таинственности и непогрешимости. Теперь мы, конечно, сознаём, что вся его непогрешимость заключалась лишь в том, что он не оставлял улик. «Нет человека, нет проблем».
Нынешний фельдъегерь — это что-то двойственное. В нём присутствуют качества первого и второго фельдъегерей так, что уже является образ совершенно необычный, наподобие двуликого Януса. Только лики его, как божества, обращены не в прошлое и будущее, а вверх и вниз. Впрочем, это не мешает современному фельдъегерю, в зависимости от сложившейся ситуации, пускать в ход либо здоровенный правый кулак, либо окружать свои действия ореолом секретности, то есть высокой таинственности и непогрешимости.
В первом случае, больно опуская здоровенный кулак точно в затылок, он как бы наглядно демонстрирует прозрачность действий спецслужб и в то же время устрашает.
Вспомните, начало «кетаминового дела». На телевизионных экранах появился фельдъегерь: моложавый, плотно сбитый, с усиками. Он твердил: наркотики, наркотики, они повсюду. Говорил и о ветеринарных врачах, этих оборотнях, наконец-то, пойманных на использовании кетамина. В заключение взвился здоровенный правый кулак — боролись, боремся, изведём негодяев. При этом умолчал (методы спецслужб секретны), каким образом вынудили пойманных ветеринаров пойти на применение кетамина.
Оказывается, ветврачи спасали собачек, братьев меньших, которых «фээсбэшники» предусмотрительно принесли с собой в ветлечебницу. На сострадании к ним были уличены и схвачены ветврачи. Ну, что тут скажешь — круто, очень круто действуют наши «фээсбэшники»!
Естественно, защитники животных возмутились, дело дошло до уличных демонстраций. Что ж, породили проблему, надо её героически преодолеть.
И опять на экране знакомый фельдъегерь, кулаки спрятал, ну прямо отец родной — мы понимаем вас, граждан (защитников животных), но сидят там, наверху, в министерстве сельского хозяйства бессердечные люди, пишут постановления к исполнению, а мы, дескать, здесь не причём. Ну, граждане у нас совсем уже глупенькие люди, не понимают, кто причём, а кто нет, и так сразу поверят, что охраной государства у нас заведует министерство сельского хозяйства. (Впрочем, если сравнить результаты работы ведомств — вполне логично поверить в такой абсурд, он не так уж и абсурден.)
Наши спецслужбы порой, как в комическом спектакле, в ужасе закатывают глаза, трагически заламывают руки — ну, почему нам не верят, почему?! Да потому, что мы не в театре и хотим видеть не фокусников-иллюзионистов, жонглирующих мифическими успехами, а воинов, уничтожающих душегубов, воинов побеждающих. А то ведь до того поднаторели в фокусах, что уже проскальзывает некое опережение и даже изысканность — чего-с изволите?! Порою по сообщениям средств массовой информации у нас складывается одно, провальное, представление об операции, проведённой спецслужбами, а нам, обилием наград для фельдъегерей, внушается обратное. Складывается впечатление, чем больше людей пострадало от террористов, тем на большее количество наград могут рассчитывать силовые структуры, задействованные в антитеррористической операции.
В самом деле, может, Гражданской палате позволят поинтересоваться — за какие такие героические заслуги награждён высшей наградой страны тот или иной высший чиновник? Может, ей доверят заслушивать работу тех или иных структур, по вине которых унижается наш народ, и гибнут ни в чём не повинные люди? Если это так, то это исключительно своевременный и верный шаг в деле становления истинно народной власти. Любая другая в России — обречена.
