Жан Метейе не терял времени даром: Мегрэ еще только свернул на указанную улицу, а он уже возвращался, насвистывая на ходу. В углу гаража присел перекусить сторож.
— Я к вам по тому же делу, что и предыдущий посетитель. Меня интересует желтый автомобиль. Кто- нибудь брал его в ночь с субботы на воскресенье?
На столе красовалась десятифранковая купюра. Мегрэ положил туда еще столько же.
— Да, брали — около полуночи.
— А потом вернули?
— Часа в три ночи.
— Машина была грязная?
— Да не очень. Погода, знаете ли, сухая.
— Они пришли вдвоем, не так ли? Мужчина и женщина.
— Нет, только мужчина.
— Такой низенький и худой?
— Да нет, наоборот, очень высокий и вообще здоровенный.
Несомненно, речь шла о графе де Сен-Фиакре.
В кафе, куда вернулся Мегрэ, вновь надрывался оркестр, и первое, что заметил комиссар, войдя в зал, был пустой столик в углу, где сидели Метейе и его адвокат.
Правда, через мгновение он обнаружил адвоката: тот сидел на его собственном месте рядом с графом де Сен-Фиакром.
При виде комиссара законник поднялся с банкетки.
— Прошу меня извинить… Ну что вы! Садитесь, прошу вас…
Но сам он вовсе не собирался уходить. Наоборот, уселся напротив. Выглядел он очень оживленным, даже щеки порозовели. Похоже, он старался поскорее закончить щекотливое дело. Адвокат без конца озирался, ища глазами Метейе, но того нигде не было видно.
— Сейчас вам все станет ясно, господин комиссар. Сам бы я не решился явиться в замок, что совершенно естественно. Но раз случаю угодно было столкнуть нас, если можно так выразиться, на нейтральной территории…
Он через силу заулыбался. И после каждой фразы кивал собеседникам, словно раскланиваясь в знак признательности за одобрение.
— Как я уже говорил своему клиенту, при такой тягостной ситуации совершенно незачем еще более усугублять положение излишней обидчивостью. Господин Жан Метейе прекрасно это понял. И как раз перед вашим приходом, господин комиссар, я говорил графу, что мы не прочь договориться полюбовно.
Мегрэ проворчал:
— Черт подери!
А сам подумал:
«Ну, любезный, если через пять минут ты не получишь по физиономии от этого самого господина, которого так сладко улещиваешь, считай, что тебе крупно повезло».
Бильярдисты по-прежнему кружили вокруг стола, крытого зеленым сукном. А женщина тем временем положила на стол сумочку и отправилась в дальний конец зала.
— Вот еще одна дурища, которая никак не возьмет в толк, в чем тут дело. Ее, по всей видимости, осенила блестящая мысль — Метейе вышел, чтобы переговорить с ней без свидетелей. Теперь она примется его разыскивать.
Мегрэ не ошибся: слегка подбоченясь, женщина расхаживала по кафе, стараясь отыскать Метейе.
А адвокат все не умолкал.
— Налицо весьма сложное сплетение интересов и прав, и со своей стороны мы готовы…
— К чему? — в упор спросил Сен-Фиакр.
— Ну… Вообще…
Адвокат забыл, что сидит за чужим столиком, и, чтобы перевести дух, машинально отхлебнул из кружки комиссара.
— Я понимаю — здесь не самое подходящее место.
Да и время тоже. Но не забывайте: мы лучше, чем кто-либо, знаем финансовое положение…
— Моей матери. Что дальше?
— Из деликатности, что делает ему честь, мой клиент перебрался в гостиницу.
Бедняга адвокат! Теперь, когда на него в упор уставился Морис де Сен-Фиакр, он с трудом ворочал языком и каждое слово стоило ему огромного усилия.
— Вы понимаете меня, господин комиссар, не так ли? Как известно, завещание хранится у нотариуса. Успокойтесь. Права господина графа ничуть не нарушены. Но, однако, в завещании фигурирует и Жан Метейе. Дела графини крайне запутаны. Лишь мой клиент знает, что к чему.
Мегрэ восхитился самообладанием графа, которому удавалось хранить прямо-таки ангельское спокойствие.
Он даже слегка улыбался.
— О да, он был образцовым секретарем, — совершенно серьезно проговорил он.
— Заметьте, сам он из прекрасной семьи и получил великолепное образование. Я знаю его родителей. Отец…
— Вернемся к наследству, хорошо?
Совершенно невероятное везение! Адвокат едва мог поверить собственным ушам.
— Позвольте что-нибудь для вас заказать. Официант!
Господам то же самое, что раньше, не так ли? И один рафаэль-ситрон для меня.
А через два столика от них женщина с мрачным видом уселась на свое место, не найдя Метейе, она решила, на худой конец, попытать счастья с кем-нибудь из бильярдистов.
— Как я уже говорил, мой клиент готов вам помочь.
Он не питает доверия к некоторым личностям и сам расскажет вам, какие темные махинации проворачивали здесь эти людишки, отнюдь не страдающие от избытка совести. Наконец…
Теперь он подошел к самому трудному. Несмотря на весь свой апломб, адвокат судорожно сглотнул и лишь потом продолжил:
— Вы сами убедились — касса замка пуста. Но ведь совершенно необходимо, чтобы госпожа ваша матушка…
— Госпожа ваша матушка! — восхищенно подхватил Мегрэ.
— Госпожа ваша матушка… — повторил адвокат, и бровью не поведя. — О чем бишь я? Ах да! Необходимо, чтобы похороны были достойны семьи де Сен-Фиакров. И пока дела будут улаживаться ко всеобщему удовлетворению, мой клиент готов приложить все усилия, чтобы…
— Иначе говоря, он одолжит денег на похороны? Вы это имели в виду?
Мегрэ не осмеливался взглянуть на графа. Не сводя глаз с Эмиля Готье, который вновь провел серию блистательных ударов, комиссар, весь напружинившись, ждал, что за их столиком вот-вот разразится жуткий скандал.
Но нет. Граф де Сен-Фиакр поднялся с места и обратился к новому посетителю:
— Садитесь же за наш столик, сударь.
Он обращался к успевшему вернуться в кафе Жану Метейе, которому адвокат, по всей видимости, знаком Дал понять, что все идет хорошо.
— Вам тоже рафаэль-ситрон? Официант!
В зале раздались аплодисменты, оркестр закончил очередную пьесу. Но шум стих, и говорить стало еще более неловко — голоса зазвучали четче и громче. В наступившей тишине только и было слышно, как стучат, сталкиваясь, бильярдные шары.
— Я сказал господину графу, и он прекрасно все понял…
— Кому коктейль?
— Вы приехали сюда на такси, господа? В таком случае, если вы собираетесь ехать обратно в Сен- Фиакр, моя машина — в вашем распоряжении. Правда, нам придется слегка потесниться, я уже предложил комиссару захватить его с собой. Сколько с меня, официант? Да нет же, я сам за все заплачу.
Но адвокат уже поднялся и сунул стофранковую ассигнацию в руку официанта, осведомившегося:
