нас учатся девушки со всего света. Так что язык они осваивают в процессе учебы. Но вот чтению и письму надо будет ее обучить как можно скорее.
Тесты показали, что у девочки замечательные способности, поэтому, думаю, больших сложностей быть не должно.
Ясмин страшила необходимость проводить время в окружении сотен неизвестных ей девушек — так же как пугала жизнь здесь, в такой дали от Танжера. Ясмин не сводила глаз с оконного стекла. Стены здания из великолепно отделанного серого камня были толщиной не менее фута.
Кабинет мадам Дюша украшали деревянные панели и массивная громоздкая темного дерева мебель. Голубые бархатные занавески на узких окнах почти совсем не пропускали в комнату солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь густую сеть плюща и винограда, вьющегося по всей стене.
Усыпанная гравием дорожка вела от здания школы (бывшей когда-то весьма посредственно построенным замком), затем начиналась длинная ровная дорога, обсаженная стройными рядами деревьев, а еще дальше вздымалась стена гор с заснеженными вершинами.
«Совсем как Атласские торы дома, — подумала Ясмин. — Но только мой дом так далеко отсюда. Очень- очень далеко…»
— Кроме того, я прослежу, чтобы был заказан ее школьный гардероб, — продолжала мадам Дюша. — Пока же он ей не нужен. До начала семестра нас прекрасно устроит и обычная повседневная одежда.
Упоминание об одежде натолкнуло Ясмин на новые размышления. Она стала думать о том, сколько же перемен произошло в ее жизни с того самого вечера, когда Кадир привел ее на виллу Сен-Клера. Самой упорной была мысль о том, как странно повел себя барон после первых двух ночей, проведенных ею в его доме. Большую часть времени девочка оставалась одна. Саид и Салима говорили с ней только в случае крайней необходимости. Ясмин не раз пыталась вовлечь их в разговор, но те никак не реагировали на ее попытки.
А потом Андре вдруг объявил, что посылает Ясмин в школу. Сначала она обрадовалась, но когда выяснилось, что он отправляет ее очень-очень далеко, радость сменилась тревогой. Ясмин, конечно же, пыталась воспротивиться его планам, но тщетно — он остался непреклонен. Сделав необходимые звонки и приготовления, Сен-Клер и Ясмин вылетели самолетом в Париж.
Все это время Ясмин понимала, что делает совсем не то, что от нес ожидалось, — не то, чему учил ее Кадир.
Девочка искренне надеялась исправить положение, но барон больше не прикасался к ней, а она не могла заставить себя предложить сделать с ней то, для чего се привели в дом Сен-Клера. Ясмин безнадежно провалилась.
Не в силах постичь, какую чудовищную перемену в ее жизни задумал про себя Андре, она безропотно следовала за ним по пятам, послушная и несчастная.
И только после того, как их самолет приземлился в парижском аэропорту Орли, Ясмин наконец-то осознала, что происходит. Ее захватил такой мощный водоворот суеты и впечатлений, что у нее совсем не осталось времени на обдумывание создавшейся ситуации.
Как только они поселились в отеле «Нова-Парк Элизе» и Ясмин, едва дыша от навалившихся на нее впечатлений, принялась распаковывать свой чемодан, появился Андре.
— Давай, Ясмин, — поторопил он, не замечая ее нервозности, — пойдем что-нибудь поедим и осмотрим город.
Сен-Клер повел девочку по широкому коридору. В ожидании лифта они стояли какое-то время молча. Ясмин вспомнила свое первое впечатление от этого чудо-подъемника. Андре тогда коротко взглянул на не решавшуюся войти в маленькую кабину Ясмин и ободряюще улыбнулся. «Как часто ей еще предстоит удивляться, — подумал он тогда. — Милая моя Ясмин, я помогу тебе узнать этот чужой для тебя, но поистине прекрасный мир…»
Ясмин впервые видела скоростной лифт и вздрогнула, услышав свист закрывающихся дверей. Большее впечатление на нее произвела быстрота, с которой они поднимались. Совсем как на самолете, только в доме. Андре положил руку на плечо Ясмин, и это ее несколько успокоило.
— Я два года не был в Париже, — сказал Андре, — и прошло несколько лет с тех пор, как я жил здесь. Так что мне тоже будет очень интересно. Я покажу тебе мои любимые места, все самое замечательное, что можно посмотреть в этом городе.
Сен-Клер так заразительно радовался предстоящей прогулке, что напряжение, владевшее Ясмин с того самого момента, когда он объявил о своем намерении послать ее за границу, постепенно спадало.
«Я должна многому научиться, — думала про себя Ясмин. — Надеюсь, это не займет много времени. Я должна все запоминать… все, что увижу и услышу. Тогда я, возможно, смогу быстрее вернуться домой».
Мысль о доме вызвала в Ясмин смешанное чувство: она вспомнила о своем дедушке и подумала, что бы он сказал, если бы увидел сейчас свою внучку, или что бы подумали ее двоюродные братья и другие родственники.
Еще Ясмин подумала о своем отце: кто он, где он сейчас, чем занимается? Девочка знала лишь то, что отец ее американец, но он вполне мог бы оказаться и здесь, в Париже. Тут ведь очень много туристов. Может быть, он один из них.
Разумеется, Ясмин знала об отце не более своей матери, а той даже его имени не было известно. Временами девочка пыталась представить себе, как выглядит этот человек. Темноволосый? Высокий или коротышка? Но всякий раз в своих попытках представить отца Ясмин натыкалась на белую стену, в голове ее образовывалась пустота. Единственное, что она могла себе представить, так это военную форму.
Как-то раз американские солдаты пришли в публичный дом Кадира. Ясмин разглядывала их, ища малейшие признаки, показывающие, что один из этих мужчин мог быть человеком, зажегшим искру ее существования. Но парни эти выглядели слишком молодо, чтобы годиться Ясмин в отцы. Солдаты один за другим поднялись по лестнице. Как они ушли, Ясмин не видела.
Но сейчас все это уже не имело значения. Скоро она научится читать и сможет вернуться домой. Оставалось только терпеть — без терпения ей не вынести того, что ждало ее впереди. Будет ли это трудно? Ясмин снова стало страшно. Когда двери лифта отворились, она постаралась не думать о переменах, так стремительно ворвавшихся в ее жизнь.
Пока они шли через холл, Ясмин заметила на себе пытливые взгляды элегантных дам. Глаза их перебегали от бабушей на ногах к вуали, закрывавшей лицо. Дамы перешептывались и многозначительно кивали головами, еще больше смущая Ясмин. Андре этого не заметил, но, когда они ступили на заполненный толпой тротуар, Ясмин дернула его за рукав.
— Что случилось, cherie? — спросил Андре, но тут и сам обратил внимание на любопытствующие взгляды многочисленных прохожих. — Ах да, конечно! Твоя одежда. Не хотела бы ты сперва где-нибудь остановиться и надеть что-то более парижское?
— О да. Но я не знаю, во что мне одеться. Здесь все одеты по-разному.
— Как тебе синие джинсы? — поинтересовался Андре и лукаво улыбнулся: он перехватил взгляд Ясмин, уставившейся на двух девушек, только что прошедших мимо. Ягодицы девиц так плотно облегали штаны, что казалось, их кожа просто раскрашена аэрозольной краской.
«Тут же ничего не остается для воображения», — подумала огорченно Ясмин.
