поднять ногу и снова уснуть. Ко мне тоже встает папа, хотя мама клянется, что встает именно она. Правда, иногда она даже не помнит, что вставала.
А еще мама не любит со мной гулять. Она вообще гулять не любит. И парк наш не любит, и синичек с белочками тоже. Ей кажется, что это – потерянное время, за которое она успела бы сварить для меня новый полезный супчик. В те несколько раз, когда мама выходила со мной гулять, она хотела в туалет, выпить кофе, срочно позвонить и почитать, чего сделать на прогулке совершенно невозможно.
Со мной гуляет папа. Его любят все мамы в округе. И бабушки тоже. Потому что бабушки помнят, как папа гулял с Васей, а теперь гуляет со мной, и умиляются.
Гуляем мы так. Я терпеть не могу перчатки – они мне мешают, поэтому я их снимаю. Поэтому на меня надевают перчатки до локтей и без пальчиков, для младенцев. Я их снять не могу. Но однажды папа решил надеть на меня нормальные варежки. Я начала кричать.
– Да пусть без варежек сидит, замерзнет – наденет, – сказала проходящая мимо женщина с двумя собачками. – Что ты скандалишь на весь парк? – спросила она у меня. – Плакса-вакса.
Папа ее почему-то послушался и перестал натягивать на меня варежки. Чтобы я замолчала, он дал мне баранку.
Так одна из собачек женщины тут же ко мне подскочила и вцепилась зубами в мою баранку. Собачка была маленькая, поэтому я ее не боялась. Баранку я тянула на себя, а собачка – на себя. Собачка рычала, а я – орала. Женщина стала тянуть собачку за лапы, а папа меня – за руки. Мы с собачкой крепко держали баранку.
– Перетягивание каната я видел, а перетягивание баранки вижу впервые, – заметил Вася, который наблюдал за нашей возней.
Мы с папой были сильнее, чем женщина с собачкой, и уже должны были перетянуть баранку, но папа вдруг меня отпустил, а женщина в этот момент потянула собаку. Баранка осталась у нее во рту. Я заорала что есть мочи. Собака кинулась в овраг с добычей. Я побежала следом. Папа с женщиной бежали за нами и ругались.
– Дайте собаке мячик, а ребенку – другую баранку, – спокойно посоветовал Вася, но его никто не услышал.
Мы упали вместе. То есть я упала на собаку. Она заскулила и выпустила баранку изо рта. Я ее забрала и засунула за щеку. Папа в этот момент подхватил меня на руки, а женщина вцепилась в свою собаку.
– Нельзя, фу, фу, – сказал папа, вытаскивая у меня изо рта баранку. Он, наверное, перепутал меня с собакой, поэтому говорил «фу».
– Ты вся испачкалась! Я только вчера тебя мыла! Нельзя себя так вести! – причитала женщина над своей собакой, как будто та была девочкой.
– Нужно воспитывать своих детей, – бросила женщина папе.
– Наденьте на собаку намордник, – отозвался папа.
– С вами даже погулять спокойно нельзя, – сказал Вася.
Вообще-то папа считается на детской площадке идеальным отцом. К нему регулярно подходят мамы и заводят разговор: сколько зубов у вашей девочки? А завтра дождь обещали? Папа отвечает вежливо, но отстраненно, потому что я в этот момент норовлю забраться на горку и с нее упасть, чтобы папа отвлекся от чужой мамы.
А однажды мы пошли гулять втроем – папа, мама и я.
– Ой, а с Симой опять папа гуляет? А где же ваша мама? Что же она вас все время бросает? – подошла к нам женщина.
Мама в этот момент сидела на лавочке и смотрела не очень добро – она хотела в туалет и чашку кофе и уже двадцать раз пожалела о том, что согласилась на этот «семейный выход».
– Я здесь! – подала голос мама с лавочки.
– Кто? – не поняла женщина.
– Я – мама Симы и жена ее отца, – резко сказала мама.
Женщина подхватила коляску и удалилась.
На самом деле я понимаю, почему папа так нравится чужим мамам. Он ведет себя как мама, а не как папа. Потому что как папа ведет себя мама.
Мама, например, иногда уходит спать в другую комнату, чтобы я ей не мешала.
Или вот был случай. Папа вынес меня из ванной в полотенце.
– Ты будешь ее мазать кремом и одевать? – спросил он маму.
Мама сидела с Ваней на кухне и ужинала.
– Нет, не хочу, – ответила мама и даже не повернулась.
Папа вздохнул и пошел мазать мне попу сам.
– Я что, это вслух сказала? – ужаснулась мама.
– Да, – ответил Ваня.
Мамой папа пугает Васю.
– Вася, быстро убирай комнату, а то сейчас мама придет, голову оторвет нам обоим, – говорит он.
И Вася быстро все убирает, потому что мама точно оторвет голову.
А на прогулке у папы всегда есть влажные салфетки, семечки, печенье, сок, книжка, игрушки и много других мелочей. Он так собирается, будто нам предстоит прожить в парке неделю. Папа никогда ничего не забывает, не то что мама. Салфетки она просит у случайной прохожей, печеньем нас кормят знакомые, а корм для синичек и белочек мама достает из кормушки и дает мне.
Нашего папу другие мамы всегда ставят в пример своим мужьям, которые, как моя мама, сидят на лавочке, а не ползают по песочнице, мерзнут, одетые не по погоде, и мечтают поскорее вернуться домой и выпить кофе.
Папу я называю «мама».
– Я папа, – говорит он, – мама вон на диване сидит.
– Мама, – говорю я, и папа почти плачет от счастья.
Он совершенно не умеет готовить. Как девочка, я уже это понимаю. Правда, умеет варить кофе для мамы и делает это каждое утро, потому что, если в маму не влить литр кофе, она, как я, – будет ходить пошатываясь и биться об углы. Мама совершенно не умеет вставать по утрам. Даже Васю в школу проводить не может. Поэтому утром нами занимается папа.
– Это миф, что я жаворонок, – однажды грустно сказал папа. – Просто жизнь так сложилась.
Обычно мама с вечера варит нам кашу. Но тут папа решил приготовить Васе омлет.
– Мам, ты спишь? – зашел Вася к маме в спальню.
– Мм-м-м, – ответила мама.
– Мам, ты, спи, конечно, но можешь ответить на один вопрос? – тихо спросил Вася.
– Не сейчас, – буркнула мама.
– Потом будет поздно и неактуально, – ответил Вася.
– Что? Что случилось? – открыла наконец глаза мама.
– Вот. – Вася поставил ей на одеяло тарелку.
– Что это? – спросила мама.
– Именно это я тебя и хотел спросить – что это и можно ли это есть? Попробуй.
– Не хочу. – Мама понюхала то, что лежало на тарелке. – Дай папе, пусть он попробует.
– Не могу. Папа
– Думаю, что это – гадость, только папе не говори.
Мама поковыряла вилкой масляную жижицу, плескавшуюся на тарелке.
– Есть это нельзя? – уточнил Вася.
– Выбрось, – посоветовала мама. – Сейчас я тебе бутерброд сделаю.
Папа в это время был в душе. Когда он вышел, Вася сидел над чистой тарелкой и ел бутерброд. Мама мыла посуду, которой после папиного омлета была завалена вся раковина. Он почему-то испачкал две сковородки, крышку от самой большой кастрюли, ковшик, в котором мама варит мне компот, и мамину любимую турку – в ней он сварил для себя яйца вкрутую.
– Вася! Ты все съел! – обрадовался папа. – Тебе понравилось?
